Последняя жизнь нечисти

Я внезапно осознала, что битва остановилась. Редкие выжившие в кровавой мясорубке храмовники опустили мечи, вслушиваясь в наш диалог. Рикки тоже прервал свой танец смерти. С острия его клинка капала кровь, скапливаясь в выбоинах пола. Даже пока невидимый маг прекратил создавать все новые и новые заклинания, взяв передышку.

– Это против правил, – после долгой мучительной паузы гулко разнеслось над сводами пещеры. – Во все времена именно мои дети обязаны были стоять на защите мира. Почему я должен их жалеть? Они сделали свой выбор в тот момент, когда принесли клятву храму. Пусть исполняют долг до конца.

– Все слышали? – Бог-отступник с издевательской гримасой всплеснул руками, обращаясь сразу ко всем присутствующим в пещере. – Жалкие людишки, запомните этот момент! Когда о сохранении вашей жизни просил бог-отступник, исчадие зла, а собственный покровитель отказался от вас. А знаете, что самое смешное? Если по какому-то невероятному стечению обстоятельств вы вдруг превзойдете меня и остановите, то вас покарает тот, кому сейчас вы приносите бессмысленные клятвы. Он вас прекрасно слышит, но не отзовется. Ваши слезы, кровь и боль – ничто для него, – после чего перевел взгляд на меня и добавил уже тише: – И ты помни об этом, Тефна. Впрочем, я все равно не позволю тебе об этом забыть.

Я всхлипнула. Опустилась на колени, крепко зажмурившись и закрыв голову руками. Не хочу! Я просто не могу все это видеть. Сверху тонкой золотистой дымкой опустился щит, надежно укрывающий меня от нападений. Вот только я продолжала слышать все, что творилось в пещере. Опять начавшуюся битву, лязг мечей и приглушенные стоны умирающих. Небо, когда же все это закончится?!

И неожиданно все стихло. Я продолжала сидеть, не в силах оглядеться. И так прекрасно знаю, что увижу. Смерть, только смерть вокруг. Мир окрасился в багровые цвета крови и черного безысходного отчаяния.

– Тефна.

Я услышала, как бог-отступник подошел и присел рядом на корточки. Ощутила прохладу его пальцев у себя на щеке, но по-прежнему упорно смотрела себе под ноги, сосредоточившись на сером остром камешке.

– Такова жизнь, Тефна, – продолжил он, приподняв мне подбородок и заставив смотреть себе в глаза. – Ты метаморф, должна понять меня, как никто другой. Тебя всегда обвиняли в том, чего ты не совершала. Кричали в лицо – нечисть! Сколько из твоего рода погибло на кострах по ложным обвинениям? А сколько сгнило в застенках храмовников? И хоть к кому-нибудь из них пришел на помощь мой брат? Нет. А ведь именно он считается вашим покровителем и заступником. Но теперь ты убедилась, насколько странной является его любовь. Он ни для кого не делает скидок: ни для метаморфов, ни для людей. Сколько здесь погибло его воинов? Двадцать, тридцать, быть может, сорок? И все ради чего? Ради соблюдения неких эфемерных правил, которые он сам же придумал для собственного развлечения? И чем мой брат лучше меня? Чем, скажи мне?

– Он не пытается уничтожить мир, – тихо произнесла я, сама не веря тому, что говорю.

– Да кто тебе сказал, что я намереваюсь это сделать? – Бог-отступник гневно фыркнул. – Кто придумал подобную глупость?

– Эльмик… – Я отчаянно пыталась найти подтверждение своим словам. – Он рассказал мне про кровавые арены, на которых тысячами погибали невинные ради твоего развлечения.

– Ты поверила обезумевшему метаморфу, более всего на свете мечтающему о возрождении былой силы и власти? – Бог-отступник печально улыбнулся. – И потом, для кого эти жертвы являлись невинными? И чем они отличаются от метаморфов, убитых по ложным наветам, да и просто так, ради забавы? Ты ведь читала книгу про храмовые обычаи. Наверняка ознакомилась с описанием посвящения в храмовники моего брата. Скажешь, это более гуманно? Я, по крайней мере, всегда давал своим жертвам оружие. Если они побеждали в схватке – то могли уйти. Неужели кому-нибудь из твоих собратьев по несчастью была оказана такая же милость?

Я молчала. Мне было просто нечего сказать. Еще день назад я точно знала, что ни за что не поддамся на его уговоры, не впущу в наш мир за любые блага. Но теперь, когда воочию увидела, как бог-сын с легкостью пожертвовал самыми преданными своими слугами во имя… Во имя чего? Нет ответа.

– В чем провинились эти люди? – Марий тронул рукой тело молодого храмовника, лежащего рядом. – В том, что до конца выполняли долг перед своим господином, который предал их? Знаешь, Тефна, меня можно во многом обвинять, но на подобную подлость я не способен. Я за своих буду драться, как бешеный зверь, даже если надежды на победу нет.

Бог-отступник еще некоторое время смотрел мне в глаза, должно быть, ожидая каких-то возражений. Но я лишь кусала губы. Все произошедшее было таким жутким и неправильным, что не укладывалось у меня в голове.

– Пойдем. – Марий поднялся на ноги и протянул мне руку. – Больше преград до круга не будет. Я чувствую, что в подземелье уже не осталось никого живого. Если, конечно, не считать нас и твоих друзей, томящихся в неизвестности за стеной. Надеюсь, у них хватит ума не лезть в самое пекло.

Холодные пальцы бога-отступника обхватили мое запястье, помогая встать. Я не возражала. Мне было настолько плохо, что перед глазами все плыло, предвещая скорый обморок. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы все произошедшее оказалось лишь кошмаром, от которого просыпаешься в холодном поту. Но зачастую реальность куда страшнее самых жутких снов.

«Прости, кошка», – тихо прозвучал внутренний голос. Я вздрогнула, как от удара, что не осталось незамеченным для бога-отступника. Он кинул на меня короткий взгляд, спрятал в уголках губ понимающую усмешку и ускорил шаг, стремясь как можно быстрее миновать побоище, устроенное Рикки.

* * *

Я старательно смотрела лишь себе под ноги, но это не помогало. То и дело взгляд натыкался на потеки крови, отброшенное оружие, обрывки одежды. Когда мы наконец вышли в следующую пещеру, куда не долетал запах смерти, я не выдержала. С некоторым усилием освободила руку из хватки Мария и взмолилась, когда он обернулся ко мне, с молчаливым изумлением вздернув бровь:

– Пять минут. Дай мне пять минут, пожалуйста! Я… Мне надо прийти в себя.

– Да хоть десять, – милостиво разрешил мне бог-отступник. Кивнул куда-то вбок. – Смотри. Думаю, это должно тебя обрадовать.

Я резко развернулась в ту сторону, ожидая увидеть, что угодно – от новых противников, обреченных на смерть, до огнедышащего дракона, скромно притаившегося в уголке. Но Марий указывал мне всего лишь на каменную чашу, вмурованную в пол около стены. Она была до краев наполнена водой, а рядом стояла глиняная кружка. Видимо, храмовники утоляли здесь жажду во время долгих караулов и ночной смены. Темная жидкость переливалась алыми бликами, отражая свет магического шара. И на миг мне почудилось, что это кровь плещется в чаше, рискуя в любой момент перелиться через край. Опять накатила тошнота и слабость.

– Это вода, Тефна. – Марий предупредительно подхватил меня под локоть, видимо, испугавшись, что я упаду. – Всего лишь вода. Умойся. Сразу станет легче.

Бог-отступник был настолько любезен, что проводил меня к чаше. Первым пригубил из кружки, словно убеждаясь, что в чашу не добавлен какой-нибудь яд. Затем уступил место мне.

Я долго жадно пила ледяную воду. Затем ткнула кружкой в Мария.

– Помоги мне, пожалуйста, – несколько смущенно попросила я.

Бог-отступник удивленно хмыкнул, но возражать не стал. Щедро плеснул мне на руки, и я с величайшим удовольствием стерла с лица и шеи пыль и брызги чужой крови. После чего остатки воды вылила себе на затылок, пытаясь хоть немного умерить горячо бьющуюся в голове боль.