Правила Барби

Я так отчаялся, что готов был выменять ее словно какую-то вещь. Потому что все эти пять лет любовь к ней не стихала, мне удавалось держать ее за закрытыми дверьми, но подобно сотням воздушных розовых шаров, временами она вырывалась и сносила эту дверь с петель, вынуждая меня ставить новую и новую и новую. Пока не осталось даже дверного проема. Ведь удерживать это было просто невозможно.

Но увидев ее спустя год, и столкнувшись с ее ненавистью, я забыл, почему вообще пошел на это. Забыл, что в тот самый момент, когда Эванс пообещал мне ее, я хотел не оттолкнуть ее, а искупить свою вину и показать ей, что она может больше не бежать из этого города, она может больше не бежать от меня. Но я позволил ненависти и старым обидам управлять мной. Я разозлился на нее. Она ведь переспала с моим братом, она изменила мне, когда не прошло и суток после нашей ссоры.

Я идиот, я чертов идиот! О какой такой мести я думал, если первым извалялся в этой грязи, а заодно извалял и ее? Конечно, я все еще злился, что она изменила мне с Мейсоном, хотя точки между нами так и не были расставлены. Черт да ее первый раз даже для меня имел больше значения, чем для нее. Но правда в том, что даже осознавая, что она переспала с моим братом, я не думал отказываться от нее, вот какая власть была в руках у Барбары Эванс.

Через сорок минут в зале появился врач. Барбара была стабильна, приступ купировали, на меня посыпались десятки медицинских терминов, но смысл был один: теперь она в безопасности.

И наконец, за последние минуты, проведенные в собственных терзаниях, я выдохнул. Горло по прежнему сводило от тяжести, и мне казалось, что все произошедшее сон, что меня кто-то водит за нос и обманывает насчет ее самочувствия, поэтому мне не терпелось увидеть ее лично.

– А вы ей…? – спросил доктор – высокий и худой мужчина лет сорока с причудливой стрижкой.

– Мы помолвлены.

Он кивнул.

– Мы расположили ее в палате, потребуется остаться на ночь, чтобы сделать кое-какие тесты.

– Вы сказали с ней все хорошо, зачем ей оставаться? – Я растерял все самообладание и напирал на доктора, словно это он был виноват во всем этом. Но он не был. Она чуть не умерла из-за меня. Потому что я затеял эту жалкую игру, потому что я заставил ее идти со мной, потому что я поддался собственным демонам и не уберег ее от этого мира. Я не обратил внимания на ее слова, а она сказала, что пирожные передали от меня, кто-то подсунул их ей специально, кто-то хотел ее смерти, но кто?

Под моим воинственным взглядом доктор сжался.

– Нужно проверить работу ее мозга, дыхание было затруднено и это могло сказаться на некоторых органах, к тому же сейчас у нее низкое давление, – пояснил он, порождая во мне еще больше тревоги. – Есть еще один момент, она сказала, что у нее нет страховки, – красноречиво поглядывая на часы, обернутые вокруг моего запястья, сказал он.

– С деньгами проблем не будет, – фыркнул я, приближаясь к нему, заставляя того пятиться назад, – сделай так, чтобы каждый ее орган работал лучше, чем до этого приступа, и тогда помимо щедрой дотации ваша больница получит еще одно крыло.

Когда все формальности были улажены, меня проводили к ее палате. Она выглядела болезненно. Краснота сошла с ее лица и щеки стали бледными, а вот отек уходил медленно, и это пугало меня. Она лежала, прикрыв глаза, ее волосы были растрепаны, никакой прически не было, как и платья, только больничный комплект.

Стоило мне приблизиться к ней, она распахнула глаза и взглянула на меня. Ее брови нахмурились, но она ничего не сказала. Я нервно сглотнул и придвинулся к ней ближе, не смог удержаться, наклонился и прислонился к ее лбу губами. Ее кожа была прохладной и влажной. Она не отталкивала меня, но продолжала молчать, а я не мог больше выносить этой тишины между нами.

– Ты так сильно напугала меня, – пробормотал я, прислоняясь щекой к ее лбу и опуская одну свою дрожащую ладонь на ее лицо.

– Не трогай меня, – тихо сказала она, заставляя меня отстраниться. И когда я поймал ее взгляд, почувствовал, как мою грудь пронзает нестерпимой болью. Ее глаза были полны ненависти, непонимания и страха. – Ты передал мне эти пирожные. Когда официант сказал твое имя, я даже не додумалась спросить у него о составе. Почему-то я не думала, что ты способен на такое. Я не доверяла тебе, но все равно надеялась, что ты не причинишь мне реального вреда, я думала, что значу для тебя что-то. – Ее хриплый голос лился по палате, и каждым своим словом Барбара медленно приближала мою смерть. С одного ее глаза сорвалась слезинка, но Эванс поспешно стерла ее, даже находясь на больничной койке, она не желала показывать своей слабости. – Зачем ты сделал это? Почему попытался убить меня?

– Ты думаешь, что это сделал я? – переспросил я, будто не понял ее с первого раза. Да. Она считала, что это я решил ее убить. Она думала, я способен на такое.

Дьявол!

Я обхватил ее холодные пальцы и заглянул в глаза.

– Я бы никогда не причинил тебе вреда. – Она отмахнулась от моей руки, прямо как в детстве, словно та была испачкана чем-то отвратительным, а затем отвернулась к большому окну, из которого было видно город и ночное небо.

– Уходи.

Я быстро заморгал, не понимая, почему она не верит мне.

– Барбара…

– Уйди! – Ее громкий голос сменился кашлем. – Я видеть тебя больше не могу. Ты пытался сделать из меня идиотку, когда я сказала тебе об этих пирожных, потому что ты просто хотел, чтобы я умерла!

Мое сердце стучало так сильно, что легко могло пробить грудную клетку.

– Барбара, если я что-то могу для тебя сделать…, – снова заговорил я, надеясь, что она посмотрит на меня, и я смогу все ей объяснить. Но когда она посмотрела, я едва ли думал о том, чтобы объясниться, я просто потерялся в ее глазах как маленький мальчик – маленький мальчик которого она ненавидела.

– Просто исчезни, Джефри, я боюсь тебя, неужели ты не понимаешь этого?! – взвизгнула она, снова заходясь в приступе кашля. – Исчезни, уйди, проваливай, сколько раз мне повторить, чтобы до тебя дошло?

Я попятился назад, и сделал то, что она просила, я ушел.

Глава 22

Джефри

Далтон разобрался с моей машиной, оставленной на дороге, которая собрала вокруг себя толпу зевак и наряд полиции, а после забрал меня из больницы.

Особняк Фостеров пустовал, свет нигде не горел и я решил, что никого дома нет.

А кого собственно я ожидал увидеть? Мейсона? Маловероятно, ведь по вечерам он занимался одним делом – трахался с очередной фанаткой. Признаться честно, я ждал начала сезона, чтобы брат, наконец, занялся работой, в противном случае он рисковал откинуться от передозировки сексом, если такое вообще возможно было.

В полной темноте я прошел в гостиную и опустился на диван. Мой взгляд скучающе прошелся по камину и деревянной полке над ним, в темноте там стояла фотография отца – единственная, что осталась в доме, остальные при переезде забрала с собой Джемма. Я не знал, зачем она это сделала, Джемме тяжело далась смерть Дэниела, именно поэтому она покинула дом, хотя я никогда не посмел бы выставить ее. Джемма была мне второй матерью, я слишком поздно понял насколько ценно иметь людей вроде нее в своем окружении. Я был живым воплощением предательства Дэниела, но она не испытывала ко мне ненависти.