Посох заката
Шрифт:
Зикер Барла Толлен любил посмеяться над другими, но с удовольствием шутил и над собой, что и сделало его со временем весьма комической фигурой. Большую часть своей силы он уже утратил, его некогда самая черная Черная Башня облупилась и выглядела скорее седой, а его постоянные шутки над собой и те порядки, что он со временем завел у себя в башне, привели к тому, что его перестали воспринимать всерьез даже те, кто еще помнил его великие походы и грозные подвиги. Даже ученики других магов втихомолку хихикали над ним. А уж над его учеником… В лучшем случае его жалели. Но таких было немного. Жалость в Ордене Черных Башен была не в почете. Жалость разъедает магию. А кому охота остаться с разъеденной магией?
Тенгере сидел и смотрел из окна. Смотрел на то, что осталось от снега. От снега не осталось ничего. Значит, он смотрел на ничего. С учениками магов это случается.
Башня была высокая, и Тенгере сидел на самом верху, выше только крыша с астрологической
Внизу, у входа в башню, захохотало, загрохотало и заухало.
– Учитель вернулся, – пробормотал Тенгере, открывая башенное окошко и выглядывая наружу.
Зикер Барла Толлен действительно вернулся с какого-то важного магического совещания, и два здоровенных демона-охранника, сидящих у входа в башню, приветствовали его продолжительными и радостными гоготаниями.
У каждого мага из Ордена Черных Башен есть свои демоны-охранники. У кого один, у кого два, а у кого и десяток наберется. Говорят, у Архимага их больше трех сотен. Правда, это всего лишь слухи, никто ничего об этом точно не знает. Но ни у кого нет таких демонов, как у мастера Зикера, потому что оба его демона – пьяницы, причем один из них вроде бы даже не пьяница, а самый настоящий алкоголик.
Разные маги по-разному обращаются со своими демонами. Некоторые держат их в состоянии полнейшей «замороженности»: торчат перед дверьми этакие здоровенные скульптуры и без магического приказа даже шевельнуться не смеют. Точней, просто не могут. Заклятье держит. Если не знать, что это демоны, так нипочем от статуй не отличить. А вот если сунется в дверь кто чужой и без спроса – тут-то заклятье и сработает. Или если кто ключ-слово скажет… Зикер рассказал как-то раз своему ученику душераздирающую, но весьма поучительную историю. О том, как правитель одного государства, находясь в военном походе, отыскал в каком-то заброшенном городе статуи восхитительной красоты. Они ему так понравились, что он прервал поход, чтобы доставить эти статуи к себе в столицу. Так и было сделано, хотя бывший при нем маг предупреждал повелителя, что в брошенном городе многовато магических башен, а от статуй чересчур несет некоей неизвестной ему магией. Повелитель предпочел пренебречь советом мага, статуи были установлены в столице того государства и некоторое время радовали глаз жителей и приезжих. До тех пор, пока некто не произнес ключ-слово… Говорят, это был пьяница, допившийся до полного остервенения, у него уже заплетался язык – и кто знает что именно он хотел сказать и что вместо этого сморозил? Никто не знает – и не узнает никогда, потому что статуи ожили, и город опустел в один миг. Потому что не статуи это были, а «замороженные» заклятьями демоны.
Другие же маги своих демонов и вовсе в невидимость прячут. Пока не скажешь ключ-слово, так вроде и нет никакого демона. Такие демоны могут появиться откуда угодно. Они могут даже свалиться врагу на голову, а когда демон падает на голову – это больно, честное слово.
А есть еще маги-эстеты. Они всех своих демонов под мебель и безделушки маскируют. Вот у Гоха Каумги дверь в башню украшена искусной резьбой. Посмотреть – так залюбуешься! А на самом деле нет на его двери никакой резьбы. Демоны это. Хлестнет мастер Гох ключ-словом, словно бичом – мигом спрыгнет с дверей притаившаяся смерть, и как начнет давать жару! От незваных гостей только клочки полетят. А у Эгинай Сангана, говорят, в башне и вообще мебели нет. То есть, она есть, конечно, и даже в избытке, но вся-вся состоит из демонов. Тенгере слышал даже, что и сама его башня – никакая не башня, а превратившийся в башню демон. Демоны ведь могут превращаться во все что угодно. Впрочем, этому Тенгере не очень верил. И тому, что демоны могут совсем уж во что угодно обернуться, и тому, что у Эгинай Сангана вместо башни демон. Маги любят рассказывать друг о друге небылицы, да и о самих себе, если на то пошло, тоже. За небылицами проще прятать тайны. А ведь почти вся магия так или иначе состоит из разного рода тайн и секретов. Демон-башня – это уж как-то чересчур. Даже для Эгинай Сангана.
Так что самых разных демонов в Ордене Черных Башен целая груда. И все самыми разными способами заколдованы. Все на какой-то цепочке сидят. Кто на совсем короткой, кто – подлиннее, но сидят. А вот у мастера Зикера оба демона – а у него их всего два, и не потому что больше заиметь не может, а потому что ему больше и не нужно, не нужно и все тут –
так вот, у него оба демона свободны . Свободны – и могли бы улететь в любой момент… но не улетают. И вовсе не потому, что мастер Зикер оборвал им крылья. Крылья у них в полном порядке. И мастер Зикер никак своими демонами не повелевает, никакими чарами их не околдовывает. Он с ними горькую пьет. Вот как придет с какого-нибудь важного магического совещания, так и пьет. А потом они в шахматы играют. В трехсторонние. Демоны эти у него уже семьсот лет, если не врут, и все эти семьсот лет они пьют без просыпу. А все почему? А все потому, что не нужны Зикеру никакие демоны и никогда нужны не были, и уж тем более не нужны ему какие-то охранники – пусть только попробует кто-нибудь напасть! – а вот собутыльники очень даже нужны, и мастер Зикер долго искал тех кто бы ему подошел. Искал и нашел. Он их и вообще не околдовывал, не ловил. Просто пригласил. И теперь они у него вот уже семьсот лет живут. Числятся, как и положено привратниками и охранниками. Просто потому, что такой должности как «собутыльник» в штатном расписании должностей Ордена Черных Башен не значится, хотя Зикер долго и безуспешно боролся за ее введение.– Да отстаньте вы! – раздался недовольный голос мастера Зикера снизу. – Пейте сегодня без меня!
– Но как же так! – обиженно воскликнул один из демонов.
– Шеф, вы обещали! – прогудел другой.
– Занят я! Занят! – торопливо проговорил Зикер.
– Но как же шахматы?! – не сдавались демоны.
– Партия на троих!
– Вдвоем доиграете, – недовольно буркнул Зикер. – Алкоголики…
– Мы – алкоголики?! – обиделся демон. – Кто бы говорил! Да вы на себя посмотрите, шеф!
– Да-да, вот! – поддакнул второй. – Вот посмотрите на себя, и тогда – вот! Сами все поймете тогда! А мы тут без вас скучали, а вы – вот! Вот посмотрите на себя, вот возьмите и посмотрите, честное слово, оно того стоит! Посмотрение, то есть, я хотел сказать, вот…
– Делать мне больше нечего, как на свою пьяную морду таращиться! – пробурчал Зикер. – Да и зеркала нет под рукой…
– А я из своей хари сейчас зеркало сооружу! – с готовностью пообещал демон.
– Только твоей зеркальной хари мне и не хватало, – устало вздохнул Зикер.
– Но, шеф, мы…
– Занят я, понятно?! – рявкнул окончательно выведенный из себя Зикер. – А вам, чтоб не кисли – задание! Немедленно разыщите, куда вы позабросили свои боевые ауры. И надрайте их. До блеска. Мелким песочком. А если где дыры – залатайте. Не мне вас учить. Как следует залатайте. Ясно?!
– Так точно! – хором гаркнули демоны.
– Приступайте, охламоны, – уже более добродушно пробурчал Зикер. – Вольно.
С этими словами он вошел в башню и начал медленно подниматься по правой скрипучей лестнице.
Это тоже отдельная история. Каждая магическая башня устроена по-своему. И лестницы в них, конечно, тоже разные. В некоторых и вовсе нет лестниц. В таких без заклинаний никак. А у мастера Зикера – две лестницы. Правая – скрипучая, и левая, которая не скрипит. Ведут обе вроде бы вверх, только одна вьется справа налево, а другая слева направо. Да, и вот еще что: помещения в которые они приводят абсолютно разные. То есть, если по правой лестнице забраться на самый верх – увидишь каморку Тенгере, а если то же проделать по левой – попадешь на совсем другой чердак. И то и другое помещение занимает весь этаж, и как в одном и том же пространстве помещаются два чердака, Тенгере так и не понял. Зикер в подпитии объяснил это тем, что у него две башни. Снаружи черная, облупившаяся до белизны, а изнутри белая, поистершаяся до черноты. Впрочем, по левой лестнице Зикер почти никогда не ходит, а Тенгере бывал там всего один раз в присутствии учителя, и больше туда ходить не захотел. Уж очень тревожная там стояла тишина. Тенгере она показалась просто оглушающей – и при этом удивительно жуткой. Он не хотел там бывать, а учитель не настаивал, да и сам, похоже, предпочитал правую лестницу.
Одним словом, шаги мастера Зикера привычно скрипели по правой лестнице, и Тенгере решил спуститься поприветствовать своего учителя.
Тем временем Демоны внизу строили друг другу страшные глаза и бурно обсуждали происшедшее, начищая свои боевые ауры и громко ухая.
– Вот это да! – говорили один.
– Нет, серьезно! – восклицал другой.
– Давненько у нас толкового дела не было! – радовались оба.
– А вот и ты, – хмуро, но вполне добродушно поздоровался Зикер со своим учеником. – Что ж, может, оно и к лучшему… Пойдем… Поработаем немного.
Небрежным жестом маг погасил рубиновый огонек охранного амулета и мягким касанием руки пригласил Тенгере в свой кабинет.
«Что-то нет в голосе учителя ни капельки радости по поводу предстоящей работы…» – подумал Тенгере. – «Опять, верно, для Архимага что-нибудь…»
Тенгере знал, что его учитель тоже не любит Архимага. Зикер никогда ему об этом, конечно, не говорил, но маги даже представить себе не могут, сколько их ученики знают о них всякого разного – а если бы могли, учеников бы попросту не осталось.