Поверишь в любовь?

— Ох, бля, Веселов, я думала, так только в книжках бывает! — она хихикнула, привстала и потянулась к ремню на брюках. — Ты ошалел? Это же Бриони… — пробормотала Надя, тут же потеряв мысль, гася слова в обжигающем поцелуе.

Ловкое движение пальцев заставило Влада затаить дыхание, короткий звук расстёгивающейся молнии — простонать, а рука на том, что готово до болезненных спазмов, заставила буквально взвыть.

К чёрту всё! Он больше не мог терпеть, желание сносило, срывало покровы цивилизованности, понимания, благоразумности. Влад сел между ног Надюшки, разобравшись с бельём и брюками, видимо, достойными самого бережного обращения, отбросил в сторону, упёрся одной рукой в мягкий, проваливающий матрас, другой приподнял попку Надюшки и… пропал. Пространство, время — всё перестало существовать. Какое-то время ещё имели значения вздохи, тяжёлое, рваное дыхание, а потом и это испарилось, оставляя на поверхности концентрированное, незамутнённое удовольствие её и его. Общее, одно на двоих. Одновременное.

Потом, позже были ласки откровенней, изысканней, а то и вовсе переходящие грань между желанием и похотью, а сначала — вот этот чистейший восторг первого соприкосновения.

После всего лишь часового сна Надя в полусне сидела за кухонным столом, подпирая кулаком щёку, и силилась открыть глаза.

— У тебя сегодня не операционный день, надеюсь? — Влад обеспокоено посмотрел на Надюшку и поставил перед ней кофе (растворимый, какую-то дешёвую дрянь, но другого не нашлось, а он не привередничал) и манную кашу с фруктами и внушительным куском сливочного масла.

— Вла-а-ад, — протянула недовольно Надюшка. — Масло, — она скривилась.

— Тебе надо поправиться, — Влад улыбнулся, скрывая за улыбкой нешуточное беспокойство. Надо было умудриться так себя довести… Не из-за него же настолько худеть… — Платье будет лучше сидеть, — привёл он, как казалось, убедительный аргумент.

— За год поправлюсь, — пробормотала Наденька в кулак.

— Год? — Влад зажмурился… Год…

— Ну, да. До девятнадцатого января я уезжаю в Дюссельдорф… — Наденька широко зевнула, прикрывая рот ладонью.

— Дюссельдорф, значит? — Влад громыхнул кружкой, ставя её на стол.

— Всего на полгодика, — Надя хлопала глазами и почти плакала. — Влад, я была уверена, что мы расстались, всего полгода! А потом, летом…

— Понял я всё, Наденька!

Влад хлопнул дверью, пусть лучше отвалиться косяк, чем он наорёт на Надюшку. Твою кобелиную свадьбу! «Всего на полгодика». Сраный Дюссельдорф! Чтоб ему провалиться, вместе с урологией, хирургией и хромосомными изменениями в туморах мочевого пузыря и простаты! Он сел в машину, вздохнул глубоко и быстро, выдохнул, ещё раз вздохнул, кажется, начало помогать…

Что ж, полгода не так и много, будет время освоить дыхательную гимнастику.

Эпилог

Ник лежал, вытянув ноги и в блаженстве закрыв глаза. Пройти сорок километров по знакомой тропе от Тюнгура до Аккема по высокогорной местности, где только дикая природа да клещи — это ли не чистейшее удовольствие?

Воздух кишел звуками природы, ароматами кедра, хвои, доносящимся издали дымком костра, тёплым ветром, тишиной — настоящей, первобытной, не прорезаемой никакими звуками цивилизации.

— Кононов, — раздалось снизу и сбоку. Надежда бесцеремонно закинула на живот Ника ноги с причитаниями, что больше никогда в своей жизни, ближайший год точно, не пойдёт ни в какой поход. — Кононов, а давай, ты на мне женишься?!

Ник не стал открывать глаза, шевелиться или как-то по-иному выражать протест.

— Кононов, ты умер?! — не унималась Наденька. Кто только вложил в столь тщедушное тело столько мозгов, непереносимой вредности и нечеловеческого упрямства?

— У-у-у? — единственное, чем смог ответить Ник на «шикарное» предложение мелкой блондинки.

— Правда, Николенька! — не унималась Надя. — Я буду тебе хорошей женой, самой лучшей! Хозяйственной, готовить буду, детей рожать, в декретный отпуск пойду, на целых полтора года! А это, сам понимаешь, какие жертвы, — тараторила без остановки Наденька, у Ника даже начала болеть голова.

Болела она, скорее, после вчерашнего возлияния. Что и говорить, окончание маршрута они отметили с душой и размахом — столько Ник не употреблял давно. Но именно сейчас Надя нервировала и вызывала головную боль.

— Я не стану от тебя требовать сменить работу! — пошла с козырей Наденька, Ник приоткрыл один глаз, наблюдая, как солнечный луч, пробившись сквозь ветви высокого кедра, скользит по загорелой руке Надюшки, спрятанной в широкой ладони Веселова.

— Зуева, чем тебя Веселов не устраивает в качестве подопытной крысы?

— Он болван!

— Не новость, — Ник с видимым удовольствием лениво потянулся, Наде пришлось переместить ноги, невнятным фырчанием выражая недовольство. — Тебе фатально не повезло, Наденька, — ухмыляясь, продолжил Ник, — я безнадёжно женат, и, кстати, моя жена никогда не просила меня сменить работу.

— Особенно когда ты едва не опоздал на рождение собственного ребёнка, — подал, наконец, голос Влад.

— Не опоздал же, — Ник встал, расправил плечи, взмахнул руками, потягиваясь и разминаясь, пару раз с шумом присел и уставился на растянувшуюся парочку, блаженно и отстранённо улыбающуюся.

— Придётся тебе, Зуева, выходить за Веселова.

— Не пойду, — ответила Наденька с интонацией из фильма «Любовь и голуби» и с этими словами бодро подскочила на ноги.

— Ты не можешь не пойти, — ответил Влад, улыбаясь, как обожравшийся котяра. — Я купил тебе свадебное платье от Веры Вонг.

Ник покосился на друга.

— Сколько стоит-то это чудо? Зуева все уши прожужжала с этими кружавчиками, я начал сомневаться в том, что она мужик. Боюсь, у и меня скоро появится непреодолимое желание купить себе такое же.

— Ско-о-олько?! — Ник присвистнул на ответ Влада. — Зуева, ты права, он — болван!

— Во-о-от! — довольно пропела Надя.

— Ничего у тебя не получится, — смеясь, ответил Влад, когда поднялся и повторил движения Ника, разминая затёкшее тело. — Надюшка, у меня в заложниках твой паспорт, тебе придётся выйти за меня.

Веселов рассмеялся на всю Аккемскую долину, а потом помчался вниз по тропинке, ведущей к озеру, следя, чтобы Наденька наверняка сумела догнать, счастливо хохоча и неэстетично похрюкивая.

Ник проводил глазами парочку, глянул на часы и пошёл следом. Пора.

Если Ник знал свою жену, а он её знал, то вертолёт прибудет с минуты на минуту. Скорее пересохнет река Аккем, впадающая в озеро с идентичным названием, чем Стася нарушит режим для Маняшки. Ник широко улыбнулся, вспоминая дочку, её рождение и возмущение Насти, что родилась девочка. Во что бы то ни стало, Настя хотела мальчика, но Ник знал — там живёт девчонка. Иногда жена заговаривала о том, что врачи могли ошибиться, мужчина не спорил. Действительно, медицина — вторая по точности наука после богословия, так что, конечно, пренатальный скрининг ошибся — все три раза.