Пожар между строк

Черт! Я снова его хочу.

— Мааакс!

Она звучит как кошка в течку. Впрочем, как и в прошлый раз.

— Извини, что так задержалась.

Она правда не замечает меня или притворяется?

Макс кивает и спокойно отвечает ей.

— Все в порядке. Полли составила мне компанию.

Вот теперь она точно меня заметила. Не говоря ни слова, она бросает на меня какой-то жуткий взгляд. Наверное, Тед Банди смотрел таким же взглядом на своих жертв.

— Полли?

Она как будто одновременно и улыбается, и угрожает.

Я решаю проигнорировать ее так же, как до этого она игнорировала меня.

Меня устраивает такой вариант.

— Ладно, мне пора. Спасибо за…

Я случайно перевожу глаза на Круэллу Де Виль. Кажется, она сейчас начнет стрелять радиоактивными лучами из глаз.

Просто жесть.

— Мда… До свидания.

— Увидимся.

Это последнее, что я сегодня слышу. Это “увидимся” как-то по-особому воздействует на меня. Позорище! Я как ребенок. Неужели я буду теперь обсасывать это его “увидимся” в своей голове!

Глава 4.

Я кошусь на Гудрона.

— Я сильно упаду в твоих глазах, если наряжусь только из-за того, что вечером иду с мистером Максом на этот форум?

Кот ничего не отвечает.

Было бы странно, если бы ответил.

Я примеряю уже третий наряд, но каждый раз мне кажется, что я выгляжу по-дурацки.

Никогда не любила походы по магазинам, разговоры о шмотках и любование у зеркала. И я думаю об этом, любуясь на себя в зеркало. Мир противоречив. Чем я хуже?

Гудрон сладко потягивается на освещенным утреннем солнцем ковре.

Вот кому везет в жизни.

Я прохожу мимо него, задерживаясь на секунду, чтобы почесать ногой его толстое пузо. Он в восторге. Если бы с людьми было так же.

Все это время каждое мое утро проходило примерно одинаково. Несмотря на то, что Макс импульсивно перевел, меня в другой отдел и пространство вокруг меня изменилось в лучшую сторону.

Когда в среду я пересеклась в обеденный перерыв с Лилли, она сказала, что я расцвела. Глупо звучит, но приятно же, черт подери!

Честно сказать, я и чувствую себя лучше. Увереннее, что ли. Не знаю, почему мистер Макс вообще обратил внимание на мой накуренный монолог на той крыше, но я даже рада, что все это произошло. К тому же, где-то в глубине души я немного надеюсь на… Даже не стану до конца формулировать эту мысль в голове.

Я сажусь за свой стол. Это важно проговорить. Потому что здесь, в отделе художественной литературы совершенно другой мир. Да простит меня автор труда о копролитах, я не променяю этот стол, стул и даже урну для мусора ни на что. По крайней мере, еще лет пять.

Повышение раз в пять лет, это именно тот темп, который я способна вынести.

Этот день довольно волнительный. Несколько раз я вижу мистера Макса, когда он выходит из своего кабинета и идет мимо меня. Не прямо мимо меня. Но в поле моего зрения. Это звучит смешнее, если учитывать большие идиотские очки, в которых я работаю.

За час до окончания работы на мою рабочую почту приходит сообщение

Встретимся на подземной парковке в 6:20.

Я почему-то оглядываюсь по сторонам. Как будто кто-то может увидеть. Или так, как будто кому-то интересно.

В шесть все начинают быстро собираться и практически бегут из офиса, врываясь в многообещающие выходные.

А мне нужно нарисовать себе нормальное лицо и спускаться под землю.

Я беру сумку и иду в туалет. Сделав свои делишки, я подхожу к зеркалу и пытаюсь скрыть синяки под глазами дешевой пудрой.

Гиблое дело!..

Как раз, когда я тяжело вздыхаю, дверь одной из кабинок открывается, и ко мне выходит та самая девушка, которая была с мистером Максом в парке.

Мы сразу узнаем друг друга. И это узнавание не радует ни одну из нас. Женщины!.. Странные мы существа. Вместо того чтобы поддерживать друг друга, мы все время конкурируем.

Мне с ней не конкуренты. Или точнее, я ей не конкурентка. Это можно понять по высоте ее каблука и ортопедической стельки моих туфель. По ее линии декольте и моему удобному лифчику без косточек. И даже по взгляду. Как бы мне не хотелось казаться уверенной и непоколебимой, во мне просто этого нет. Вечно сомневающаяся, проходящая через ресентименты и заливающая вином очередной кризис среднего возраста я. И она!

И она встает рядом со мной около зеркала, достает из сумочки красную

(Конечно, какую еще!) помаду и обводит ей свои слегка подкаченные губы. Одновременно она косится на меня. Я прячу свою пудру в сумку и бросаю последний неуверенный взгляд на свое отражение.

— Ты же не думаешь, что это сработает?

Она презрительно поднимает бровь, обращая свою фразу моему отражению.

О, я знаю это змеиное выражение лица. И я поступлю как поступают взрослые люди и притворяюсь, что не услышала.

Несмотря на то, что я смотрю точно ей в глаза, я притворяюсь ветошью и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но, по всей вероятности, этой женщине явно не хватает мексиканских страстей.

— Ты — никто! И, если ты питаешь надежду, что сам Максимилиан Гентшенфельд обратит на тебя внимание, ты смешна!

Максимилиан?! А я и не знала. Ну и имечко у него.

Девушка Максимилиана смотрит на меня таким злым взглядом, что я почти чувствую страх. Серьезно, она очень злая!

— Держись от него подальше! Надеюсь, ты все поняла!

Мне нечего ей ответить. С чего она вообще взяла, что я претендую на руку и сердце мистера Макса или, как там его, Максимилиана.

Я не успеваю ничего ответить. Я даже не успеваю придумать, что ответить, как она уже хлопает тяжелой дверью прямо перед моим носом.

Что она вообще здесь делала?

Как ни в чем не бывало я выхожу из туалета и направляюсь на подземную парковку нашего офиса.

Как только я оказываюсь внизу ко мне подъезжает маскулинный Додж Челленджер. Из открытого стекла со стороны водителя на меня смотрит мистер Макс.

— Запрыгивай!

Я киваю и уже собираюсь обойти машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье рядом с водителем, как из-за плеча мистера Макса выглядывает мой туалетная подруга.

Ну, отлично!..

Глава 5.

До этого момента я и не подозревала, что мои колени когда-нибудь поднимутся так высоко, что станут подпирать подбородок. Но вот я сижу на заднем сидении доджа моего босса и делаю вид, что не чувствую себя, мягко, стесненно. Во всех смыслах.

Заднее сиденье этой машины явно не приспособлено для полных или слишком высоких пассажиров. Да и пассажиров в целом.