Правила Барби

Боже, я лгала самой себе, ведь каждую ночь заворачивалась в покрывало, на котором остался запах его кожи, и только тогда засыпала. Я медленно сходила с ума, и от этого осознания хотелось выть раненой ланью. Почему он? Из сотен миллионов мужчин именно он был моим ураганом, именно он способен был как уничтожить меня, так и возродить?

– Но я здесь не за этим, – донесся до меня его равнодушный голос, а в следующее мгновение его рука коснулась моих волос, затянутых в хвост на затылке. – Ты все-таки изменила цвет.

Я шлепнула его по руке.

Потребовалось сразу две процедуры химического выведения краски с волос, чтобы убрать фиолетовый пигмент, а затем новая покраска, и теперь мои волосы были жемчужного оттенка – чуть светлее, чем мои натуральные, но я не жаловалась. А еще я лишилась почти десяти сантиметров посеченных от многочисленных химических процедур кончиков.

– А еще ты пожертвовала пятьдесят тысяч долларов в фонд спасения Палаусских белых медведей.

Я подавила в себе желание улыбнуться, однако мои губы дрогнули, и Фостер все понял без лишних слов, он хорошо изучил мою мимику. Я действительно сделала скромное пожертвование в фонд с его карты.

Ладно, не скромное.

– Да, мы должны помогать всем зверюшкам на нашей планете, – прижимая руку к груди, сказала я.

Его подбородок дернулся, Джефри злился, хоть и пытался сдерживать это.

– А почему так мало взяла?

– Решила поберечь твои финансы, милый, – последнее слово я выплюнула с таким отвращением, словно мне попалась червивая вишня.

– Для таких крупных операций требуется пин-код, как ты его узнала?

–Я очень наблюдательна, когда дело касается тебя, – пожала плечами я, наслаждаясь яростью, танцующей в его глазах. Думает, что дал мне карту, и я так легко забуду все плохое? Размечтался!

Фостер медленно надвигался, заставляя меня пятиться назад, пока моя спина не столкнулась с деревянной стеной. Он навис надо мной, опираясь одной своей рукой на стену справа от моей головы, а второй сжимая мои щеки, заставляя меня сложить губы в форме буквы «о», тем самым делая меня похожей на рыбку.

Я так сильно ликовала внутри, что даже не отстранялась от него. Я знала, что после моей выходки, он взбесится, поэтому сделала это с огромной душевной радостью.

Его взгляд опустился на мои губы, которые сейчас были просто в идеальном положении для поцелуя. В зеленых глазах вспыхнуло желание и потребность поцеловать меня, которую Фостер больше даже не пытался прятать. Все было на поверхности, может, я и не составлю конкуренцию всем желающим переспать с ним, но факт оставался фактом: Фостер меня хотел.

– Какая ты у меня экономная, учитывая то, что Палау – тропический остров в Океании, и белые медведи там не водятся.

Упс.

Я потупила взгляд, делая вид, будто бы не знала об этом, будто не увидела листовку о пожертвовании в богом забытом переулке рядом с листовкой о продаже наркотиков.

– Ты ведь знаешь, что у меня просто ужасные проблемы с географией, – невинно захлопав глазами, ответила я. – Мне жаль.

Из его горла вырвался странный звук, что-то между смешком и недовольным фырканьем.

– Тебе не жаль.

Я пожала плечами.

– Нет, но должна же я сделать вид. И не мог бы ты отпустить мои щеки, мне больно.

Он снова взглянул на мои губы и разжал пальцы. Фостер еще несколько секунд смотрел в мои глаза, будто намеревался мне что-то сказать, но, так и не решившись сделать это, просто развернулся и зашагал вглубь конюшни.

– И куда ты? – крикнула я.

– Решил спасти маленькую зверюшку, а если точнее, то не придушить ее за то, что она в очередной раз решила показать свой характер.

Я зависла на секунды, изучая взглядом его плечи и широкую мускулистую спину в свободной серой футболке. В моем дрожащем от адреналина и озорства тельце вдруг возникло нестерпимое желание опустить на эти плечи свои ноги, чтобы сжимать бедрами его голову, пока Джефри будет сводить меня с ума своим языком.

Дьявол!

– Я не зверюшка!

– Да-да, советую надеть намордник и закрыть дверь клетки, мое терпение не безгранично, Барби, кто знает, на что я буду способен, когда оно окончательно иссякнет?

– Будешь угрожать мне?

– А на тебя хоть одна моя угроза подействовала?

Он почти скрылся за поворотом.

– Так мне вернуть карту? – серьезно спросила я, заставляя его остановиться.

– Зачем? Вдруг ты захочешь спасти вымирающий вид единорогов.

– Единорогов не существует.

– Как и Палаусских медведей, однако тебе это не помешало спасти их всех. – После этих слов он исчез, а я направилась на вечернюю прогулку с Герцогиней.

Теперь в моем распоряжении была его карта. Может, мне тогда и в конюшне больше не нужно было работать? Я ничего не понимала, но и спрашивать у него не собиралась, пусть не думает, что мне не по силам обслужить парочку лошадей. Я еще покажу ему!

Вернувшись с прогулки, я заметила Джуда с коробкой его пожитков, которые он забрал из комнаты для персонала. Очевидно, что он уходил: уволился сам или его уволил Джефри. Но когда я попыталась это выяснить, он отшатнулся от меня, словно привидение увидел, и попросил не подходить к нему. И тогда я заметила огромную гематому под его правым глазом и несколько ссадин на лице.

Что за черт произошел, пока я гуляла с Герцогиней?

***

Я скучающе наблюдала за снующими по залу официантами с серебристыми круглыми подносами, а еще за чопорными, но безусловно уважаемыми людьми со всего Солт-Лейк-Сити. Прием в честь дня рождения Пейтон Миллер, чье имя я слышала впервые в жизни, проходил в принадлежащем ей и ее мужу загородном доме, который по размерам не уступал замку королевского семейства Испании.

Занавески с вышитыми на них золотистыми нитями узорами. Пол, покрытый крупной плиткой, о который так звонко стучали все набойки каблуков женщин и девушек. С десяток старинных люстр освещали зал, и благодаря такому хорошему освещению я могла детально разглядеть каждый наряд в этом помещении. Это, пожалуй, было тем единственным, что увлекало меня.

Стоит сказать, что в этот вечер я выглядела соответствующе, ведь Джефри за все заплатил, вернее заплатила его безлимитная «Американ Экспресс», поэтому к выбору платья я подошла крайне ответственно. А вот его ответственность еще стоило поискать, ведь на прием меня привез Далтон, а Джефри все еще пропадал в компании. Замечательный подход, не правда ли? Закинуть меня в бассейн с голодными акулами, куда я изначально не хотел идти, и не явиться. Фостер просто мудак.

Когда он сказал, что хочет моего сопровождения на этом вечере, я не просто так отказала ему. Я не набивала себе цену, и дело было даже не в моем упрямстве, все дело в этом обществе. Раньше я была в него вхожа из-за богатого отца. Я ловила на себе восхищенные взгляды и принимала многочисленные комплименты, все знали меня как наследницу огромного энергетического бизнеса. А теперь все это в прошлом. Люди, а в особенности женщины, глазели на меня как на однорогого оленя. Я была чужой, меня не узнавали, не принимали, и не понимали, какого черта я здесь забыла. Но хуже всего, пожалуй, будет, если меня все-таки узнают. А еще узнают, что я лишилась всего и вынуждена быть питомцем Фостера.