Пожар

– Позволь… – Знаменский берет листок. – В шест­надцать часов… То есть отпросилась у меня и полетела драться?

Все трое переглядываются.

Робкий стук в дверь – и на пороге Стольникова. Под обращенными на нее взглядами невольно ежится и здо­ровается смущенно.

– Легки на помине, – говорит Знаменский. – С опоз­данием на пятьдесят пять минут.

– Извините… не рассчитала… троллейбус…

– Обманули вы меня вчера, сославшись на самочув­ствие.

– Нет, я правда себя не помнила… правда было очень плохо…

– А теперь вам хорошо, когда поколотили Уварову? Теперь полегчало? – требовательно спрашивает Знамен­ский.

– Ее стоило!.. Стоило! – вырывается у растерявшейся было Стольниковой.

– За что?

– Это не имеет отношения! Чисто личное! Абсолютно не имеет отношения!.. – Голос ее не слушается. – И вообще ничего особенного не было!..

– «Не имеет отношения» или «не было»?

Стольникова молчит.

У жилого дома тормозит автофургон. Из кабины выпры­гивает Костя, идет в подъезд. Звонит в квартиру Гуторской.

Хозяйка, одетая по-домашнему, но подтянутая и ак­куратная, как всегда, с неприязнью встречает гостя.

– Тебе чего? – Тот мнется. – Дуся, что ли, прислала?

– Нет. С Дусей я… расстался. – В легком смущении Костя поворачивается к зеркалу, приглаживает волосы, рассматривает какой-то пупырышек на подбородке.

– Как же она отпустила? – с насмешливым любопытством спрашивает Гуторская.

– А я пока ее дома не было. Взял отгул, собрал; шмотки и тягу.

– Хорош гусь!

– Да ведь погорели вы, Женечка! – Костя обретает привычную развязность. – Что она теперь может мне предложить? В беде я никому не помощник – только себе!

– Закругляйся, мне некогда, сейчас муж придет. Зачем пожаловал?

– Ключ, понимаешь, в кармане завалялся. Отдай ей, ладно? – Он протягивает ключ с брелоком.

– Почему я?

– Неохота на истерику нарываться. Ну пожалуйста!

Гуторская неохотно берет ключ.

– И еще чего хотел… Пусть не припутает меня сдуру, в свидетели не потянет! Никаких я ваших дел не знаю, ясно?.. Только ты от себя скажи, как свои мысли. Дуся тебя послушает. Скажешь?

– Ну что ты зубами стучишь? – презрительно кри­вится Гуторская. – Меня вон в поджигательницы записа­ли, я и то не трясусь!

– А если посадят?

– Просто так не сажают. Доказать надо!

– Железная ты баба, Женечка!.. Слушай, у тебя сво­бодных денег не водится? Мне бы четвертной.

– Это за что же?

– За красивые глаза, – кокетничает Костя.

– Таким глазам – рубль цена.

– Рупь?! – оскорбляется Костя. – У меня собствен­ная десятка есть! – Он отворяет дверь на улицу и гордо выходит.

Щелкает отпираемый снаружи замок, и на пороге появляется муж Гуторской, интеллигентный, приятный человек средних лет.

– Что за типчик отсюда выскочил? – спрашивает он, ставя тяжелый портфель.

– Складской шофер, Митя. – В присутствии мужа Гуторская совершенно преображается, сияя нежностью и оживлением. – Устал, милый?

– Устал. Зачем он тебе понадобился?

– Передал ключи… Ах, да не стоит этот альфонс и минуты твоего времени, поверь! Иди мой руки, на плите все горячее!

– Времени в обрез, в обрез… И как на грех, прокля­тый твой склад… Я выбит из колеи!

– Митенька, умоляю, выброси из головы! Тебя это совершенно не касается! Совершенно! Думай только о диссертации! Сейчас накормлю, немножко полежишь и начнем печатать. У меня прямо пальцы чешутся!..

Пал Палыч приближается к воротам склада Уваровой.

Вахтер только что не обнюхивает его служебное удос­товерение, не раз придирчиво сличает фотографию с оригиналом. Затем возвращает со словами:

– Товарищ Уварова сегодня не присутствует.

– Где же она?

– Нам знать не положено.

– А кто ее замещает, вам знать положено?

– Положено. – Вахтер не замечает иронии. – Спро­сите там Наташу. – Он пропускает следователя на территорию.

Пал Палыч идет складскими помещениями, огляды­ваясь по сторонам и постепенно замедляя шаг. Что-то на стеллажах привлекает его внимание. Знаменский рассмат­ривает фирменные наклейки; двигается дальше – и сно­ва приостанавливается, заинтересованный.

– Что вы тут делаете? – раздается голос.

– Ищу Наташу.

– Думаете, я упакована в коробку?

– Обвязаны бечевкой и запечатаны сургучом – все возможно! – подхватывает Пал Палыч. – В проходной мне дали понять, что на складе исключительно суровые порядки!

Девушка смеется.

– Вы заместитель заведующей?

– Скажете тоже! Просто когда самой нет, кто-то должен быть за старшую.

– А вы?

– Рядовая кладовщица. Зарабатываю тут стаж у тети Лены. Если вы по важному делу, то я не решаю.

– Да нет, я из милиции. Насчет… той драки.

– Ну прогремели мы! – веселится Наташа. – И что насчет драки?

– Честно говоря, Наташа, у наших сотрудников хва­тает работы. И негоже вызывать их попусту.

– Да, глупо получилось…

– Понимать это как розыгрыш? Из-за чего был скан­дал?

– Как в частушке: я любила – ты отбила. – Не утерпев, девушка прыскает.

– Расскажите мне, и покончим с этой ерундой, ладно?

– Ладно. Все равно все всё знают. Давайте только где-нибудь сядем, с утра на ногах. – Наташа ведет Пал Палыча за собой, по дороге он цепким взглядом охваты­вает тюки, ящики, коробки…

– Вот «место происшествия». – Наташа вводит его в конторку, приглашает сесть. – В общем, так… Есть у тети Лены приятельница. Тоже в возрасте, но помоложе. И жила она с одним… ездит тут такой шофер, Костенька. Ради него наряжаться стала как сумасшедшая… космети­ка, духи, даже аэробику пробовала. Умора!..

– Вы о Стольниковой?

– Ну да, о Дусе. А на днях Костя от нее раз – и смылся. Жуткая драма! – Девушка хихикает. – И вдруг вступило Дусе в голову, будто его тетя Лена переманила к себе. Прибежала с кулаками!.. В итоге у тетки фингал под глазом, сидит дома, примочки делает.

– Вы присутствовали при их ссоре?

– Нет, не присутствовала. Тетя Лена уже потом объяс­нила. Да еще отругала нас: человек не в себе, а вы милицию!

– Все ясно. Кто ж этот Костя? Есть отчего сходить с ума?

– Что вы! Пупсик надушенный!..

Автофургон Кости подъезжает к воротам склада. На противоположной стороне улицы стоит милицейская ма­шина. Костя мельком на нее косится и не придает значения.

На территории склада выскакивает из кабины и орет:

– Где Увариха?