Последний рейс

04.08. Пока собираюсь. «Ветлугалес» доставлен в Тикси и приступил к разгрузке и ремонту. Сюда же пришел ледокол-ветеран «Капитан Воронин», которому льды Таймырского массива обломали лопасть одного из гребных винтов.

07.08. Прибыл в Мурманск самолетом. Встретили ребята из местного СП, устроили в гостиницу «Арктика». Самолет опоздал, прилетел поздней ночью. Ребят к себе в номер приглашать не стал: и поздно, и устал. Номер отвратительный, лифт не работает. Содрали деньги за бронь.

Прилетел я в Мурманск печальным и задумчивым, ибо меня очередной раз покинула дама сердца. И я пребывал в океане своих слез.

Полундра!Влюблен седой мужчина!Гляди: взбрыкнул ногой!Ой, хватишь, братец, лиха!И фунт, и фрунт порой!И точно:Схватил, но двести фунтов,И фрунт хватил с лихвой!

Настоящий мужчина отличается от настоящей женщины только тем, что всего на свете боится.

08.08. Вместо завтрака купил «Правду» и утешился тем, что меня в ней поминают.

«Кино тоже не может ждать»

Кинематограф – искусство синтетическое, и все музы – сестры десятой, как называют порой музу кино. Поэтому необходимы живые связи и с другими творческими союзами. А надо признать, что за последнее время наш союз работал если не в изоляции, то на положении отшельника. Мы нарушили и эту «традицию». После съезда писателей пригласили к себе на заседание секретариата его делегатов. К нам приехали Василь Быков, Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Алесь Адамович, Вячеслав Кондратьев, Григорий Бакланов, Даниил Гранин, Виктор Конецкий, Виктор Козько и другие. Мы рассказали им о своих планах, показали фильмы, созданные молодыми режиссерами. Встреча была и интересной, и полезной. Теперь планируем провести совместную конференцию по проблемам участия писателей в кинематографе. Ведь это не секрет, что многие писатели опасаются кино, поскольку их произведения порой на пути к экрану так «перелопачивают», что авторам становится стыдно за свои имена в титрах.

Г. Капралов.

А зачем «перелопачивают» засаживать в кавычки? Ну, от такого гениального теоретика кинематографа, как Г. Капралов, которого я бы лучше определил, как знатока Каннских фестивалей на фоне Канн и полуголеньких кинодив, ждать отсутствия кавычек в «перелопачивают», по меньшей мере, глупо.

К сожалению, на встрече в новом киносоюзе я пробыл всего минут тридцать, ибо на поезд опаздывал.

Явился на судно. Каюта маленькая и не очень удобная, но к таким вещам я уже привык: лесовоз – не современный ролкер. Предыдущий жилец, вероятно, был молод и упруг. Переборку украшает реклама шотландского виски. Голенькая мисс смотрит на тебя через фужер, держа его наманикюренными извивающимися сладострастно пальчиками. «BELL OLD SCOTCH WHISKY». Еще висит этакий выполненный художественно текст: «Что сильнее всего? Женщины, лошади, власть и водка!» И: «Кто не помнит прошлого, осужден на то, чтобы пережить его вторично. Киплинг».

Кое-что я не прочь был бы пережить вторично… Хотя… нет! Ничего за кормой нет такого, что хотелось бы еще пережить.

Нынче идет борьба с алкоголем. А сколько мы, моряки, перевезли портвейна и водяры великим Северным морским путем…

«Какого черта?» – частенько спрашивают меня матросики.

Я не специалист по снабжению, не экономист. Может быть, было экономически выгодно не спирт в бочках, а именно бормотуху в бутылках везти? Откуда я знаю?

Я никогда не верил в миражи,В грядущий рай не ладил чемодана.Учителей сожрало море лжиИ выбросило возле Магадана. И нас хотя расстрелы не косили,Но жили мы, поднять не смея глаз.Мы тоже дети страшных лет России -Безвременье вливало водку в нас.

В 1982 году везли из Мурманска в Хатангу груз. В двух трюмах вермут и портвейн. Всего на 1 миллион рублей. Кроме вина тащили еще немного зеленого горошка да тридцать две тонны кроватей. Кровати северяне ломают чаще других людей: полярная ночь длинная и времени для любви полярникам даже слишком.

Навигация не самая добрая оказалась. Получили тяжелое ледовое повреждение – срезали лопасть у винта, оно повлекло за собой цепочку других повреждений, с которыми команда героически справлялась.

Вот матросы меня спрашивают: «Виктор Викторович, как это получается – мы бьемся во льдах, а все ради того, чтобы в тундру бутылочное стекло отвезти? Так получается?»

Стоимость судна в сутки – 1200 рублей. Плюс зарплата и премия членам экипажа. Плюс стоимость атомоходов, вертолетов и спутников, обеспечивающих нам движение. Спрашивается: стоило ли тратить такие деньги, подвергать риску людей и судно (которое, кстати, отремонтировать можно только за границей на валюту) – ради того, чтобы привезти северным жителям гнилую картошку и бормотуху? Сдать в Хатанге пустую бутылку, естественно, некуда, и из них пьяницы просто складывают за поселком нечто вроде пирамиды Хеопса. Я уже не говорю о том, что привезли мы туда не просто алкоголь, а нормальную отраву «портвейн»…

Знакомство с капитаном. Юрий Александрович Резепин.

Никогда не обращаю внимания на цвет глаз и не помню цвета глаз ни у знакомых женщин, ни своих собственных, но таких, как у капитана, просто не встречал. Голубые.

Выше среднего роста, крепко сложенный.

На столике у него в каюте лежит апрельский номер журнала «Огонек», раскрытый на стихах Гумилева.

На полярных морях и на южных,По изгибам зеленых зыбей,Меж базальтовых скал и жемчужныхШелестят паруса кораблей.

– Это у меня здесь лежит, чтобы помнить о необратимости перестройки, – объясняет Юрий Александрович, когда я переписываю у него в каюте каргоплан и список грузов.

«В адрес Куларского продснаба: картофель – 3963 места 3160 тонн, лук – 707/27, чеснок – 510/18, морковь – 720/24, свекла – 387/13, капуста квашеная – 3031/186. Всего мест – 9048, тонн – 434».

Каждое место уже пересчитано раз пять и будет еще при нашем участии пересчитано раза три-четыре.

Быстрокрылых ведут капитаны,Открыватели новых земель,Для кого не страшны ураганы,Кто изведал мальстремы и мель…

«В адрес Депутатского продснаба: картофель – 10847 / 450+5460 / 220, морковь – 650 / 23, свекла – 2708 / 92, лук – 6718 / 247, капуста квашеная – 300 / 30+425 / 26».

После «плюса» – места, идущие на палубу.

Где находятся Куларский и Депутатский продснабы, я знать не знаю. Ясно только, что это прииски или рудники далеко вверх по Лене. В Тикси мы будем переваливать груз на речные суда. Вот где арифметикой-то позанимаемся при помощи счетов и мата!

Чья не пылью затерянных хартий -Солью моря пропитана грудь,Кто иглой на разорванной картеОтмечает свой дерзостный путь.

«В адрес Янского продснаба: картофель – 4054/167, чеснок – 578/167, морковь – 575/19, лук – 740/29, капуста квашеная – 275/30».

Ну, Яну мы знаем – речка такая есть, я над ней в ледовую разведку летал.

Итак, на борту: 42 648 ящиков и бочек. 1816 тонн.

И, взойдя на трепещущий мостик,Вспоминает покинутый порт,Отряхая ударами тростиКлочья пены с высоких ботфорт.Или, бунт на борту обнаружив,Из– за пояса рвет пистолет,Так что сыпется золото с кружев,С розоватых брабантских манжет.