Послушная одноклассница

— Предупреди родителей и водителя, что ты у нас. — Послышалось за спиной, а затем Дэн легонько подтолкнул меня войти глубже, иначе стояла я, как зевака, впервые увидевший Париж.

Спохватилась. Действительно, нужно предупредить. Хорошо, что напомнил. А то отец до сих пор не унялся и старается нет-нет, да контролировать, выспрашивать, что, где и с кем. Аккуратно, но всё-таки.

И ещё не раздеваясь, набрала маму.

— Привет. Я ещё немного погуляю, ладно? — На том конце провода слышу утвердительно-разрешительный ответ и пожелание хорошо провести время.

А на этом конце — вижу непонимающе-осуждающего Эндшпиля, который, услышав мою неправду, склонил голову набок.

Не смотри так на меня! Не могу сказать, что в гостях у вас. Не могу!

Но он, наверное, не понял меня. Совсем не понял…

Нашу перестрелку прервала Рубина, она зашла домой, шебутная и повеселевшая, наверное, Инга её чем-то очень обрадовала или рассмешила. Конечно, она не я, это я могу только ляпнуть не то и расстроить. Она — девушка сына, которой положено быть хорошей и правильной.

Ладно, это не моё дело. Это совсем не моё дело! Совсем!

Сами разберутся потом. Потом, потому что сейчас в дом Рубина зашла одна, без Инги. И я удовлетворенно выдохнула.

Но не успела об этом подумать, как Рубина побледнела.

В едва сдержанном волнении она начала осматривать прихожую, полки, вешалки, открыла все створки шкафа, что стоял тут же. Она что-то искала, что-то очень-очень важное. Дэн лишь покачал головой и ушёл.

Я стояла почти на пороге и не знала, что мне делать, как быть. Молчать или что-то сказать. Может, помощь предложить? Но суетливо-нервные, дерганные движения хозяйки отбили всякую охоту мешать и бередить её мысли. Она вновь была погружена в себя и свои ощущения.

Но вдруг её удрученный взгляд заметил мой настороженно-наблюдающий, и Рубина встрепенулась, чтобы уже в следующее мгновение вовсю хозяйничать на кухне.

Я выдохнула и только теперь смогла раздеться, не боясь, что меня прямо сейчас развернут домой.

Марина Владимировна выпорхнула из той комнаты, которую мне не удалось разгадать и рассмотреть.

— Пойдем, Мия. Пойдем. Мы все невероятно голодны! — И улыбнулась мне, приглашая на кухню.

Когда мы с ней пришли, стол был уже накрыт.

Сама комната поразила меня размерами, это не и кухня, столовая и гостиная в одном лице. Это именно уютная кухня, в таких же естественно-природных тонах, но не ярких и раздражающих, а успокаивающих и настолько приятных, что хочется рассматривать и рассматривать.

Наверное, я даже рот открыла от восторга, потому что повисла такая пауза, даже столовые приборы в руках у Дэна замерли.

— Мне так нравится, как ты всем восхищаешься, Мия! — Рассмеялась Рубина и пригласила меня к столу.

Понятия не имею, кто у Соломоновых так божественно готовит, но ничего вкуснее я точно не ела. Прости, мамочка, твои фирменные блюда священны, но тут слукавить не могу.

А ещё я для себя отметила, что у них на кухне нет телевизора. У нас нередко его включают, когда мы кушаем. Здесь же Рубина запустила патефон, и заиграла приятная ласкающая музыка, чуть слышно, но так необычно.

Нет, я правда очутилась в санатории или в каком-то лесном домике, куда приезжают люди, уставшие от города и суеты, чтобы отдохнуть, перевести дух, восстановить свои силы.

Разговор за ужином был таким же легким и воздушным, как и сама атмосфера. Но я нередко замечала грусть в глазах Рубины, тоскливую грусть, которую она мужественно пыталась скрыть.

И мне показалось, что замечала не я одна, просто… для них это было привычным.

— Десерт у нас будет попозже. — Сказала Рубина, когда подошло время чая.

— Спасибо за ужин. Я тогда покажу Мии дом. — Дэн проговорил решительно и сразу же поднялся из-за стола.

— Спасибо огромное. Всё было очень-очень вкусно! — Поблагодарила и я, поспешив последовать примеру Эндшпиля.

Он ждал меня уже в дверях.

— Пойдем, будешь давать клятву на Конституции ДеЛи. — Сказал он, когда я его догнала.

Что?

Это всё, что я могла сказать-спросить. Поразил, ошарашил, ошеломил — да всё и сразу. Но больше всего, конечно, напугал. Особенно этим ненавистным словом «клятва».

Мы прошли зал и вышли к винтовой лестнице, которая вела на второй этаж, третьего видно не было, значит до него Соломоновы добираются как-то иначе.

Я уже подумала, что сейчас придется взбираться по этой опасной спирали и моя юбка выше колен задаст мне жар стыда, но всё обошлось. Мы прошли дальше. Прямо за лестницей притаилась дверь, которую так сразу и не увидишь. Больше потайная, в цвет обоев.

А ещё закрытая на замки. Да-да, замки, целых три. У некоторых входных сейчас нет такой защиты, как у этой двери.

И все три замка Эндшпиль открыл так проворно, сразу видно, не привыкать.

Дверь открылась, но вместо того, чтобы пропустить меня вперед, как Дэн уже сегодня делал, он зашёл сам и запер дверь с той стороны.

Мда, вот тебе и Конституция…

Или это ещё не конец?

38

И растерянность пренепременно поглотила бы меня, если бы её и меня не отвлек звонок Маши. Хорошо, что телефон взяла с собой.

— Приветик, извини, замоталась, не увидела, что ты звонила. — Запыхавшимся голосом сказала подруга.

— Привет, я понимаю, всё уже нормально.

— Ты нашла номер Эндшпиля?

— Да-да, уже нашла.

— А зачем он тебе нужен был? — Заговорщическим шёпотом поинтересовалась Маша.

Но отвечать и изворачиваться, к счастью, не пришлось. Замок щёлкнул, и дверь открылась. А я, увидев Дэна с маленькой книжкой в руках, скинула звонок.

Так, шутка про клятву и Конституцию была не шутка?

— Первые мысли на бочку! — Вытянул книжку вперёд и похлопал по ней свободной рукой.

На тёмной обложке красовалась золотистая надпись «Конституция ДеЛи». Мда, вечер перестаёт быть томным…

— Там что чистилище? — Указывая на дверь позади Эндшпиля, проговорила я.

— Да. — Спокойной, без тени сарказма, так серьезно-серьезно ответил он.

— Эм, а, может, ты просто покажешь, что ты с меня срисовал и я поеду домой? Вечер уже, глубокий вечер…

Боялась поднять глаза на Дэна, как загипнотизированная смотрела на Конституцию и гадала, в какой момент он уже расскажет, что всё это прикольный прикол, подкол, паясничанье — что угодно, только не реальность с её клятвой.