Повелитель Дракона (Дракон Конга - 4)

Ступни Силгангмакузани в длину были не больше его ладоней. Кожа идеально стройных ног блестела, точно полированный гематит, "живой камень", как называют его в Конге за красный кровавый отблеск.

Урнгрийка сделала пол-оборота и потянулась, закинув за голову тонкие руки. Правильное полушарие груди тоже тянулось вверх твердым черенком соска. Лукоподобный изгиб спины перетекал в тяжелую каплю ягодицы, а тонкая талия - в округлость напрягшегося бедра.

Быстро опустив руки, но все еще стоя на носках, с напряженными подтянувшимися икрами, Силгангмакузани засмеялась тихим хриплым возбуждающим смехом и короткими шажками пошла вдоль ложа, на котором, не отводя глаз, поворачивался вслед за ней Санти. Он мог бы дотянуться до ее бедер, не вставая, но понимал игру и удерживал свои руки от того, чтобы прижать к себе маленькую урнгрийку.

Невдалеке раздался вскрик женщины и вслед - раскатистый хохот Эрда. Санти не обращал внимания на внешние звуки. Силгангмакузани двигалась все медленнее, а напряжение в ее теле все росло и росло.

Санти поднял руку, и женщина метнулась к нему, обхватила его голову руками, перепрыгнула через него, сидящего на ложе, обхватила пальцами его лицо, веки, губы, нос, уши, прижалась лоном к шее Санти, позволила его рукам обхватить свои тонкие щиколотки и вдруг опустилась в шпагат, проскользив шерсткой лобка по впадине окаменевшей спины. Села, коснулась ягодицами шелка покрывала, опрокинула Санти на себя. Ее пятки, упершись изнутри в колени юноши, развели их в стороны, и, охватив, сжав его плоть нежнокожими арками ступней. Санти позволил ей немного поиграть собой, затем развернулся в кольце ее ног, вонзил пальцы в ее бедра. Несколько быстрых, резких, почти болезненных движений (почему ему так хотелось причинить ей боль? ) - и все кончилось.

– У тебя очень тонкая талия!
– прошептала Лакли в ухо обмякшему Санти, лаская его спину.
– И плечи широки, как у воина! А ведь ты не воин - хоть и носишь с собой меч, волшебный меч, верно?
– Язык ее нырнул в его ухо.
– В тебе еще довольно сил, Повелитель дракона!
– Чуткие пальцы прошлись по ягодицам Санти.
– Во имя Хаора, которого, как ты сказал, больше нет, я еще многое успею показать тебе прежде, чем ты уснешь!

И, вывернувшись из-под него, Лакли принялась ласкать юношу руками, волосами, ртом, пока он не сжал ее в объятьях и не соединился с ней. И они покатились по траве, а Лакли прочно удерживала его внутри себя, пока ее зубы оставляли алые точки на коже Санти.

Она не солгала, маленькая Силгангмакузани: ей многое удалось показать Санти прежде, чем его тело отказалось повиноваться ей.

Санти проснулся неожиданно.

Прошло не больше четверти часа с тех пор, как он, столкнув с себя скользкое от пота тело Лакли, провалился в сон, в яму, наполненную густым, темным, всепоглощающим туманом...

... и вынырнул из нее с холодом в животе и тревогой, сжавшей сердце. И то, что он увидел, с трудом разлепив наполненные изнутри колючим песком веки, - вмиг избавило Санти от остатков сна.

Силгангмакузани стояла над ним на коленях, касаясь мокрым пахом его живота, и, бормоча непонятные слова, пыталась вытянуть из ножен Белый Меч.

Санти ни на миг не усомнился в том, зачем ей это понадобилось.

Силгангмакузани увидела открывшиеся глаза Повелителя дракона и в последний раз изо всех сил рванула упрямую рукоять. Хаор! Ее чары были слабее сил, удерживающих меч в ножнах. Хаор!

Силгангмакузани помнила, что даже сирхару не удалось связать Санти заклинанием. Но его семя до сих пор истекало из нее, и урнгрийка рискнула выкрикнуть три связующих слова, подкрепив их росчерком спрятанного в ножнах клинка. А затем, схватившись двумя руками за эфес, с гневным возгласом обрушила тяжелый меч в ножнах на лицо Санти.

Юноша с неимоверным трудом поднял руку... и, сомкнувшись на шероховатой от древней резьбы поверхности ножен, пальцы его сразу обрели крепость.

Урнгрийка тут же выпустила меч. Быстрым кошачьим движением она перекатилась с колен на пятки и отпрыгнула назад прежде, чем Санти успел схватить ее за распущенные волосы.

Санти сел. Рука его сжимала клинок Асенаров, и магия Женщины Урнгура не могла повредить ему. А физически маленькая подружка Ди Гона была намного слабее.

"Пусть бежит!" - подумал юноша.

Но Силгангмакузани бежать не собиралась. Она еще не исчерпала всех средств, чтобы отомстить одному из убийц ее сирхара!

Попятившись назад, Женщина Урнгура обратила к земле свои тонкие красивые руки с растопыренными, дрожащими от напряжения пальчиками и, вкладывая в голос всю свою силу, возгласила:

– Уах! Хатан ур отта! Аман!

Ацтех! Ка Ацтех! Ат ман уахн!

Итта, Ацтех!

Ка тхлан нахт, Ацтех!..

Санти, внимавший заклинанию со все возрастающей тревогой, услышал позади себя громкое шипение. Юноша мигом оказался на ногах и отпрыгнул с не меньшей, чем урнгрийка, быстротой.

Тьма в проеме крон над посыпанной желтым песком дорожкой заколебалась. Столб светло-коричневого флюоресцирующего дыма поднялся от земли, извиваясь, как готовящаяся к броску змея. Листья на ближних ветках затрещали и съежились от жара.

Столб расширился. Его очертания постепенно обрели форму высоченной, на голову выше Санти, человеческой фигуры. Шипение резко усилилось, а потом сразу стихло. Остался только сухой треск, что издает при прикосновении к телу сухая шерсть.

Перед Санти, почти касаясь головой верхних ветвей, стоял Воин. Громадное тело его было облачено в серые, тускло мерцающие доспехи. Руки в квадратных железных рукавицах соединились на эфесе в целый локоть длиной. А сам клинок, вспыхивающий багровыми отблесками, достигал трех четвертей человеческого роста и был не меньше ладони в ширину. Воин держал его перед собой на вытянутых руках, но не меч поверг Санти в ужас. Лицо Воина!

Страх стеснил грудь юноши, ноги стали ватными, рот открылся, а зрачки расплылись во всю ширину глаз...

На Воине был открытый шлем с острым навершием, а из-под его лобного края смотрело лицо мертвеца. Кожа лохмотьями отставала от белеющех костей, губ почти не осталось, и очертания рта складывались в подобие безумной, чудовищной улыбки.

Рукоять Белого Меча запульсировала в ладони Санти, и он сбросил с себя ужас, как сбрасывают отяжелевший от дождя плащ. Санти сосредоточил свою магическую силу и выбросил ее в восставшего мороса [Морос - зомби.], как баллиста выбрасывает снаряд:

– Замри!!!

Но Воин-Мертвец был неподвластен его слову. Горящее цветом давно пролитой крови лезвие описало широкую дугу, перерубив мимоходом ветвь дерева в запястье Санти толщиной.

Image3.gif

Обрубок упал на траву. Срез был обуглен, тонкая струйка дыма поднималась от него вверх.

Санти слышал звук, с которым ветка ударилась оземь, но не слышал удара меча о дерево. Только жуткое шипение...

... в которое ворвался женский смех!

Хохотала Силгангмакузани. Она хохотала и приплясывала на мягкой траве, как бесноватая, хлопая себя по выпяченному паху:

– Здесь! Гляди, Повелитель дракона! Здесь твоя сила! Здесь! Здесь!

Санти выхватил из ножен Белый Меч. Узкое лезвие вспыхнуло светом взошедшей луны. Морос обволакивал юношу своим шипением, но не магия была страшна Санти, а широкий меч в руке Воина-Мертвеца. Меч, рассекающий воздух, словно коса в руках не знающего усталости косца.

– Замри!
– еще раз выкрикнул юноша, но Мертвый Воин шагнул вперед, и трава задымилась, зашипела под огромной ступней. Пустые глазницы налились молочно-белым туманом, зубы заскрежетали...