Последняя точка
Шрифт:
— О, явились, а я уж думал за вами придется посылать, — сказал Кадгар, встретив нас.
— Задержались сильно, — покачал головой Данат. — Мы не справились со своей задачей.
— Ничего. Для этого мы все и тут, — махнул рукой старо-молодой маг. — О, Эйс, неплохой амулет. Тебе идет? Решил переквалифицироваться в дикаря?
— Сразу как ты побреешься, — фыркнул я, вернув ему подкол.
На это маг лишь усмехнулся, и мы пошли в ставку командования, где нас уже ждал Туралион и Аллерия. Заметив меня, эльфийка улыбнулась и выдохнула, а приметив знакомый амулет удовлетворительно покивала. Да, теперь месть за павших товарищей свершена. Курдран
— Рад, что вы явились, друзья, — улыбнулся паладин. — Мы уже все знаем.
— А у вас как? Добыли Череп? — спросил я.
Туралион, Кадгар и Аллерия резко побледнели и поежились одновременно. Вид у них был напряженным.
— Череп мы добыли, — выдавил маг. — Вот только второй раз я так рисковать не хочу?
— Ха, у ных были настоящие пр-р-рыключения! — рассмеялся Курдран.
— Да, оказалось, что Острогорье занято гроннами и нас едва не прибили, — ответила Аллерия. — Кадгар сумел великанов уболтать, что мы хотим им служить, а те стали драться со Смертокрылом…
— Ну и Кадгар полез в драку Груула и огромного черного дракона, что-то наколдовал и металлические пластины монстра стали отваливаться, — продолжил Туралион. — Дракон пообещал найти Кадгара и отомстить.
— Хе-хе-хе, ничего, я готов, — нервно ответил сам Кадгар.
— Советую побриться и сменить внешность. Может, не узнает, — фыркнул я.
Старо-молодой маг лишь что-то проворчал под громкий смех Курдрана. В целом у них было то, что действительно можно назвать приключением. Вот только веселья никакого не было. Там едва ли не седыми все стали после такого.
— Ха! А мне принесли это, да! — как-то мрачно сказал Курдран, поставив на стол какой-то кожаный мешок. — Маи парни, что были там, да собрали для меня и передали, как мы встретились. Да, тэперь все будет иначе.
— Что это? — заинтересовался я, да и остальные выглядели удивленные. Даже те, кто был там, смотрели на дворфа с недоумением.
— Да, парни мои, что видели бой со Смертокрылом, нашли на земле обломки его чэшуи и взяли с собой. Ну и с других матэриалов насобирали, все в перепонку чью-то завернув. А чэшуя у него из металла скована! Адамантын!
— А чего ты такой сердитый тогда? — поднял бровь Кадгар.
— Да нэт у нас пэчэй такых, чтоб адамантын расплавыть! — воинственно встопорщил бороду дварф. — Просто нэт! Виживу — придется идти в Каз’Модан, просить тамошних… Стыда не оберусь!
Да, ситуация, конечно, забавная. Дворфы жутко гордятся своим мастерством и просить помощи в ковке… Ну, это не позор, но ты как бы ставишь себя в подчиненное положение. И пусть отношения между Дикими Молотами и Бронзобородами далеки от враждебных, делать такое после Войны Трех Молотов как-то неудобно, мягко говоря. Но, с другой стороны, дело такого стоит.
Адамантин — уже металл легендарный, а уж адамантин, который черт знает сколько времени носил Аспект… Что из этого можно сделать, мне даже представить страшно. Так что неудивительно, что Курдран пыхтит, как паровоз, разрываясь между дикой радостью и ненавистью ко всему миру.
Жаль, такие творения мне не грозят. На замену мечу, которого я лишился, взять пришлось стандартный клинок следопыта. Придраться к нему трудно, и, по сути, он изготовлен с даже большим мастерством, чем мой прошлый клинок… Вот только привыкнуть к легкости сего мифрилового лезвия не так-то
и просто, лежит в руке как чужой, даже не смотря на все тренировки. Впрочем, постепенно я привыкаю и в битве особых проблем быть не должно.Сегодня уже ничего обсуждать не нужно было, так что всех отпустили отдыхать.
Покинув шатер, я уже думал отправиться на поиски места, где можно отдохнуть, как заметил чуть поодаль еще одну большую палатку. Там практически никто не ходил, да и вообще на это место внимание старались не обращать.
— Что это? — спросил я у ближайшего солдата.
— Пыточная, сэр. Ну и тела там складывали, — спокойно ответил тот.
Я же решил сам посмотреть на все и направился к палатке.
В нос сразу ударил неприятный запах разложения. Похоже, трупы складируют уже несколько дней и не убирают. В такой мертвой долине будет потеха для стервятников. Голодные дикие звери уже потихоньку собираются вокруг нашего лагеря и ждут возможности перекусить.
Войдя внутрь я увидел привычную мне картинку.
Несколько тел орков, валяющихся на земле, слегка прикрытых тканью, а также на импровизированном пыточном столе из камня лежал еще один орк и этот был еще живой. Подойдя к нему, я осмотрел умирающего гуманоида. Он был стар, очень стар. Морщинистое лицо, обветренное и худое, седые волосы, слипшиеся от пота и крови, тощее тело, покрытое небольшим количеством волос. Глаза ему вырезали, часть зубов вырвали и раздробили. Избивали его долго, добывая информацию.
Обычное дело на войне.
Когда для спасения жизни солдат нужна информация и добывают её из врагов.
«Пахнет морской солью…»
Среди смрадной вони от старика ощущался едва заметный запах морской соли. Вероятно, он был в море, когда его схватили. Осмотр рук показал наличие мазолей как у работяги, хотя эти руки и оружие явно держали.
Вид этого старика не вызывал во мне… ничего.
Раньше я бы порадовался мукам этого чудовища. Даже сам бы поучаствовал в пытках. Конечно, Аллерия следила, чтобы я не ошивался в таких местах и не увлекался мучениями, но порой удавалось понаблюдать и порадоваться страданиям этих тварей.
А сейчас ничего.
Никакой радости, удовольствия или веселья. Только печаль и отвращение.
— Во… вождь…? Это ты? — неожиданно заговорил орк. — Это… ты… гха… вождь? Я… не вижу… они… ослепили меня… Но я ощущаю тебя…
Я подошел чуть ближе.
Похоже, он сам шаман, а потому ощущает от меня духовную энергию. А может дело в амулете вождя.
— Посыльный… говорил, что ты… вернулся… Я так рад… Кхы-ы-ы…
Он задрожал, стараясь справиться с болью…
— Прости… вождь… я рыбачил… ты говорил, что Абориус не любит нас… потому в море нельзя… Но я был… на мелкой воде… у берега… ловил рыбу… еды почти не было и я надеялся… что смогу что-то поймать… Ноги уже не держат и глаза… не такие зоркие… Я не заметил их и… был пойман…
Орк говорил, надрываясь, едва ли, не плача и дрожал всем телом.
— Я… рассказал им все… мне было так больно… прости меня… вождь… Прости… я не смог… Так… больно… больно…
Он хотел бы лить слезы, но в вырезанных глазницах была лишь запекшаяся кровь. Он страдал и умирал в ужасных муках, когда его просто бросили под конец дела и не добили.
Жестоко…
И меня… это волнует…
Я… не мог больше смотреть на это, а потому решил сделать это.
Испарив часть обезболивающего зелья, отправил его в рот орку и тому вскоре полегчало.