Позывной «Крест»

* * *

В вестибюле гостиницы «Маалюля» царил беспорядок. По всему полу были разбросаны рекламные проспекты отеля, на которых совсем по-американски, в тридцать два зуба, улыбался Аднан Насралла. По правде говоря, ему лучше было бы не улыбаться, но хозяину видней.

В углу пожилой мусульманин, сняв обувь, молился на коврике, будто он в этом мире остался один. Стеклянная панель рецепции была разбита, а за ней Антуанетта с порезанной щекой в неестественной позе откинулась назад, безвольно свесив руки.

– Ее что, убили? – в ужасе спросила Светлана.

Виктор спокойно подошел к женщине и приложил два пальца к сонной артерии.

– Обморок… Света, у меня в номере в заднем кармане сумки коробочка с нашатырем. Тащи сюда. А я пока тут приберусь.

С этими словами Виктор легко поднял довольно упитанную Антуанетту на руки, отнес к сдвоенному креслу и аккуратно уложил ее на бок.

– Вай-уляй! – Это были первые слова Антуанетты Насралла, пришедшей в себя от паров летучей жидкости.

– Не бойся, свои, – перевела слова Лаврова на арабский Светлана.

– Где Аднан? – спросил Виктор на английском.

Словно в ответ на вопрос, послышался сдавленный стон из угла вестибюля. Только сейчас Виктор заметил хозяина отеля, провалившегося в большой кувшин с широким горлом, который стоял в углу для красоты. Причем из него торчали только ноги и голова. Все остальное, сложенное пополам, находилось внутри сосуда.

– Аднан, живой? – спросил Виктор, постучав по кувшину.

– Ай-яй! – ответил араб.

– Выползай отсюда! – потребовал Лавров и попытался вытащить Насраллу за руки.

Пять минут продолжалась борьба человека с кувшином. Но никакие уловки не помогали, и Аднан принялся жалеть себя и плакать. Наконец Лавров не выдержал, ткнул ногой в кувшин и крикнул:

– Вылезай, или разобью твою амфору! Буратино хренов!

Хозяин отеля зашевелился, и Виктор после пятнадцатой попытки наконец-то смог его вытащить. К этому времени окончательно пришедшая в себя Антуанетта принесла воду и полотенце для брата.

– Мистер Лэвров, а что такое «буратино»? – спросил Аднан, когда отдышался и немного оправился от боли в спине.

– Надо же, запомнил, – буркнул тот на родном языке. – Можно подумать, что он знает, что такое «хренов».

Светлана засмеялась. Вместе с ней засмеялась и Антуанетта, видимо решив, что все в порядке, раз гостям весело.

А в углу продолжал тихо молиться мусульманин.

– Он что, глухой? – спросил Виктор Аднана и Антуанетту.

– Это правоверный Захреддин – паломник из Средней Азии, – с уважением сказала Антуанетта. – Сейчас он молится за нас с вами.

Виктор был готов отпустить очередную колкость, как вдруг вспомнил, что он сам православный монах, и решил промолчать.

«Та-та-та-та-та» – раздалось на улице. Это работал автомат Калашникова.

«Неужели зачистка? – подумал Лавров. – Вот только этого нам не хватало».

Виктор вдруг тонко ощутил послевкусие «своей-чужой» войны – Афганистана тридцатилетней давности. Разбитые дома, шумливые духаны, крики муллы с минарета и работа «Градов», которые при ошибке разведчиков могли ударить и по своим. Тот самый предательский страх, когда из каждого окна в городе могла прилететь смерть, и тут уж храбрись – не храбрись… Страшная, никому не нужная бойня, в которой повезло остаться живым… Это послевкусие отпечаталось в мозгу и долгое время возвращалось в снах, а сейчас воплотилось наяву. В одно мгновение с него слетела вся мишура обывательской жизни, церковная патетика и проснулось все то, чему его учили, чтобы выживать.

– Света, а где пятый? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Какой пятый? – недоумевала девушка.

– Я слышал шаги пятерых, – твердо сказал Виктор.

– Может, ты ошибся?

Виктор обернулся и посмотрел на Светлану так, будто она сказала неимоверную глупость.

– Ты когда красишься, часто промахиваешься и тушью попадаешь в глаз?

– Я, если ты заметил, не крашусь! – обиделась Светлана, но Виктор не обратил на это внимания.

– В общем, так, детка. Слушай меня внимательно. Нам надо проверить отель.

– Как?

– Вот так… Ты у нас девочка слабенькая – больше трех мужиков не завалишь, поэтому будешь прикрывать мой тыл. А я пойду первым. Держи.

Лавров протянул Светлане пистолет «Глок-18», только что отобранный у бандитов. Еще два пистолета он держал в руках.

– А нам что делать? – вмешался в разговор Аднан.

– Покушать приготовьте. А то завтрак скоро, – ответил Виктор.

Медленно, не торопясь, они спина к спине обошли оба этажа отеля, остановившись у последней двери на втором этаже, – это был номер Светы.

– Ну все, – облегченно выдохнула девушка, – в сыщики-разбойники поиграли. Теперь я пойду мыться.

Расслабившись, она потянулась к дверной ручке.

– Стоять! – строго приказал Лавров, и Светлана отдернула руку.

Он жестом велел ей отойти в сторону.

– Прижмись к стене, – почему-то шепотом произнес Виктор.

Сам же он внимательно осмотрел окрестности. На одной стене под стеклом, как предмет интерьера, висела сабля «под старину». Недолго думая, Виктор разбил стекло и снял саблю. Затем подошел к двери сбоку и аккуратно, из-за косяка надавил кончиком сабли на дверную ручку. Язычок замка щелкнул, дверь открылась.

– Все в порядке, растяжки нет, – с облегчением выдохнул Лавров.

Светлана улыбнулась, уже без всякой осторожности подошла к двери и открыла ее.

– Зайдешь, мистер Шерлок Холмс?

– Да надо бы, – серьезно ответил Виктор.

Девушка засмеялась и шагнула в номер, Виктор – за ней. В луче солнца, пробившегося в окно, он вдруг увидел тоненькую леску, натянутую на уровне груди девушки, и резко толкнул ее в спину двумя руками:

– Падай!

Светлана рухнула вниз, и как раз вовремя. Где-то в тишине сработал спусковой крючок и раздался выстрел. Зеркало, висевшее на стене напротив, лопнуло и рассыпалось осколками.

Девушка, еще не понимая, что случилось, обескураженно посмотрела на Виктора.

– Это называется самострел, – спокойно сказал тот. – Такие в лесу ставят на крупную дичь – лося, оленя…

Через десять минут Лавров и Соломина, как ни в чем не бывало, спустились к завтраку.

– Это что? – удивленно спросил Виктор, когда Антуанетта внесла на подносе четыре горячие шаурмы.

– Шаверма, – с гордостью ответил Аднан.

– Не надо меня с ней знакомить. У нас эта дрянь продается на каждом углу. Вчера ты нас угощал гораздо лучше.