Посох заката
Шрифт:
– Здорово! – одобрительно крякнул кто-то из разбойников. – Умеешь ты, атаман, словцо завернуть.
– Правильно, – поддакнул кто-то другой. – Так и надо.
– А почему бы нам прямо сейчас голову не отрезать? – спросил третий разбойник. – Он спит. Сопротивляться не будет. Поручите мне, атаман! Клянусь, что отрежу ему голову так, что он даже и не почувствует!
– Себе голову отрежь, – проворчал атаман. – Тебе она все равно без надобности. А если второй маг раньше первого до нас доберется? Что тогда делать станем? Учись думать, дубина! Нет уж. Голову резать по моему приказу! Не раньше.
– Вот оно как, – растеряно пробормотал разбойник.
– Учись
– Понял, – чуть виновато отозвался разбойник. Судя по его голосу, такие проборы были ему не в новинку.
– А посему – брысь спать! – проворчал атаман. – А то будешь завтра мало того, что тупой, так еще и сонный. Горе мое…
– Точно, – прозевнул кто-то из разбойников. – Пошли спать, ребята.
– Часовые! – негромко рыкнул атаман.
– Ну? – раздался двухголосый ответ.
– Спите, мордоплюи? – в голосе атамана послышался явственный зевок.
– Спим, батька, – лениво ответил один из них.
– Ну… спите внимательнее! А не то… сами знаете… я и вам могу кой-чего отчекрыжить!
– Слушаем, батька! – отозвались разбойники уже гораздо менее сонными голосами.
– Вот тебе плохая новость, – шепнул Мур.
– Сволочи! – яростно прошипел Курт. – Что же делать?!
– У меня есть и хорошая новость, – напомнил Мур.
– Ну, так не тяни! – прошептал Курт.
– Я знаю, как нам сбежать! – довольно сообщил Мур. – Пусть только часовые уснут покрепче.
– Что ты задумал?
– Пока ты дрых, я обнаружил союзников! – самодовольство посоха не знало границ.
– Что? Неужто кто-то из разбойников?! – поразился Курт.
– Как же, жди! – фыркнул посох. – У них для этого фантазии маловато. А потом, атаман до того запугал их угрозой изъятия некоей важной детали, что они и дыхнуть поперек него боятся. Да и зачем им это? Нет. У меня другие союзники!
– Другие?
– Ты не поверишь, если я скажу.
– Дать бы тебе по морде, да руки связаны и морды у тебя нету, – вздохнул Курт. – Не тяни. До рассвета, между прочим, не так далеко.
– Мост над пропастью уже, чем волос на полу, – усмехнулся посох. – Не бойся. Времени достаточно. А вот часовые должны уснуть крепче – иначе ничего не выйдет.
– И поэтому ты теперь будешь болтать с умным видом вместо того, чтобы сразу сказать, что к чему! – рассердился Курт. – Что там еще за союзники?!
– Тише! – прошипел посох. – Разбудишь часовых – никакие союзники нам не помогут! Я скажу. Мои союзники – мыши.
– Ты, никак, спятил от тягот и переживаний! – огорчился Курт. – Может, ты слишком сильно треснул меня по лбу? У тебя бред. При чем здесь мыши?! Даже если бы они и захотели нам помочь, в чем я сильно сомневаюсь, все равно – какой с них прок? Они не развяжут веревок. Им не одолеть разбойников. Что они вообще могут? Да и зачем им все это?
Тяжело вздохнув, Курт перевернулся на другой бок. От жгучего разочарования у него тяжко заныло в животе. Жизнь казалась бессмысленной, а смерть – неотвратимой.
– Мыши в этом лесу непростые, – как ни в чем не бывало продолжил посох. – Очень даже непростые. Они нам помогут. Уже помогают, – поправился он. – Сейчас
они занимаются разбойниками. В первую голову часовыми и атаманом. Потом наступит черед твоим веревкам. Развязать их они и правда не смогут, а вот перегрызть – запросто. Вот унести нас отсюда они не смогут. Уж извини. Придется поработать ногами самому.– Мыши на помощь только в сказках прибегают, – отчаянно сказал Курт.
– Ну так считай, что это сказка, если тебе так хочется, я не возражаю! – развеселился Мур. – Я надеюсь, это не помешает тебе как следует пошевелить ногами, едва они только окажутся на свободе?
– Не помешает, – отозвался Курт. – Только бы оказались…
– Ну, так окажутся, – твердо пообещал Мур. – Вот погоди, закончим с разбойниками…
– А что они с ними такое делают, твои мыши? – недоверчиво спросил Курт.
– Привязывают к земле! – охотно ответил Мур. – К земле, друг к другу, к тюкам с вещами.
– А… с какой стати они вообще нам помогают?
– Видишь ли… они не совсем мыши, – поведал Мур. – Они… ты только не удивляйся, но… это, так сказать, переходная форма, а на самом деле… в некотором роде они – тоже посохи, как я. Так вот.
– У тебя набалдашник поехал, мой бедный друг, – вздохнул Курт. – Мыши никогда не бывают посохами.
– Обычные – не бывают, – согласился Мур. – Но я же говорил тебе, это необычные мыши. Девять раз должны они родиться мышами и умереть, чтоб на десятый воплотить себя в качестве посоха.
– Ты же говорил, что посох – это язык, – напомнил Курт.
– Говорил, – согласился Мур.
– Ну, и? – Курт уже смирился с тем, что никакого чудесного избавления не будет, а посему просто решил скоротать время за приятной беседой: все равно ведь не уснешь, ожидая смерти – так почему бы не поболтать напоследок о чем-нибудь приятном, все равно о чем? Те же мыши – чем не тема? Все лучше, чем думать, как тебе с утра пораньше голову резать станут.
– Посох – это трава после дождя и десятое воплощение мыши, открытые глаза рассвета и чей-то язык, просунутый сквозь мироздание… посох – это очень много чего, – вещал Мур, а Курт слушал его, полуприкрыв глаза.
На осторожное шуршание, на шороховатое движение вокруг себя он сперва просто не обратил внимания.
– Ага, ну вот! – довольно сказал Мур, прервав на середине свой возвышенный монолог о происхождении и развитии посохов.
В темноту вокруг Курта просунулись симпатичные нюхающие мордочки. Курт вздрогнул, осознав, что по его телу кто-то бегает – а потом обрадовался, потому что мыши грызли веревки.
Когда лопнула последняя веревка, Курт с облегченным вздохом распрямил затекшие ноги. Хоть и аккуратно вязал его разбойник, а все же веревка есть веревка, руки-ноги такого обращения не любят.
– Шевелись! – поторопил его Мур. – Стоит любому из этих засонь двинуться, они тут же почуют, что связаны, и подымут шум!
Курт хотел было подняться, но перед ним внезапно расступилась ночь…
Даже скупого света звезд хватило, чтобы у Курта пропало всякое желание двигаться. То, что вышагнуло из тьмы, лишь отдаленно напоминало человеческую фигуру, а кроме того, Курт никогда не встречал людей ростом с небольшую башню. Тем не менее, чудовищное лицо пришельца из темноты напоминало Курту нечто виденное ранее. Мучительное до дрожи воспоминание: он, Курт, сидит у стены в Денгере, на коленях сид, в кружке – пустота, неподалеку соседка-нищенка Элна… и вдруг из толпы… из толпы… просто тогда оно было обычного, человеческого роста…