Правила Барби

Я обхватила его бедра своими коленями, Фостер изменил амплитуду движений, даря мне более медленные, но глубокие толчки, каждый из который заставлял мои плечи и спину покрываться мурашками, а бедра дрожать от пронзающего их удовольствия.

– А девушки? Ты знаешь всех девушек лично?

Чертова ревность завладела мной, я ведь видела, как все они смотрят на него. Какова вероятность, что на моем месте в этом самом винном погребе пару месяцев назад могла быть другая?

– Не спрашивай, если не хочешь знать ответ.

– Отвечай! – воскликнула я, сменяя уверенный возглас стоном.

– Не так много, как ты могла подумать. Иногда мне проще было передернуть себе самому, чем ехать на встречу с Эстер или с Челси. Думаешь легко спать с другими после тебя? Нет такой девушки, которая смогла бы затмить Барбару Эванс.

– Бедный Джефри, как же нелегко тебе жилось, – злобно выпалила я.

Я тоже не придерживалась воздержания все эти годы, однако это никак не избавляло меня от ревности.

В моем животе вспыхнул вихрь, я привалилась спиной к стене, располагая пятки на краю тумбы, так угол проникновения стал глубже. Пальцы Джефри заскользили по моей груди, и он грубо оттянул твердые соски, а затем опустил взгляд вниз. В тусклом свете комнаты, ему был виден каждый сантиметр моего тела.

– Дьявол, ты так прекрасна, Барбара. Ты не представляешь, что делают со мной твои стоны. – Яркий восторг, отразившийся в его глазах, отозвался в моем животе трепетом, но уже через секунду трепет исчез и внутри меня появился страх: Джефри наслаждался не сексом, он наслаждался мной, а это все усложняло. Пусть он не смотрит так на меня, пусть не дает мне надежду.

Иисусе.

– Ты всегда была моей, – прошептал он, наблюдая за тем как наши тела соединяются, а затем посмотрел в мои глаза.

– Черта с два. – Я покачала головой, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами.

Опять? Что за размазней я стала в этом городе? За последние пять лет я могла по пальцам пересчитать случаи, когда на меня накатывали слезы, я давно привыкла контролировать это.

Его пальцы обернулись вокруг моей шеи, Фостер притянул меня к себе и поцеловал. Его язык сошелся в сватке с моим языком, хотя схваткой это тяжело было назвать, он просто вторгся и захватывал все на своем пути, а мне нечем было ответить ему.

Моя кожа пылала, его прикосновения проникали гораздо глубже, затрагивая не только мое тело, но и мое сердце. Пламя в животе достигло своего апогея. Мои ноги задрожали, но вдруг все кончилось. Он замедлился, я разочарованно простонала в его губы.

– Давай, скажи это. Чья ты девочка?

– Пошел к черту! – фыркнула я, двигая бедрами, но он схватил меня за ногу, останавливая. Мои верхняя губа задрожала от разочарования и ненависти к самой себе.

Я не могу снова покориться этому чудовищу, я не могу снова чувствовать к нему нечто настолько сильное, что способно мгновенно уничтожить меня.

– Чья. Ты. Девочка. Барбара?

– Твоя, – зажмуриваясь, сдалась я, чувствуя, как он снова начинает двигаться. От накатывающей на меня вновь огромной лавины удовольствия, я схватилась рукой за соседний стеллаж.

– Кому ты принадлежишь?

– Джефри Фостеру! – выкрикнула я, мои ноги задрожали, низ живота свело судорогой, стеллаж за который я держалась вдруг начал падать. Резкий грохот и звон бьющегося стекла оглушил меня, и громко выстанывая его имя, я содрогнулась от оргазма.

– Да. Никто не посмеет пялиться на тебя. Ты принадлежишь мне, Барбара, в той же степени, как и я принадлежу тебе. Поэтому в следующий раз подумай снова, прежде чем сказать, что между нами только расчет, – прорычал он, крепко сжимая мое дрожащее тело. Джефри сделал еще несколько наполняющих толчков и хрипло застонав, излился в меня.

В течение нескольких секунд я не слышала ничего, кроме оглушающего биения пульса в моей голове. По моей спине скатилась капелька пота, а его руки все еще обнимали меня, пока Фостер замер, уткнувшись носом в мою шею. Я попыталась отстраниться, но он лишь сильнее сжал меня в объятиях.

– Дай мне минутку.

– Я вспотела и от меня плохо пахнет, – фыркнула я, стараясь оттолкнуть его, на что Джефри усмехнулся и потерся носом о мою шею. Его ладонь опустилась на мое лицо, а большой палец надавил на подбородок, он принялся оставлять на моей коже маленькие ленивые поцелуи.

– Где именно? Здесь? – Поцелуй. – Или, может, здесь? – Мне хотелось замурчать как котенок, которого спасли с холодной улицы и позволили остаться в теплом доме, настолько хорошо ощущались его поцелуи, а мягкий шепот сводил с ума. Но я не собиралась так просто сдаваться, расположила свою ладонь на его щеке, и мягко оттолкнула, он перехватил мои пальцы, поцеловал местечко чуть выше помолвочного кольца, а затем совершенно по-мальчишески улыбнулся. Эта улыбка едва не стоила мне одного нервного обморока.

– Перестань. Тебе не кажется, что нам стоит поговорить о том, что только что произошло здесь? – спросила я, не позволяя этой ситуации и его поведению воздействовать на меня. От вполне безобидного вопроса его глаза потемнели.

– Эй! У вас там все нормально? – послышался женский голос из барной комнаты. Джефри крикнул, чтобы незнакомка к нам не заходила, а затем оделся, аккуратно снял меня с тумбы и поставил на не устланное стеклом и не залитое темными бордовыми лужами вина место. А отыскать такое было крайне тяжело.

И как только я сумела перевернуть этот стеллаж?

Не считая громкого шума вечеринки с улицы, в помещении воцарилась тишина, которую вдруг разрезал громкий звонок телефона Фостера. Джефри вынул мобильный из кармана джинсов и взглянул на экран. Мне стало любопытно, поэтому я тоже заглянула в его мобильник.

Дорис.

Его мама.

Женщина, которую я винила в смерти моей мамы, ведь не вмешайся она в эту семью, моя мама возможно и не пыталась бы угодить отцу с наследником. Я не знала этого наверняка, однако догадки порой атаковывали мою голову, жаля словно пчелы – одна больнее другой. Мама не казалась тем типом женщин, которые стремились угодить мужчине, но ведь и я могла многого не знать о ней. И всей жизни бывает недостаточно, чтобы узнать человека.

К моему удивлению Джефри сбросил вызов и убрал телефон.

– Не ответишь маме? – невесело усмехнулась я, за что получила его неодобрительный взгляд. Но мои слова он предпочел оставить без ответа.

– Пойдем, думаю, мы достаточно повеселились на этой вечеринке.

Как только каждый из нас привел себя в порядок, мы вышли из дома, чем привлекли к себе несколько любопытных взглядов. Большая часть гостей все же продолжала веселье, но те некоторые, что знали, посмеивались и поглядывали на нас с ярким ехидством в глазах.