Правда или долг

Габриэль скрылась в спальне и, вернувшись, продемонстрировала пистолет.

— Кто выиграл в лотерею? — спросила она.

— Отдайте оружие капитану Гордону.

Габриэль положила пистолет перед Гиладом.

— А теперь вы можете прогуляться. Даже если учесть ваше боевое прошлое, не в моих привычках подвергать представительниц прекрасного пола подобным нервным встряскам.

Когда за Габриэль закрылась дверь, Мустафа кивнул, приглашая Гилада взять пистолет.

— Теперь все в ваших руках, капитан. Вы можете вершить суд. Либо доктор будет помилован, либо понесет наказание.

Гилад встал, по-прежнему не прикасаясь к пистолету. Ибрагим тоже поднялся, скрестил руки на груди и посмотрел на него. Во взгляде доктора читалась усмешка.

— Только Аллах может судить меня, — сказал он, обращаясь к Гиладу. — Я сделал то, что было угодно Его воле. И, если Он решит забрать меня к себе, то так тому и быть. Но это решение будете принимать не вы.

Боаз держал в пальцах давно потухшую сигарету и неотрывно следил за происходящим. Константин смотрел на Мустафу, который пил кофе и, казалось, был погружен в свои мысли.

Гилад взял пистолет, поднял его и взвел курок.

— Вы ошибаетесь, — коротко ответил он.

В тишине комнаты выстрел прозвучал неестественно громко. Гилад положил пистолет на стол, не отрывая взгляда от Ибрагима. Тот несколько секунд стоял, приложив руку к левой стороне груди — именно туда попала пуля — после чего медленно сел на пол, а потом лег на ковер. Его поза напоминала позу человека, который устал и прилег отдохнуть.

Боаз, будто очнувшись, бросил сигарету в пепельницу. Константин поднялся, глядя на лежавшего доктора.

— Мы покончим с этим раз и навсегда, — нарушил молчание Муса.

Он резко встал, опрокинув стул, и запустил руку в нагрудный карман пиджака, но Константин оказался быстрее. Через долю секунды пистолет Гилада был у него в руках, и присутствующие даже не успели понять, что произошло. В тишине дома прозвучал еще один выстрел, и верный помощник доктора распластался рядом с ним с аккуратным отверстием во лбу.

— На поражение, — покачал головой Боаз.

Гилад до сих пор смотрел на Ибрагима, возле которого уже появилась лужица крови.

— Я только что убил человека, — сказал он спокойно, без каких-либо эмоций в голосе.

Мустафа поднялся.

— Полагаю, нам пора идти, друзья мои, — сказал он, после чего посмотрел на Константина. — От нашего плана мы не отступаем?

— Нет. — Константин посмотрел на Боаза и на Габриэль, которая стояла в дверях и с выражением полной растерянности на лице смотрела на трупы. — Хозяева в этот вечер хотели получше растопить камин, но перестарались. Не буду рассказывать вам, что бывает в таких случаях с деревянными домами. Даже если на улице минусовая погода.

— Поняла, — кивнула Габриэль. — Только дайте мне пару минут. Я должна забрать кое-какие вещи. Я в этом доме ночевала, знаете ли. И даже писала вон на той веранде.

— Боаз, — продолжил Константин, — ты летишь домой сегодня. Вот твои билеты на ближайший рейс — до самолета шесть часов, ты успеешь пройти регистрацию.

Боаз взя конверт и посмотрел на коллегу.

— Что значит — я? А когда домой летишь ты?

— Я полечу домой завтра. Сегодня переночую у Мустафы. Если я в очередной раз откажусь от мяса, которое готовит его жена, то следующим на сковородку посадят меня. А вы, капитан Гордон, летите домой послезавтра.

Гилад, наконец, оторвался от Ибрагима и Мусы и удивленно воззрился на Константина.

— Что я буду делать целых два дня?

— Это целиком и полностью на ответственности мадемуазель Вэстен. — Константин посмотрел на Габриэль, которая стояла в дверях спальни и в одной руке держала сумку, а во второй — портативный компьютер и несколько книг. — Наш договор до сих пор в силе. Я позвоню тебе, как только приеду домой.

Габриэль согласно закивала.

— Я рада. А теперь, джентльмены, двинем отсюда. У главной ведьмы заняты руки, так что не мог бы кто-нибудь из вас взять из камина несколько поленьев и развести костер?

Глава 27

— Вот, здесь я живу. Тесновато по сравнению с моей бывшей тель-авивской квартирой, но зато уютно и тепло. Зимой я почти не выходила на улицу! Думала, что умру от холода.

Габриэль сняла длинное белое пальто, бросила его в кресло и присела, чтобы снять сапоги.

— Это считается элитным районом, представляешь, — снова заговорила она. — Французы ничего не понимают в квартирах. Магазины за несколько километров отсюда, такси стоит жутких денег, повсюду «пробки». Рядом с домом даже нет нормального кафе для того, чтобы позавтракать! Мне пришлось научиться готовить. Если я буду есть этот ужасный фаст-фуд, то окончательно растолстею. Но готовить самой, как выяснилось — это увлекательное занятие. Я уже не говорю о том, что во время приготовления еды приходит много стоящих идей. Когда руки чем-то заняты, голова работает лучше. Кстати, ты голоден?

Сидевший напротив нее Гилад изучал пушистый ковер на полу.

— Нет, — ответил он. — Но я бы выпил чего-нибудь покрепче.

— Виски? Коньяк? Вино? Водка? Может быть, коктейль? Я успела окончить курсы барменов. Можно устроить дома вечеринку — купить кучу всего и позвать гостей.

— Водка меня устроит.

Габриэль подошла к бару, достала пару рюмок и потянулась за одной из бутылок.

— Надеюсь, ты не принял близко к сердцу то, что сегодня произошло? — продолжила она.

— Ты имеешь в виду тот костер, который мы устроили в лесу? Да, мне жаль дом. Там, наверное, было уютно читать при свете лампы холодными зимними ночами.

— Я имею в виду доктора Абу Талиба, которого ты отправил на тот свет. Ты ведь не принял это близко к сердцу? — Она рассмеялась. — По крайней мере, не так близко, как он.

Гилад взял из ее рук рюмку.

— Я еще не понял, что произошло, — сказал он. — У меня такое чувство, будто я вот-вот проснусь в своей кровати. Дома.

Габриэль подняла свою рюмку.

— Подумай о том, скольких людей этот сукин сын отправил на тот свет. Мне кажется, что даже его обожаемый Муса обрадовался, что ты его застрелил. Если он вообще успел что-то понять до того, как Константин пустил ему пулю в лоб.

— С одной стороны, я понимаю, что он заслужил этого. С другой…

— Когда я проходила курсы оперативников — ох, это было давно! — наш преподаватель говорил нам, что мы не судим и не наказываем других людей. Каждый человек в жизни занимает определенное место. Кто-то живет, работает, растит детей и перекладывает бумажки. А кто-то каждый день встает для того, чтобы кто-то другой на следующий день уже не встал. Мы делаем выбор каждый день, но выбор уже был сделан за нас. Кто-то, кто находится на другом уровне — на том уровне, который гораздо выше нашего — уже выбрал для каждого дорогу. И с нашей помощью этот кто-то каждый день что-то решает в мире. Мы думаем, что мырешаем, но на самом деле это не мы. Так что вопрос «заслужил или не заслужил» тут не актуален. Ибо он в любом случае заслужил. Просто он не мог умереть до того, как встретил тебя. Он должен был умереть от твоей руки.