Последняя глава

На обратном пути доктор спросил:

— С какого времени вы здесь?

— От сотворения мира. Со времени открытия санатории.

— А чего вы ждете здесь, на горе, так долго?

— Я дольше ждать не буду, во всяком случае, долго ждать не буду. А вам что здесь нужно?

Молчание. Самоубийца продолжал:

— Я спросил не за тем, чтобы сделать вам неприятность, а чтобы обсудить этот вопрос. Смерть безошибочно работает и без вашей помощи.

— Что это вы дуете на свою руку?

— Вы заметили это? Притворная проницательность.

— Если вы зайдете ко мне, я угощу вас грогом, — сказал доктор.

Самоубийца, пораженный:

— Что? Спасибо, зайду.

Когда они сидели в приемной врача, каждый со своим стаканом грога, Самоубийца пошел на попятный и заговорил разумно. Доктор стал было его расспрашивать о санатории и пансионерах, но получал от него уклончивые ответы. Вдруг Самоубийца протянул вперед руку и сказал:

— Почему я дул на нее? Взгляните, что вы скажете, какого рода эта рана?

Доктор:

— Это совсем не рана.

— А что же это?

— Ничего.

Самоубийца:

— Я предполагал, что это проказа. Доктор улыбнулся:

— Вздор. Вы просто расцарапали себе кожу.

— Может из этого выйти что-нибудь?

— Да, может выйти еще стакан грога. Самоубийца, казалось, почувствовал облегчение, когда узнал, что рана его совершенно невинного свойства, а когда он получил следующий стакан грога, настроение его стало таким радужным, каким давно уже не было. Доктор рассказывал разные мелкие случаи, он был такой молодой еще врач, что все особенные случаи из его практики еще сохранялись у него в памяти. Так, он рассказал, как его однажды позвали к — избитой женщине, у которой была исполосована вся спина.

— Вот как, — сказал Самоубийца.

— То была молодая женщина, красивая и немного легкомысленная. Когда я исследовал ее, муж стоял тут же; он объяснил, как все это было и показал мне испанскую тросточку, которую он тогда пустил в ход.

— Так это муж?..

— Исколотил ее? Да. Она слишком стала брать верх над ним, хотела исполнять только свою волю, обращалась с ним, как с дураком, и взяла себе любовника.

Самоубийца подозрительно:

— Какое мне дело до этого мужа с женою?

— Как это?

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Это был смешной случай. Итак, я должен был лечить спину этой женщины, а муж лечил ее от своеволия. Но в сущности, вы правы, какое нам дело до них. Но, как сказано…

Молчание.

— В общем это не лишено интереса, — сказал Самоубийца. — И вы говорите, он вылечил ее?

— Основательно. Я потом следил за ними. Они счастливы; с тех пор у них родилось двое детей. По воскресеньям они вместе выезжают за город.

— Великолепно! — вскричал Самоубийца. — За их здоровье!

— У меня были разные такие переживания, — тихо, словно про себя, сказал доктор. — В противном случае, посещения больных были бы очень скучны.

Тут Самоубийца утратил свою наглость, он стал наивным и любопытным:

— Не могу забыть этих мужа с женою. Кто они были такие?

— Ремесленники, муж был кузнец.

— Вот что, — сказал Самоубийца разочарованный, — кузнец и жена кузнеца.

— Ну, а как же? Понятно, что не во всякой среде трость является подходящим средством; средства должны применяться индивидуально. Иногда годятся цветы.

— Многие могут пожаловаться на присутствие слишком большого своеволия у себя дома, — прошептал Самоубийца, обводя взором стены и потолок.

Словно погрузившись в воспоминания, доктор рассеянно ответил.

— Да это так. Я сам чуть не пустил раз в ход трость. Самоубийца с напряженным любопытством:

— Вы женаты?

— Нет, — улыбнулся доктор и замолчал. Самоубийцу разобрало нетерпение, и он смотрел на него вопрошающими глазами. Доктор сказал:

— Нет, то была моя ключница. Впрочем, она была необыкновенная жена кузнеца; правда, то была девушка из народа, немного взбалмошная, но обладала также и многими хорошими качествами.

— Ключница только, — сказал, вторично разочарованный Самоубийца.

— Она была молода и красива, великолепное тело, замечательно играла на рояле и на гитаре, очень музыкальная особа.

— Да, но все-таки…

— Я был влюблен в нее.

— А, это другое дело, — сказал Самоубийца. — И она довела вас до того, что вы пустили в ход палку?

— После того, как цветы не достигли цели — да. И после того, как подарки тоже не помогли. Нужно же найти какой-нибудь способ, не правда ли?

— Не могу судить об этом.

— Ну, конечно. Но в такой нерешимости всегда за что-нибудь хватаешься. Но, конечно, когда имеешь дело с женой, с вашей женою, с моею женою, с человеком нашей среды, тогда совсем другое дело. Тут можно было бы сговориться. Но ключница… Вы ведь тоже не женаты? — спросил доктор.

— Я? Не женат.

— Ну да, я так и знал.

— Я еще не сошел с ума, — сказал Самоубийца. Доктор продолжал болтать с ним, довел его до известного градуса, и оба они сошлись на том, что трудно иногда бывает избежать женитьбы.

— Чем же кончилось у вас с девушкой? — спросил Самоубийца. — Добились ли вы того, чего хотели, без применения испанской трости?

— Нет, — отвечал доктор, — я этого… пока еще не добился. Вместо применения трости, я сделал другое. Я поехал сюда. Взял здесь место врача.

Продолжительное удивление и молчание.

— Это очень интересно, — сказал, кивая головою, Самоубийца. — Ну, а если ваша поездка сюда не поможет?

Доктор решительно:

— Тогда я поступлю, как кузнец.

На Самоубийцу беседа с доктором произвела, по-видимому, впечатление; он все время думал об этом и смеялся про себя. Но только несколько дней реагировал он на это и скоро опять превратился в того же озлобленного мизантропа, каким был раньше. Он разыскал фрекен д'Эспар, но к своему несчастию, нашел ее в курительной комнате вместе с ректором Оливером и неизбежно пришлось ему вступить в разговор с ректором. Для начала, он, желая быть любезным, сказал:

— Привет, коллеги!

Те, не привыкшие к его шуткам, молчали.