Правда или долг

— Конечно, — продолжал Константин, кивая в ответ на слова невидимого собеседника. — Я буду через двадцать минут. До встречи.

— Что произошло? — испуганно спросила Марика, вглядываясь в его лицо.

— Ничего хорошего, как это обычно бывает, когда мой рабочий телефон звонит в такой час. — Константин поднялся. — Мне нужно уехать, дорогая. Скорее всего, я не вернусь до утра, но обязательно позвоню.

— Уехать? — повторила она. — Куда? Зачем?

— Чуть позже я тебе все расскажу, сейчас я тороплюсь. Ложись спать, а то завтра ты не встанешь на работу. Я люблю тебя. Сладких снов.

Константин поцеловал ее в лоб и погладил по волосам. Марика взяла его за руку.

— Куда ты, черт возьми, собрался? — спросила она.

— Мы поговорим позже. Я позвоню.

Марика откинулась на подушку.

— Если бы тебе платили дополнительно за подобные случаи, — сказала она, — то сейчас вместо мебели в мой кабинет мы бы покупали дом в Швейцарии!

…Молодой врач спрятал в карман очки и, положив принесенные документы на регистрационную стойку перед дежурной медсестрой, поднял глаза на ночных посетителей.

— Здравствуйте, — обратился он к Константину. — Господин Землянских, я правильно понимаю? Большое спасибо, что приехали. Меня зовут Омер Авни, я дежурный врач. Как я успел понять, вы — коллега господина Гордона?

— Да, и я буду рад, если вы объясните мне, что произошло, доктор Авни.

Врач отошел от регистрационной стойки, жестом пригласив Константина и Боаза следовать за ним.

— Господин Гордон возвращался с работы, — заговорил доктор. — Он ехал по направлению к городу, и на одном из участков дороги ехавшая сзади машина попыталась его обогнать. Судя по всему, что-то произошло, и в результате господину Гордону пришлось съехать на обочину. Может быть, все обошлось бы, но под вечер спустился туман, и… вы понимаете. — Врач посмотрел на Константина. — Кроме того, второй водитель попытался обогнать его на опасном повороте.

— На какой же скорости должен был ехать господин Гордон, чтобы не удержать в руках руль? Я хорошо знаю, как он водит машину. И не менее хорошо помню, как он каждый раз хватал меня за руку, когда видел, что я превышаю скорость, хотя дорога была пустой.

Врач неопределенно покачал головой.

— Мы еще не выясняли подробности случившегося. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. Господин Гордон пострадал не очень серьезно — сотрясение мозга, пара синяков и царапин и легкий шок. Мы дали ему снотворное, он проспит несколько часов, и ему станет лучше. Но состояние его жены вызывает у нас серьезные опасения.

Молчавший до этого Боаз посмотрел на врача.

— Состояние его… жены? — переспросил он. — Господин Гордон был в машине не один?

— Да, с ним была его жена. Об этом я хотел поговорить с вами, господин Землянских, поэтому я попросил господина Толедано позвонить вам. Вы, конечно же, знаете, что она на восьмом месяце беременности. И ее состояние очень опасно для ребенка.

Несколько секунд Константин молчал.

— Продолжайте, доктор.

— Для того чтобы спасти ребенка, необходимо сделать кесарево сечение. Если мы этого не сделаем, шансы выжить у обоих практически нулевые.

— А какие шансы будут у госпожи Гордон и у ребенка, если вы это сделаете?

— Пятьдесят на пятьдесят.

Боаз изучающе смотрел на коллегу, ожидая ответа.

— Я не думаю, что вправе принимать подобные решения, доктор, — заговорил Константин.

— Мы должны начать операцию в ближайшие сорок минут, иначе будет поздно. Кроме того, мы с господином Гордоном беседовали до того, как он уснул. И он пожелал, чтобы все решения принимали вы. Он полагается на вас во всем.

— Вот как. — Константин взглянул на Боаза; тот кивнул, подтверждая слова врача. — Хорошо. Когда я учился в университете, самые низкие оценки у меня были по статистике, но шансы пятьдесят на пятьдесят мне нравятся больше, чем практически нулевые.

— Вы сделали правильный выбор, — сказал врач, после чего улыбнулся и добавил: — Не думал, что в университете вы получали низкие оценки. Или же люди, которые получают высокие оценки по всем предметам, заканчивают степень не за год вместо трех, как это сделали вы, а за полгода?

— Похоже, вы успели поинтересоваться моей биографией. Это тоже заслуга господина Гордона?

Врач рассмеялся.

— Нет. Это заслуга вашего невролога, доктора Ля Пьер. Кстати, вы можете навестить ее, она дежурит в приемном покое.

Боаз взял Константина под руку.

— Пойдем, навестим Гилада, — сказал он. — Но сначала сделаем кофе. Я сплю на ходу.

— Думаю, излишне об этом говорить, но господину Гордону после того, как он проснется, не стоит пить кофе, — обратился к Константину врач.

— Не волнуйтесь, доктор. Я всегда строго придерживаюсь рекомендаций врачей. Надеюсь, доктор Ля Пьер сказала вам то же самое?

Глава 16

Первые несколько секунд Гилад не открывал глаза, стараясь прогнать остатки сна и неприятную тяжесть в голове. В конце концов, он оглядел палату, поморщившись от слишком яркого света, и взгляд его остановился на Константине. Тот сидел в одном из кресел у окна дремал, откинувшись на спинку. На коленях у него лежала открытая книга.

— Надо же, еще никогда не лежал в одноместной палате, — заговорил Гилад. — Почти отпуск. Всего и делов — попасть в аварию и удариться головой.

Говорил он негромко, почти шепотом, но Константин открыл глаза и сменил расслабленную позу на более напряженную.

— Похоже, я тебя разбудил, — виновато проговорил Гилад.

— Тебе никто не говорил, что у тебя ужасный вкус в литературе? Десять страниц Сидни Шелдона действуют в сто раз лучше снотворного. Как ты себя чувствуешь?

Гилад помолчал, прислушиваясь к своим ощущениям.

— У меня болит голова, — начал он, — и тошнит. И еще я вижу все так, будто мне завязали глаза полупрозрачной повязкой.