Правдивые байки воинов ПВО

На АКП – «отлично»,

На «Ломе» – безобразно!»

Причём вид Бабрак имел наисчастливейший, как Пушкин после написания «Бориса Годунова».

«Сам вчера вечером сочинил!» – пояснил нам Бабрак и потребовал включить свои вирши в стенгазету под соответствующим рисунком.

Наши попытки намекнуть на дубоватость этих строк Бабрак воспринял как личное оскорбление и покушение на авторитет руководителя.

После этого Папану пришлось поместить бабраковское произведение и картинку к нему в сатирической газете.

«Лом» – это был позывной у 12 дивизиона нашей многострадальной бригады.

Замполитом там был прибывший по замене с Севера майор с нестандартной фамилией Олло. Дело в том, что «Оллу» – по эстонски означает пиво. Созвучие его фамилии названию благородного и дефицитного тогда напитка, служило основой наших многочисленных шуток. Майор Олло был довольно обидчивым, ко всему прочему.

Прибыв на конференцию и увидев дурацкий стих Бабрака в стенгазете, Олло решил, что его сочинили мы с Папаном и всерьёз обиделся.

Никакие объяснения не помогали.

«Мало того, что этот гад Бабрак нашему дивизиону „тройку“ по политзанятиям влепил, так ещё и вы эту херню в стенгазете сочинили!!!» – укорял нас майор Олло при каждом удобном случае.

Однако среди всех заместителей Левитана особо выделялся начальник тыла бригады – полковник «Папа Ремез». Это был удивительный военачальник.

Первый раз он отличился в день открытия 25 съезда КПСС. В дивизионе, которым он командовал, проходили полугодовые регламентные работы. И произошел «непроизвольный пуск ракеты». Сработал только стартовый двигатель, и далеко она не улетела. Жертв и разрушений тоже не было, но всё равно скандал случился – грандиозный.

«Папу Ремеза» наказали, но с должности не сняли, т. к. его прямой вины не было. Со временем он перешел работать на должность заместителя командира «Гречицко-Бургундской» по тылу.

На этой должности «Папа» показал всю мощь своего организаторского таланта. Подчиненные боялись его, как огня, и Папа Ремез железной рукой руководил тылом нашей бригады.

Как и положено «щирому хохлу», он был прижимист и крайне неохотно расставался с тыловыми ценностями от спирта и ГСМ до ветоши, которые положено было выдавать на регламентные работы. Опытные командиры это знали и по-свойски договаривались с Папой. «Качать права» в общении с ним было бесполезно и контрпродуктивно.

«Идите на хер, ребята. Я сказал: идите на хер!!!» – говорил он обычно любителям что-то от него потребовать.

Изредка находился какой-нибудь молодой командир дивизиона, пытавшийся «надавить» на Папу через комбрига. Происходила примерно такая дискуссия:

«Товарищ командир, у нас полугодовые регламентные работы. Не можем получить ветошь для их проведения!» – обращался правдолюбец к Левитану на каком-нибудь совещании.

Комбриг вопросительно смотрел на Папу Ремеза.

«Товарищ командир!» — грозно отвечал Папа, красная физиономия которого наливалась свекольным цветом от такой неслыханной наглости. «Все склады открыты, прапорщик Кузьмук специально вызван мной из отпуска. Пусть приходят, обращаются и получают. Не обращаются, ведь!!!»

Удовлетворённый исчерпывающим ответом, Левитан спрашивал: «Ещё вопросы есть, товарищи командиры, полностью?».

Вопросов не было. Комбриг уходил, а «нарушитель спокойствия» интересовался у Папы, когда же можно получить желанную ветошь.

«Идите на хер, ребята! Я сказал: идите на хер!!!» – получал он классический ответ от Папы и надолго попадал в число тех, кого Ремез недолюбливал. А это было чревато…

Конечно всё, что надо, ему в конце концов выдавали, но ветошь была самого худшего качества, а спирт – разбавлен бензином. Спирт от этого не терял тех свойств, для которых его и выдавали – протирка контактов, волноводов и т. п., но начисто лишался своего главного достоинства. Его невозможно было пить, а значит, использовать в качестве «жидкой валюты». Заслужить Папино прощение было очень нелегко.

Строг Папа Ремез был и во всех делах, касавшихся тылового обеспечения.

Каждые полгода, в ходе сборов командиров и замполитов бригады, нас возили по разным дивизионам и проводили «показные занятия». Где то демонстрировали образцовый командный пункт, где-то казарму, где-то клуб или ленинскую комнату. Папа учил на тыловых объектах, как должны функционировать и выглядеть: столовая, склад, овощехранилище, туалет и т. д.

«Хозяйство вести – не мудями трясти!!!» – любил он повторять народную мудрость.

Однажды в дивизионе у Володи Коваленко Папа проводил занятия на свежепостроенном «хапспособом» продскладе и остался складом – страшно недоволен. Было отчего: кирпичи бойцы положили вкривь и вкось, сам склад стоял как-то кривобоко, создавая впечатление, что вот-вот завалится.

Папа Ремез «драл» командира дивизиона в ходе всего занятия и потом всю дорогу в автобусе (а мы ехали в наш дивизион «смотреть» ремонт в казарме) постоянно «пинал» несчастного Володю за его склад.

Приехав к нам, Папа повеселел и расхваливал ремонт казармы на все лады. Тут он вдруг узрел и наш продсклад, который мы тоже построили хапспособом, однако он получился красивее коваленковского.

Папа при виде нашего склада пришел в восторг. Построив перед ним всех участников сборов, он выдал историческую фразу:

«Вот посмотрите, товарищи офицеры. Здесь к складу были приложены руки!!! А Коваленко приложил к своему складу – жопу!!!».

Надо вспомнить и то, как мы заехали в наш дивизион в тот раз. Ездили все участники сборов на бригадном «пазике». Водила – солдат имел привычку задолго до подъезда к воротам какого-нибудь дивизиона начинать непрерывно сигналить, чтобы караульные распахивали ворота настежь. Обычно так и делали, хотя по уставу полагалось остановить автобус для проверки перед воротами. Караульный должен был выйти, представиться, узнать, кто приезжает, и с какой целью, а уж потом открывать ворота для въезда.

Старшим автобуса в тот раз был заместитель комбрига, закрывавший глаза на такие «шалости» водителя.