Правила Барби

Я уловила что-то странное боковым зрением, дверь в комнату была приоткрыта, хотя я точно помню, что Джефри закрывал ее. В темноте коридора мелькнул силуэт.

Боже мой, это была Челси! Наши взгляды встретились: ее потрясенный, шокированный и мой испуганный и стыдливый.

В этот момент я почувствовала себя самой мерзкой дрянью на планете. То, чему я позволила произойти, не укладывалось в моей голове. И я хотела бы продлить эту вспышку вины из-за Челси, но сделать это было практически невозможно, ведь ощущения внизу моего живота были куда ярче и поглощали все мое внимание. Поэтому я просто смотрела на свою бывшую подругу, жалобно постанывая, сжимая в руке покрывало, пока мое тело дергалось от каждого его резкого толчка.

Крупное запястье, которое всегда сводило меня с ума, легло на мою шею. Джефри поднял мою голову с покрывала, заставляя меня оторвать взгляд от бывшей подруги и посмотреть в зеркало. Я не знала, видит ли он ее, но не думаю, что это его как-то волновало. Мои щеки по цвету были сравнимы с солнцем на рассвете, моя шапка сползла на бок и находилась в миллиметре от того, чтобы явить Фостеру мои отвратительные лавандовые волосы. Он поймал мой взгляд через зеркало.

– Посмотри, как хорошо мы подходим друг другу. Твоя киска так сильно сжимает меня, черт возьми, Барбара, ты сама знаешь, что наши тела будто были созданы друг для друга. Но ты все это разрушила пять лет назад, когда смешала меня с дерьмом, – зарычал он, усиливая хватку на моей шее и ускоряя свои движения во мне. Я жадно хватала воздух ртом, мой голос охрип от безумных стонов наслаждения. Узел в моем животе становился больше, и я предчувствовала скорый взрыв.

– Запомни этот единственный раз, Эванс, потому что я больше не прикоснусь к тебе, не поцелую, я просто не смогу, после того, как ты посмела… – Он сорвал с моей головы шапку и потерял дар речи. Лавандовые локоны, все еще влажные после душа рассыпались по моим плечам и спине.

Он был так поражен увиденным, что даже не остановился, продолжая жестко вбиваться в меня. Наши взгляды встретились в зеркале, ведь он все еще сжимал мою шею, не позволяя отстраниться. С громким протяжным стоном я задрожала под ним и позволила оргазму завладеть моим телом. Мышцы между моих бедер сокращались, сильно обхватывая Джефри, наверняка причиняя ему боль вперемешку с экстазом. Фостер ослабил хватку на моей шее, но руку не убрал, уперся лбом в мою спину и, хрипло застонав, излился прямо в меня.

Несколько долгих секунд в комнате стояла тишина, прерываемая лишь его тяжелым дыханием. Он навалился на меня, его все еще твердая эрекция была во мне. Моя щека была прижата к постели, пустым взглядом я смотрела на приоткрытую дверь комнаты. Челси больше не было в коридоре. Меня сжигали сотни разных эмоций, но я предпочла не замечать их, я не хотела ни о чем думать, просто наслаждалась приятной слабостью в мышцах и… его потрясающим запахом, который когда-то сравнила с домом, и которым теперь пахла сама.

Боже.

Но Фостер не дал мне как следует проникнуться моментом, он встал, застегнул джинсы и грубо перевернул меня. На мое лицо спал лавандовый локон волос, и я прикусила губу от неловкости, вспоминая о том, что теперь я выгляжу как нечто уродливое.

Его взгляд скользил по моим волосам, между его бровей пролегла складка, которая легко могла разделить его лицо на две половины.

Я решила атаковать первой.

– Что это, черт возьми, было? – грубо спросила я, имея в виду наш секс.

– Захотелось поностальгировать, – отмахнулся он так небрежно, словно перед ним была случайная девка, которую он снял по номеру, что клеят на фонарные столбы за городом. Мою грудь словно пронзили сотней мелких шипов. Значит, поностальгировать он захотел? – Что случилось с твоими волосами? – я хотела отвернуться, но он навис надо мной и успел ухватить меня за подбородок, не позволяя отвести от него взгляда.

– Пробую новые варианты.

– Варианты чего? Попугаичьего оперения? – словно издеваясь, спросил он. Я оттолкнула его руку, встала и накинула на себя свой шелковый халат, Фостер следил за каждым моим движением.

– Лавандовых попугаев не бывает, если ты не знал, – прикусывая нижнюю губу, ответила я. Боже, не хватало еще расплакаться при нем.

– Барбара, которую я знаю, никогда добровольно не перекрасилась бы в фиолетовый.

– Лавандовый! И почему вы все так говорите? – вспыхнула я, вспоминая подобные слова сказанные Мейсоном. – Ты получил что хотел, просто убирайся уже отсюда!

Джефри осторожно обхватил мое запястье и развернул меня к нему.

– Слушай, мне и так хреново, поэтому давай ты не будешь ничего говорить по поводу моих волос. – О нет, мои глаза наполнялись слезами, и это не укрылось от Фостера. Его взгляд смягчился.

– Не все так плохо, – сказал он, пытаясь поймать мой взгляд, – ты ведь не лысая. Цвет конечно необычный, но… интересный.

Я сжала губы от раздражения. Мне не нужны утешения от врага.

– Мне плевать, что ты думаешь по поводу моих волос, – фыркнула я, отталкивая его руку, отчего его лицо приобрело оттенок враждебности. – Меня волнует другое. Мы не предохранялись. Я принимаю противозачаточные, но они могут спасти меня только от беременности.

На его подбородке дернулся мускул.

– Можешь не переживать. Ты единственная с кем я позволил себе спать без презерватива. – Он приблизился и попытался заправить мои волосы мне за ухо, но я не дала ему этого сделать.

– Отлично, а теперь проваливай, меня тошнит от тебя.

Фостер сжал зубы от злости, отошел от меня в сторону, одним резким движением поднял комод и поставил его на место, а затем ушел.

Глава 17

Джефри

Я шел по коридору на кухню, мне срочно требовалось сделать глоток воды. В моей груди нарастала острая боль, будто вокруг ребер обернули металлическую проволоку с длинными шипами, и всему виной секс с Барбарой Эванс. Вернее то, что случилось после: мое осознание, что я снова в полной заднице.

Проснувшись утром на полу в гостиной с сильнейшей головной болью, я не сразу вспомнил, что произошло накануне, и не мог понять, почему я не в своей спальне. Но рядом была Челси, которая все объяснила мне. Ярость моментально наполнила все мое тело, и первым моим желанием было придушить Эванс.

Снова и снова она ставила меня в положение, в котором я выглядел идиотом, а вчера она решила просто отравить меня, ведь гребаное лошадиное снотворное противопоказано людям! Она совершенно не думала о последствиях, и должна была поплатиться за все свои действия.

Но стоило мне лишь раз взглянуть в ее глаза, и я пропал. Я чувствовал, что теряю связь с реальностью, в течение всех этих лет я выстраивал стену, которая уберегла бы меня от мыслей о ней, от безумных чувств, которые способны уничтожить меня. И всего одного взгляда лазурных глаз было достаточно, чтобы на этой стене появилась трещина. Мне нельзя этого допускать.