Правила Барби

– Я думаю…, – начала она, я затем резко выпрямилась так, словно к ее позвоночнику примотали палку и нервно сглотнула.

Началось.

Я бросила быстрый взгляд на ее тарелку, подмечая, что Челси съела всю свою порцию и, конечно же, ореховый соус.

Не стоило переходить мне дорогу.

Извинившись, Челси встала из-за стола и убежала. Я посмотрела ей в след и просто не могла не улыбнуться, надеюсь, она успеет добежать до туалета. А когда я вернула взгляд к Фостеру, заметила, что он смотрит на меня. Я вскинула правую бровь, как бы спрашивая, почему он пялится. Джефри тряхнул головой и потянулся к стакану с апельсиновым соком.

– Самое время для десерта, – прочистив горло, сказал он. Я кивнула, даже не собираясь пререкаться, ведь мое настроение улучшалось с каждой секундой, а все благодаря моему блестящему плану. Поставив на стол две тарелочки с чизкейком, который нашла в холодильнике, я заняла свое место.

Самая главная часть вечера только начинается, и ты, Джефри, запомнишь этот вечер надолго.

Глава 15

Барбара

Некоторое время по комнате разносился лишь приглушенный звон столовых приборов.

– Так и что ты хотела сегодня днем, когда сорвала мою презентацию? – сдержанным, но недовольным тоном спросил он. Я смахнула со своего розового свитера несуществующую пыль и оскорбленно вздернула подбородок.

– Я сорвала? Это твоя презентация сорвала мои планы, – фыркнула я, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.

Джефри потер заднюю поверхность шеи и подавил зевок.

А это уже второй этап моего плана.

– Знаешь, Барбара, я все раздумываю, почему продолжаю терпеть это. – Его слова прервались очередным зевком, который он уже не смог сдержать. Его лицо побледнело, веки тяжелели. И я должна была радоваться, но все омрачили его слова.

И действительно, зачем? Если бы Джефри хотел отомстить мне за прошлое, за то, как поступил с его мамой мой отец, за мои слова о нем и его матери, то он мог просто отказать мне в браке. Это было бы самой болезненной местью, но он выбрал другой вариант.

Давай же, думай, Барбара, в чем здесь дело.

– Разве для тебя это не особый вид терапии? – усмехнулась я, жестом обводя стол. – Хоть где-то тебе позволено выказывать свою власть, ведь даже в своей компании ты никто.

Его челюсть выдвинулась вперед, глаза заволокло тьмой.

– И это мне говорит карманная собачка без денег?

Я рассмеялась, запрокидывая голову.

– Карманная собачка? И это все, на что ты способен? – одаривая его снисходительным взглядом, спросила я. – Ты просто позор своей семьи, Фостер. Хотя о какой это семье я говорю? У тебя никогда не было семьи, ты ведь всего лишь сын шлюхи из Вегаса! – Мой крик прокатился по столовой, достигая самых дальних уголков сознания Фостера, ведь после моих слов, он вдохнул так яростно и глубоко, что тонкая ткань футболки натянулась на его груди. Он сжал челюсти, отчего на гладковыбритых щеках проявились желваки, и я буду самой настоящей грешницей, если скажу, что в этот момент у меня не появилась щекотка в животе от желания ударить его по лицу, чтобы затем нежно огладить покрасневшую кожу и напрягшиеся мышцы, а после поцеловать.

О нет. Эффект Фостера никогда не покидал меня. Я ненавижу его так же сильно, как и хочу, это сумасшествие!

– А у тебя была? – Он сочувственно улыбнулся мне той самой улыбкой, которая очаровала меня пять лет назад. Я замерла, чувствуя, как загнанно бьется мое сердце в груди. Джефри подался вперед, запах его парфюма и кожи моментально окутал меня, заставляя сомневаться в собственных намерениях. Он нежно обхватил мой подбородок своими невероятно привлекательными и длинными пальцами, которые мне хотелось переломать или почувствовать внутри себя. Как они скользят во мне, заставляя мое тело извиваться от неспешных и мучительных ласк, пока его губы шепчут на ухо невероятно развратные пошлые вещи. Пока он просит не прекращать стонать и говорит, какая я сладкая на вкус.

Гадство!

Я сжала бедра под столом и нервно сглотнула.

Соберись, черт тебя дери!

– Я понимаю, почему отец не оставил тебе компанию, – мягко начал он, сокращая между нами расстояние. – Потому что ты все та же маленькая девочка, какой была пять, десять, пятнадцать лет назад… Взбалмошная и импульсивная, которая предпочла сбежать из города вместо того, чтобы решать проблемы как взрослая. Которая растратила колоссальные средства своего трастового фонда на брендовые шмотки, косметику и лангустинов. Он просто решил, что тебе нужна нянька и какого-то черта назначил этой нянькой Фостера.

Я мгновенно пришла в ярость и ударила его по руке, чтобы он перестал трогать меня.

– Я пыталась построить свою собственную модную империю!

Он ухмыльнулся, устало запрокидывая голову и разминая мышцы. Было заметно, что его тело расслабляется, и Джефри уже наверняка хочет спать.

– Тебе, моя дорогая Барби, нужна не империя, тебе для счастья подойдет кукольный домик и шкаф одежды, потому что вся твоя империя это детский максимализм, приправленный глупыми мечтами и самоуверенностью карликовой болонки!

О, нет.

Моя нижняя губа задрожала, а тело остолбенело. Отчаяние заполнило меня до краев. Меня никто не воспринимает всерьез, и он никогда не воспринимал. Может мои мечты действительно бредовые? Может, стоило послушать отца и получить степень в бизнесе? Может тогда мне стало бы куда проще жить?

Я смотрела в бездушные глаза Фостера и чувствовала, как по моим щекам медленно скатываются слезы. Я пыталась сдерживать их, но тяжело делать это, когда ты переживаешь внутренний личностный кризис.

Тело Джефри напряглось, его рот приоткрылся, словно он хотел сказать что-то еще. Он не отвел взгляда от моего лица, как делал это всегда, стоило ему заметить бурю эмоций в моих глазах. Вся его жестокость, казалось, рассыпалась.

Я чувствовала под ладонью свою вилку и сжала ее так сильно, что едва не поранила тонкую кожу. Рука Фостера дернулась, будто он хотел коснуться меня, стереть с моего лица эти уродливые дорожки слез. Но это было заведомо провальное желание, как заклеить скотчем разбитый стеклянный стакан.

Он разбил этот стакан, и он поплатится.

– Барбара, – мягко позвал он, и мне даже показалось, что в его голосе я расслышала раскаяние. Он резко заморгал, его тело больше не слушалось его, а значит, острый соус который был напичкан снотворным наконец пришел к своему действию.

Чувствуя на губах вкус своих слез, я мило улыбнулась ему.

– Спокойной ночи, дорогой.

Он предпринял последнюю попытку нахмуриться.

– Что? – Его глаза закатились, и Джефри с громким стуком упал лицом в свою тарелку, превращая идеальный кусочек чизкейка в сладкое месиво.