Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь?

Но и осознание, что ему необходимо время, тоже было довольно явным. Потому и смогла убедить себя подождать до оговоренного времени. Господи, знал бы хоть кто-то, насколько это было сложно. Ожидание, худшее, что вообще может происходить. Особенно тогда, когда, по сути, понимаешь, что решается твоя судьба…

Еще один взгляд на часы… Тридцать пять минут седьмого… Еще пять минут. Сколько же эта пытка будет продолжаться дальше? Нужно ждать, наверное, часам к восьми? Примерно в то время Антон идет на кухню пить кофе перед работой. Но что делать до того времени?

Нет, так сидеть, точнее, слоняться из угла в угол, она больше не может! Нужно чем-то себя занять. Хотя бы приготовить тот же завтрак ему.

«Боже, только бы не последний!» - проскользнула шальная мысль, прежде чем девушка бесшумно выскользнула из комнаты.

В коридоре было пусто, а утренняя тишина, стоящая во всем доме навевала какие-то странные пугающие ощущения. Так, будто и не было никого. Спит, скорее всего. Хотя…

Не в силах побороть искушение, бесшумно ступая босыми ногами по прохладному полу, девушка осторожно потянулась к кованой дверной ручке, что вела в спальню Антона. Дыхание перехватило, а сердце, казалось, замерло, когда дверь, к счастью, без малейшего шума, поддалась осторожному напору, впуская внутрь. И когда глазам предстала картина в виде пустынной комнаты с застеленной, хотя, скорее всего, даже не разобранной на эту ночь, постелью, Владислава даже не знала, как реагировать. С одной стороны стало даже как-то легче от того, что она не наткнулась сходу на недовольный и хмурый взгляд, оттягивая своего рода, его решение. Но с другой стороны… как-то странно все это. Неужели, он даже не ночевал дома? Или, быть может, просто уже спустился вниз?

Мгновенно захлопнув за собой дверь, даже не заботясь о том, чтобы это вышло тихо, Влада поспешно побежала вниз, на ходу заглянув в гостиную. Так же пусто.

Лишь оказавшись на кухне, Ильина тут же выхватила взглядом, стоящую на обеденном столе, полупустую бутылку из-под коньяка, остатки лимонных долек на блюдце и опрокинутый на пол бокал. Пил. Опять пил. Как реагировать на подобное девушка понятия не имела. Она не хотела… совершенно не хотела доводить его до подобного состояния. Но, черт возьми… сколько же это будет продолжаться…

Подняв с пола бокал, девушка стала убирать остатки неудавшейся пьянки Громова. В какой-то миг все размышления на тему «а что же дальше?» отошли на второй план. Вот так вот хозяйничать бы у него на кухне всегда, убирая последствия его «размышлений»… Отчего-то это казалось настолько правильным, что…

Шум захлопнувшейся двери, выдернул Владу из собственных мыслей. А бодрый голос, с некой долей возмущения, прозвучавший сзади, заставил её вздрогнуть:

– Ой, а кто это тут хозяйничает у меня на кухне?

Резко обернувшись, Влада неуверенно уставилась на незнакомую женщину лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Невысокая, не слишком полная, но вся, что называется, при себе. Волосы, почти полностью тронуты сединой, и ко всему прочему весьма добродушный взгляд. На смену первому недоумению, кто эта женщина и что ей нужно, тут же пришло понимание, что это видимо и есть та сама домработница Антона, Любовь Марковна, что вырастила его с пеленок. Вряд ли в такую рань к нему может заявиться еще хоть кто-то.

– Я тут просто… - кивнув на бутылку, что держала в руках, словно оправдываясь, замялась Владислава.

– А, ясно, все, - недовольно покачала головой женщина, и быстро прошагав к столу, выгрузила из рук два огромных пакета, которые так сразу Ильина и не заприметила. После чего, окинув Владу оценивающим взглядом, добавила, подтверждая догадки – Я любовь Марковна, помощница по хозяйству. А Антоша, я так понимаю, опять в своем репертуаре.

– Нет, это не совсем то, что вы подумали, - быстро поставив обратно на стол бутылку, пробормотала девушка. Отчего-то выставить себя не в лучшем свете еще и перед этой, милой с виду, женщиной, представлялось не самым приятным, - я Влада. И вы не подумайте, пожалуйста, ничего такого! На самом деле я не…

– Девочка моя, я прекрасно знаю, кто ты, - добродушно улыбнулась Любовь Марковна, - и можешь не оправдываться. Вот кому-кому, а тебе так точно в этом нет никакой необходимости.

– Вы, правда, так думаете?

– Я знаю, Влада, - и, не давая Ильиной возможности продолжить расспрос, поспешно поинтересовалась, - и где Антоша?

– Честно говоря, я понятия не имею, - осматриваясь по сторонам, словно ища там какой-то ответ, пробормотала девушка, снова бросая взгляд на несчастную бутылку, - вот это только…

– Понятно, - вытаскивая из пакетов всевозможные продукты, недовольно проворчала женщина, - опять пьет один. Машины во дворе тоже нет. Вы поссорились?

– Нет. Не совсем, - ошарашенная подобной осведомленностью их с Громовым отношениями, стала путаться Владислава, - просто там все так сложно…

– Ох, с ним все время сложно. Мальчик однажды запутался, и теперь просто не желает сам выпутаться и никому другому помочь это сделать ему, тоже не позволяет, - грустно выдохнула Любовь Марковна.

– А вы так… рано? – девушка хотела задать несколько иной вопрос, но наблюдая за тем, как женщина деловито раскладывает покупки, не могла не уточнить такой простой детали.

– Да я всегда, когда приезжаю, то пораньше, чтобы хоть пару раз в неделю этот балбес и с утра не уходил на работу голодным. Была бы моя воля, я бы каждый день наведывалась, но возраст уже не тот, да и у самой внуки, которые требуют внимания. Хотя, иногда вот взгляну на своего пятилетнего внука и на взрослого Антончика, так ну никакой разницы. Что один дите малое, что другой не лучше. Только и того, что игрушки несколько разняться, подрастая вместе с ними.

От простоты общения и рассказа пожилой женщины, Влада усмехнулась, понимая, что ведь так оно и есть. Она и сама не раз замечала за Антоном что-то такое ребяческое. Не смотря на внешнюю его холодность и жесткость, внутри в нем скрывался воистину маленький мальчишка, что по каким-то причинам предпочитал скрывать свою истинную натуру за годами вылепленной маской.

– Ладно, ты лучше давай, рассказывай, что между вами происходит? Опять он характер проявляет, да? – опять завернула разговор на волнующие темы Любовь Марковна.

– Вот скажите, вы ведь его с детства знаете, верно? – усаживая за стол, с намерением серьезно поговорить, Владислава, - Вот почему он такой упрямый? Почему все время пытается отгородиться? Я ведь вижу, что это не просто так. Что он совсем не такой, каким хочет казаться… Так почему?

– Влада, я вижу, что ты хочешь ему помочь, - присев рядом с девушкой, накрывая тоненькую ладошку своей, изборожденной морщинками, грустно начала домработница, - поэтому… понимаешь, все действительно не просто у него. Мальчику пришлось тяжело в свое время. А эта его нынешняя ожесточенность… Она началось от безысходности, боязни доверится снова. Сколько раз его пытались убедить, что раз обжегшись, еще не значит, что и в дальнейшем будет так же. Но разве ты ему что-то докажешь? Упертый, как баран, пока сам не убедится, не поверит ведь никому.