Посвисти для нас
Шрифт:
— Что делать будем?
Эйити решил посоветоваться с Курихарой, продолжать ли инъекции нового лекарства или остановиться.
— Н-да. — Тот наклонил голову набок, не зная, что ответить. — У Старика завтра обход?
— Да.
— Тогда сегодня продолжай колоть. А если тошнота не пройдет, сообщим Старику во время обхода. Пусть он решает.
Эйити мог понять Курихару. Он, как и Эйити, хотел убедиться в успехе нового препарата и считал, что надо продолжать инъекции, даже если у препарата обнаружилось побочное действие. Он предпочитал считать, что оно вызвано чем-то другим.
На
Войдя в палату, где лежала Айко, профессор остановился и принялся нахваливать стоявшие у кровати цветы.
— Как замечательно они распустились!
— Она любит цветы, — сообщила одна из подруг Айко.
— А сильный аромат не вызывает трудностей с дыханием? Думаю, на ночь их лучше выносить в коридор, — мягко проговорил профессор, не спеша достал стетоскоп и откинул ворот рубашки Айко.
— Вы делаете инъекции нового препарата?
— Да. — Эйити доложил, какая доза применяется и сколько раз она была введена.
— Какова симптоматика после операции?
— Сразу после наблюдалось повышение температуры. Сейчас эта проблема купирована. Но вчера пациентка пожаловалась на легкую тошноту.
— Да! — Профессор уверенно кивнул, давая понять, что не видит в этом проблемы. — Ну что же? Все идет нормально, мадам, — успокоил он Айко и ее подруг. — Тошнота — это не предмет для беспокойства.
Улыбнувшись и слегка наклонив голову в поклоне, Старик вышел из палаты. Утида и все остальные последовали за ним.
— Курихара-кун! — В коридоре профессор обратился не к Эйити, а к Курихаре. — Эта тошнота… насколько серьезно?
— Пока в легкой форме. Но если это реакция на новый препарат, полагаю, поводов для оптимизма нет…
— Я и не испытываю особого оптимизма.
— Я понял. Нам продолжать инъекции?
— Продолжайте. Мы еще не понимаем, вызвана ли тошнота новым препаратом. Это может быть воспалительный процесс в печени из-за переливания крови… Надо сделать исследование печени плюс капельница с глюкозой.
— Сделаем.
Эйити чувствовал, что его игнорируют. Ведь это он наблюдал пациентку сразу после операции и на следующий день, он обнаружил эти симптомы. И тем не менее на вопросы профессора отвечает Курихара, будто все это сделал он. А про Эйити даже не вспоминают.
Во второй половине дня приступы тошноты у Айко усилились. Однако Эйити выполнил распоряжение профессора: поставил капельницу с глюкозой и вколол очередную дозу нового препарата.
В воскресенье Одзу отправился в универмаг за тушью, кистями и бумагой. За несколько дней до этого директор фирмы, где он работал, показал ему книгу по каллиграфии, и ему вдруг захотелось попрактиковаться.
Когда он сообщил об этом жене и дочери, они подняли его на смех:
— Ты ничего не умеешь доводить до конца. Помнишь, ты начал собирать камни, как сумасшедший?
И скоро бросил.В универмаге было полно народа, в основном молодых мужчин и женщин. В выставочном зале на седьмом этаже проходила персональная выставка художницы Наоми Сэкия, вернувшейся из Франции. Глядя на ее картины — каменные ступени Монмартра, кафешки, Одзу испытывал острую зависть к молодежи. Сейчас молодые люди ездят за границу, имеют возможность впитывать в себя что угодно, а они с Хирамэ в этом возрасте мыли в армии полы, чистили винтовки и получали тычки и оплеухи от командиров. Молодая женщина в легинсах в обтяжку, которая сидела возле ресепшена и разговаривала с посетителем, видимо, и была художницей, написавшей все эти картины. У нее был замечательный профиль, обрамленный длинными темными волосами.
Вместе с тушью и кистями Одзу приобрел «Руководство по каллиграфии» Сунь Готина[39]. Одзу нравился его простой, безыскусный стиль. Не выходя из переполненного универмага, он устроился в ресторанчике за чашкой черного чая и принялся рассматривать иероглифы. Уже давно он не проводил воскресенье так спокойно.
Перевалило за полдень. На небе по-прежнему не было ни облачка. По ясному небу плыл рекламный воздушный шар. Направляясь на остановку автобуса, Одзу даже чувствовал легкое сожаление, что приходится возвращаться домой.
«Куда бы поехать?»
Идея! В больницу, где работает Эйити.
«Правда, он сегодня выходной…»
Воскресенье. Одзу знал, что сын куда-то уехал, но не на работу. Сына в больнице не было, и все равно Одзу решил туда заехать, потому что беспокоился за Айко: как она чувствует себя после операции.
— Как та женщина? Операция прошла удачно? — поинтересовался он у Эйити три дня назад, стараясь скрыть беспокойство.
Он помнил ответ сына, в котором звучало раздражение:
— Все в порядке.
Если операция прошла хорошо, то сейчас, примерно неделю спустя, Айко, быть может, уже гуляет по коридору. Она может даже пройти мимо. Столько лет минуло, вполне вероятно, она и лицо Одзу не помнит. Ведь последний раз они виделись тогда, у храма Дзёсёко.
Все это не важно, думал Одзу, сидя в автобусе. Даже если она все забыла о нем, о Хирамэ и об авторучке, это не важно. Он просто потихоньку войдет в больницу и так же тихо выйдет, пусть даже ему не доведется ее увидеть.
Он сошел с автобуса и зашагал к больнице. Во внутреннем дворе и у входа, где в будние дни сновали посетители и медсестры, было тихо. Время от времени подкатывало такси, высаживало пассажиров, которые, видимо, приезжали проведать родственников или знакомых.
Стук каблуков эхом отдавался в длинном коридоре, по которому Одзу шел к лифтам. Он запомнил расположение отделения, где работал сын.
Миновав ведущие в отделение двери, Одзу подошел к палате Айко. Где-то работал телевизор, транслировали бейсбольный матч. Других звуков не было слышно.
Вдруг из палаты, где лежала Айко, вышла медсестра и бегом припустилась в сторону сестринского поста. Лицо ее выражало озабоченность.
Несмотря на поднявшуюся в коридоре тревожную суету, из большого холла по-прежнему доносился шум работающего телевизора.