Практика и теория жертвоприношений

Некромант отправился искать сообщника.

Палача он нашел на своем рабочем месте – побег побегом, но удрал лишь один заключенный, а второй, воришка, приговоренный к бичеванию, клеймению и изгнанию, оставался взаперти и просидел в тюрьме лишние сутки. Вчера, увлеченные поисками беглеца, про него просто-напросто забыли, и сейчас палач готовил инструменты для клеймения и вымачивал в уксусе кнут.

– Чего?
– хмуро приветствовал он некроманта. - Новости есть? Поймали, что ли?

– Еще нет. И, судя по всему, скоро не поймают.

– Ну… мне то с руки. С этим вот, - палач кивком указал на инструменты, - сегодня возни полным-полно. Если этого прямо сейчас отловят, мне хоть разорвись. Да ещё девка удрала, мерзавка…

– И не только удрала, - прошипел мэтр Горяка.

– А? Чего?
– палач отложил клеймо. - Никак, руки на себя наложила, стерва?

– Хуже. Много хуже, - некромант стиснул кулаки. - Она нас выдала.

– Чего?

– Того! Сам слышал, как она рассказывала приезжему инквизитору о том, что мы здесь занимаемся колдовством!

У палача опустились руки. Увы, по роду деятельности он слишком хорошо знал, что бывает за незаконную волшбу. Те, кто колдовал, не имея диплома и специального разрешения – то есть, не состояли в гильдии официально – не только не имели права на эти занятия, но и cчитались преступниками и объявлялись вне закона. Многие самоучки, такие, как палач славного города Старгорода, именно исходя из этих соображений и стремились причинить окружающим как можно больше вреда – дескать, все одно помирать, так хоть заранее отомстить людям за то, что такая выпала судьба. Если в город в самом деле приехал инквизитор, он уцепится за донос обеими руками. Еще бы! Вот уже несколько лет, как по всей стране не было ни одного громкого процесса, связанного с «темными колдунами». Года три точно не горели костры Инквизиции. Люди понемногу начали забывать страх, и им требовалась встряска. А тут такой лакомый кусочек…

– Что же делать?

Палач во все глаза смотрел на некроманта, робея, как мальчишка, хотя был почти на десять лет старше. Мэтр Горяка и сам сначала растерялся.

– Что делать? Неужели придется все бросить?

Некромант скрипнул зубами.

– Нет. Только не это. Мы должны довести дело до конца. Осталось всего одно жертвоприношение, и тогда у вас тоже пробудится сила. Вы тоже станете некромантом, и мы вдвоем сможем дать отпор нашим врагам!

У палача загорелись глаза.

– Да, - прохрипел он с волнением. - Именно так! Но… кого же взять?

Взгляд его скользнул по стенам пыточной камеры. Инструменты, разложенные по полочкам, ждали своего часа, чтобы впиваться в мышцы, раздирать и калечить плоть, дробить кости и выкручивать суставы. Отличные послушные его умелой руке вещи, но – никчемные безделушки, когда речь заходила о деле, но сейчас…сейчас ни одна из них не могла помочь.

– М-может, этого?

Несчастный воришка, приговоренный всего-навсего к кнуту и клейму, сам пришел на ум. Все равно под руку попался. Но мэтр Горяка решительно покачал головой:

– Нет. Нам нужна другая жертва. Самая дорогая жертва и самая важная. То, что далеко не каждый готов обменять на свой пробудившийся дар.

– Кто?

Рука некроманта властно легла на плечо палача:

– Ваша дочь.

– Она?
– мужчина отшатнулся.

– Да. Самое ценное, что у вас есть… после жены и сына. Девушка, возможно, носительница такого же дара, передаваемого по наследству. Девственница, не имеющая детей. родная кровь. Только она и больше никто!

Палач попятился, мотая головой.

– Это… необходимо?

– Это единственное, что может нам помочь. Вспомните – ваша собственная дочь предала нас, она рассказала о родном отце инквизитору! Если промедлить, начать колебаться, за нами придут и все это, – мэтр Горяка схватил первые попавшиеся щипцы для сдирания кожи и сунул собеседнику под нос, – будет испробовано уже на вас! А вот если мы сейчас, пока есть время, проведем обряд и принесем Ону в жертву, к тому моменту, когда нас поймают, у вас уже будет своя колдовская сила. И мы станем непобедимы.

– Отбиться от врагов, - палач раскинул мозгами. – Но это означает… побег? Нам же нельзя будет здесь оставаться!

– И хорошо! Что нам захолустный Старгород, если перед нами будет лежать весь мир?
– Горяка распахнул объятия, словно желая обнять все вокруг. – Другие города, страны… новые возможности… Может быть, даже новая жена, получше этой…И вы уже не будете презренным палачом. В другой какой-нибудь стране вы станете полноправным колдуном. А колдуны – уважаемые люди! Колдун может подняться до таких высот, куда нет доступа палачу. Ну?

Он хлопал по плечам, заглядывал в глаза, тормошил, и палач кивнул.

– Ладно. Пошли, поищем эту…

Они вышли из ворот тюрьмы буквально за четверть часа до того, как за ними явился отряд стражи, присланный задержать и пригласить палача для беседы с приезжим инквизитором.

ГЛАВА 10

Она искала студентов. Девушка уже прошлась по улицам города, заглядывая чуть ли не во все щели, потом пробежалась по окраинам, завернула ненадолго на кладбище и издалека – и без того все было, как на ладони! – оcмотрела берег реки, где ещё позавчера был разбит их лагерь. Она устала, хотела есть, болели натруженные ноги, в горле пересохло, и беглянка уже несколько раз отругала себя за то, что поторопилась и сбежала из дома. Как было бы здорово сейчас заглянуть к матери и попросить миску похлебки! Но дома мог оказаться отец, а вот с ним дочери палача встречаться совсем не хотелось.

Ничего. Когда она найдет студентов, отринет гордость и попросит у них хлеба. Да и вообще – с беглецами ей будет открыт доступ в крепость. ?на с триумфом явится туда, и тот синеглазый блондин наверняка не откажет ей в такой малости! Не бросит же он бедную девушку, лишенную родительского крова?

Родители… О них Она старалась не думать. Это не ее родители. И точка. А зачем переживать за чужих людей? То, что студенты ей тоже чужие люди, и она тоже переживает за их судьбу, как-то ускользнуло от ее внимания.

Наверное, от усталости на нее накатила слабость. Понурая, Она едва плелась по улице. Ей хотелось отдохнуть. И непонятная сила почему-то тянула ее в сторону пустыря.

Попасть в него можно было двумя путями – либо через крепость, поскольку пустырь когда-то был частью ее, заброшенной после пожара столетней давности – либо в обход, вдоль берега реки, если вскарабкаться по довольно крутому склону. Там много укромных уголков – особенно на склоне и у самой воды – где можно отдохнуть и отсидеться. Кроме того, некоторые горожане приспособились разводить на пустыре огороды и использовать это место, как свалку. На огороде можно разжиться редиской, луком, ранней морковкой и даже огурцами, а на свалке вдруг улыбнется удача в виде корок хлеба? И там же, на пустыре, можно отдохнуть. А она почему-то так устала…