Повелительница Духов

– Какой-то? То есть не маг Гильдии, - ответила я на свой же вопрос.

Призраки отозвались на закрутившуюся в воздухе воронку более чем активно. На наших изумлённых глазах они начали врастать прямо в землю, которая мелкими комочками побежала вверх, облепляя нереальные фигуры. За несколько минут на месте весьма эфемерной массы возвысилась настоящая армия: безжалостная, полностью подчинённая воле хозяина и... бессмертная... Последнее расстроило даже меня.

– Вот и выдался тебе случай показать, какой ты бравый вояка, - хмыкнула я, обращаясь к ошеломлённому Птенчику. Тот одарил меня мрачным взглядом, не снизойдя до ответа, и медленно поднялся на ноги. Я, поразмыслив, последовала заразительному примеру.
– Ты не переживай, в случае чего Пришедшим Богам я лично принесу соболезнования. Афина, как главная у них по войне, от щедрот души отжалует тебе какой-нибудь орден... ну, то есть не тебе, а твоему чёрному голубю.

– Только сначала твой знакомый открыватель порталов закончит начатую ещё вчерашней ночью беседу...

Я выразительно хмыкнула. Приступ, помимо уверенности в собственной непобедимости, приносила и изрядную долю геройского идиотизма... ой, я имею в виду, бесстрашия. Вчерашнее малодушие с высоты сегодняшнего весёлого денёчка было сейчас единственным, что могло меня смутить.

– О, так он такой же догадливый, как и ты: я как раз гадала, когда же произойдёт новая встреча!

– Тогда ты берёшь его на себя, а я, уж так и быть, уберу парочку неприкаянных духов, расчищая тебе путь, - Жасмин вышел из-за моей спины, лениво перекидывая из руки в руку зелёный светляк непривычной формы.

– Что ж ты раньше не сказал, что владеешь растительной магией?
– живо заинтересовалась я.
– У нашего властителя как раз освободилось вакантное местечко дворцового садовника! Я бы замолвила за тебя словечко папане (к Ёжику обращаться - пустая трата времени. Он бы тебя по проверкам затаскал), а он, в свою очередь, шепнул бы пару слов его светлейшеству! Всё веселее при дворе, чем с пропахшими ветошью Богами!

– Что-то ты вчера не особенно принюхивалась, когда принимала предложение съездить на Альмир!

– А, может, у меня на свежем воздухе второе дыхание открывается!

– А, может, до тебя просто долго доходит?
– съязвил излишне прозорливый смотритель.

– До меня - вполне вероятно, - невозмутимо парировала я.
– Зато до тебя дойдёт от души, хвала Лагриме, расстояние позволяет! А, так как с основами физической культуры ты, судя по альмирской прогулке знаком весьма приблизительно, при всём желании исправить ситуацию вряд ли удастся...

Мы ударили вместе. Только не друг в друга, как могло показаться со стороны слушателям нашей перебранки, а в непосредственного противника. Глядя на то, с какой лёгкостью Жасмин принялся сбивать с призраков земляную "броню", можно было заподозрить, что кто-то из его предков некогда увлекался внушительной прелестью шейфа или шейфы. Оставленные без "искусственной кожи" неприкаянные духи на проверку действительно были бесплотными. Я пролетала сквозь них, ощущая лишь немного зудящее прикосновение небольшого воздушного сгущения. Сомневаюсь, что обычному существу, не подверженному мучившим меня приступам, подобное удавалось бы с такой же лёгкостью. Мои окаменевшие мышцы напоминали бамбуковые стебли, гладкие и прочные одновременно. Любая сила, направленная против, соскальзывала с них, последствия сводились к минимальным. Осмысленное же сопротивление, если таковое появлялось (первое сбивающее с толку впечатление растаяло достаточно быстро, а неприкаянные духи, что бы там о них не болтали в трапезных под кружку жолуха, сохраняли даже на грани Заоблачья разум), останавливало меня лишь на несколько минут. Цель - портал, открывшийся ровно настолько, чтобы в него вошёл маг, - притягивала не хуже высокооплачиваемого заказа на перевод. Оставалось только изредка вопрошать Лагриму о том, чтобы - ужас какой! никогда бы на себя не подумала - приступ не закончился в самый неподходящий момент...

Однако конец триумфальному шествию озлобленной рыжей полукровки всё-таки настал.

По стадиону разнеслось громогласное: "Довольно!!!" - а потом площадка ярко осветилась сотнями светляков характерного для магов Гильдии красного цвета. В воздухе зависло несколько десятков летающих змеев с седоками. При более пристальном разглядывании среди них обнаружились не только фейры, но и государственные охотники (этим-то что тут надо?). Руководили же процессией не менее замечательные личности - сам а-Джастан, по левую руку от которого возвышался скептически настроенный будущий зять его светлейшества - мой лучший друг Ёжик. По правую же гордо приосанилась изящная фигурка в женской броне. На первый взгляд её лица не скрывала бабочка, значит... да ничего это не значит! Как будто у властителя одна дочь! Да и вообще, при чём тут вторая превласта?! Думать, что ль, больше не о чём?..

В заоблачной тишине, сменившей в воздухе приевшийся запах горелого, отчётливо раздалась грязная ругань, сопроводившая повторное открытие портала. Наверное, маг вспомнил о неотложных делах и спешил откланяться. Вот откуда у меня такое ощущение, что его дела подождут?..

* * *

...Повторное общение с властителем не отняло у Вольского много времени. Его светлейшество в сердцах отправил единственного и неповторимого садовника на растерзание хранам и теперь едва ли не бился головой о кадушку с говорливым цветком, терзаясь от собственной скоропалительности. Разговаривать с властителем сейчас было себе дороже, тем более что эсс а-Лилли оказался тут как тут, вежливо и ненавязчиво подсовывая главе государства какую-то подозрительно булькающую жидкость в синей бутылочке. В каком бы состоянии ни был его светлейшество, подвох он чувствовал на подсознательном уровне: память осталась ещё с тех времён, когда напившиеся варева древних служителей при храмах клекатопа фейры сломя голову описывали круги по полянам, врезаясь в попадающиеся на пути предметы. Торжественное питьё "напитка" требовало освобождения не только духа от посторонних мыслей, но и тела от лишней одежды, которая, якобы, мешала разуму воспарить в небесные просторы. Вид орущего мужика в одной набедренной повязке, несущегося напролом с перекошенным от "приобщения к высшим существам" лицом был столь страшен, что, как поговаривают, легенды о самопередвигающихся деревьях пошли именно с тех времён.

Мысли властителя были гораздо приземлённее благородных намерений предков слиться с природой, но от ловкой руки врачевателя ("Да-да, ваше светлейшество, я вас, конечно, понимаю - выпейте глоточек... за папу...") уворачивался с удивительным проворством. Положение, помимо воли, "спас" тот самый ненавидимый государем цветок. Брякнув наугад какую-то очередную пакость в сторону его светлейшества, тот выслушал всё, что о нём думают, плюнул в воздух затесавшейся в лепестки пчёлкой и раздул стебель: "Вот отослал садовника в учреждение - придётся тебе меня выставлять на соревнованиях!" Поражённый внезапной догадкой, властитель застыл как светляком ужаленный. Потом дёрнулся вперёд (цветок предупредительно свернул стебель спиралью, накрыв его сверху закрывшимся бутоном), выхватил из руки а-Лилли флакончик, набрал полный рот жидкости и от души прыснул ей в вечного оппонента. Тот глухо закашлялся и вроде бы притих. Властитель торжествующе расхохотался:

– Съел? Соревнователь! Ха! Да я сам выращу такой цветок, что тебе и в самом радужном сне не приснится!.. Кстати, вкусная штука, - заметил он без перехода, аппетитно причмокнув губами. Заглянул одним глазом в горлышко бутылочки, поболтал её содержимое и сделал ещё один глоток, на этот раз проглотив порцию с видимым удовольствием: - Хм, а ты мастер своего дела, Кипарис, надо будет сказать повару, чтобы попросил у тебя рецепт: буду угощать гостей на пирах. А то совсем обнаглели: то им надоело, это опостылело, всё одно и то же...

– Всенепременно, ваше светлейшество, - важно кивнул врачеватель, так же профессионально ненавязчиво вытаскивая из пальцев властителя почти опустевший флакончик.

Вольский, некоторое время простоявший неподалёку, перестал умно кивать и, стараясь сдержать улыбку, переглянулся с а-Лилли. Была бы здесь Курара, она бы живо нарисовала картинку одного из таких "пиров": словно ушибленные ярыном гости, развалившиеся вповалку на, под и между столов благородные эссы и радостные работники периодики, прыгающие от одной "лёжки" к другой с магическими саморисующими красками и пачкой листов под мышкой. Вольский обладал не столь богатой фантазией, зато подсчитать подскочившие выгоды с продаж газет, которые будут расхватывать как пропуски на выступления Орхидеи а-Мал, сумел в считанные секунды. И, сориентировавшись, всерьёз призадумался, а не заняться ли действительно столь прибыльным делом, как организация "успокоительных" балов. По крайней мере, а-Лилли по старому знакомству не откажется поделиться рецептом чудодейственной настойки...

Эттор оставил позёвывающего властителя на совесть врачевателя и троих хранов (двое из них стояли неподалёку от его светлейшества, чутко следя за каждым передвижением в обозреваемой площади, один "официально" был выставлен под какой-то фикус - Вольский не разбирался в растениях: только этого ему не хватало!
– а ещё с десяток секретно бдели, раскиданные россыпью по всем грядкам). Ему не терпелось продолжить расследование, так удачно начавшееся с разговора со второй превластой. От Маргаритки ему словно передался тот охотничий азарт, с которым она принималась за любое выходящее за рамки очевидного дело. В Альдане действительно творилось что-то странное: погиб младший Шиповник (в несчастный случай, который якобы стал причиной смерти здорового благополучного молодого фейра верили разве что в отделе госохранки по несчастным случаям, так как надо же было этим эссам как-то оправдывать получаемую зарплату. Всем остальным - от почтенных граждан до младенцев в возрасте, когда существо уже способно отделить себя от остального мира, - было ясным как слёзы Лагримы, что тут не обошлось без чьей-то любезной помощи). Потом ещё были странные разговоры почитателей Близнецов из святилища на Альмире, какой-то "а-Йелли", сидевший у вышеозначенных товарищей в печёнках и при этом весьма успешно практически хозяйничавший в храме. Да и новый знакомый сестрёнки ("как две капли воды, ага! Да я похож на него, как Эрмоса на Ёжика-младшего!.. Хм, кстати, надо бы не забыть по дороге прикупить этой красавице букетик её любимых магнолий...") не особенно впечатлял Вольского. С одной из его Богинь, той, что с длинной чёрной косой и ладной фигуркой, он бы ещё пообщался, и то в других обстоятельствах и в другой обстановке. Остальные же... Хитро щурящаяся костлявая девица напоминала Эттору его собственную бабку, двадцать лет до самой смерти успешно претворявшуюся немощной, что позволяло её безнаказанно сидеть на шее любимого сыночка и его милой жёнушки, утруждая себя только оханьем и мудрыми разговорами втихаря со смышленый внучком. Именно от неё ныне крупный промышленник усвоил большую часть своих навыков. Афина мало напоминала бабушку чисто внешне (и дело даже не в возрасте: в глазах Богини отсвечивали столькие годы жизни, что хватило бы на целую цивилизацию), но неуловимое чувство её присутствия неотступно следовало за Вольским всё то время, что он находился рядом. Туповатый на вид Артемис был далеко не так прост, каким казался, за это Эттор мог ручаться репутацией: на собственном опыте он знал, что не всё то истинный вес, что показывают гирьки...

В общем и целом, с чего-то надо было начинать, тем более что существовало официальное прикрытие: его светлейшество попросил во всём разобраться. А, раз начальство дало добро, можно было смело лезть в самую гущу сплётшихся лиан - в святая святых а-Эмиллана. По дороге Эттор едва не столкнулся нос к носу с Маргариткой. Пришлось срочно ретироваться в ближайшую нишу с высокой вазой: вторая превласта летела на всех парах и вполне могла сбить с лап даже пресловутого клекатопа (как хорошо, кстати, что эти древние звери давно не показывались!). В руке Маргаритка держала странную конструкцию из нескольких сортов драгоценных металлов с бестолковыми вкраплениями разноцветных топазов, при известной фантазии вещицу можно было поименовать свадебным жезлом, за противоположные концы которого держатся молодожёны во время бракосочетания. Девушка была просто взбешена и, судя по её решительному шагу, готова была наплевать на церемонии и лично заняться незадачливым "ваятелем" сего шедевра. Вольский представил, как живописно будет красоваться блестящая металлическая "баранка", завязанная узлом на шее бедняги, и мысленно пожелал тому удачи, потому что это наказание по сравнению с остальными возможными карами было милосерднее некуда. Переждав в укрытии, Эттор выглянул наружу и первым же делом наткнулся взглядом на противоположную нишу, из которой уже высовывалась настороженная физиономия мэтра Ивы. Почтенный старец, лет семьдесят проведший на должности главного придворного мага, видимо, тоже вознамерился проверить количество не вытёртой пыли за вазой, потому как не могло быть другого объяснения его столь позорного бегства при виде милой хрупкой девушки - дочери властителя. Правда, заметив кого-то ещё в опасной близости, маг сделал попытку нырнуть обратно, но вовремя сообразил, кто перед ним, и постарался вышагивать с приличествующим моменту достоинством, выбираясь из укрытия. По дороге он зацепился краешком мантии за узорную ручку вазы и, дёрнув, чуть не остался в одном неглиже. Пришлось Вольскому прийти на помощь досточтимому мэтру, что неожиданно разрядило возникшую напряжённость. В какой-то момент приближённые ко двору взглянули друг на друга и неожиданно рассмеялись.