Правила подводной охоты

— Так, — я пригладил мокрые от «рассола» волосы. — Но кто сказал, что Жаб свихнулся настолько, что может взять Рипли в заложники?

— А у него нет другого выхода, — нахмурился Викинг. — Я кэпу на днях предложил разведать точное место, где засела Поганка, вызвать гравилеты со Шри-Ланки и закидать тварь глубинными бомбами. Но он сказал, что, если я попробую выйти на связь с поверхностью, он меня пристрелит. Ему, гаду, неинтересно обезвредить Поганку, он хочет посмотреть ей в глаза, как Бак.

— В глаза смерти, что живет в океане, — вспомнил я песню, которую напевал кок с «Красотки».

— Что? — не понял Долговязый.

— Ничего. Как поступим?

— Ну, у меня есть только один вариант, — Викинг повернулся в кресле. — Обезвредить Жаба и попросить поддержку с воздуха.

— Это что, так трудно?

— Нет. Но нам были необходимы координаты, которые Жаб задал торпеде, потопившей «Голиаф». Надо же расчистить это говно! Думаешь, мы с Долговязым приехали на Поганку охотиться? Поганка — частный случай. Взорвем, и конец. А вот баралитол в океане — опасность для всего мира. Однако вы с Молчуньей эту задачу решили довольно грубо, но эффективно, так что теперь можно Дикого брать за жабры.

— Проблема только в том, — Долговязый посмотрел на экран сонара, — что Жаб прекрасно знает координаты затопления «Голиафа», засек нас и уже понял, что теперь мы дадим ему по ушам.

— Да куда ему деваться? — пожал плечами Викинг. — В какую бы сторону он ни рванул, мы его на «Блине» догоним.

— Если он не рванет под защиту Поганки, — невесело вздохнул я.

— Ты с ума сошел? — Долговязый повертел пальцем у виска. — Под какую защиту? Она ему жабры порвет ультразвуком, и все, треньдец.

— В том-то и дело, что нет! — горячо возразил я. — Жаб в музее собрал гибридный аппарат по идее Викинга. И, похоже, успел довести его до ума. Теперь на ультразвук он плевать хотел, а торпеды рядом с собой Поганка взрывать не станет. На дальней же дистанции торпедами она ударит только по батиплану — человек слишком мелкая цель.

— А ты говорил, что от молодых никакого толку! — упрекнул Викинга Долговязый.

— Вашу мать! — побледнел Викинг. — Да ведь… Барракуда! Жаб может найти программный пульт платформы и полностью взять управление на себя! И тогда вся ее мощь будет в его полном распоряжении! Включая баллистические ракеты!

— Гони на базу! — рявкнул Долговязый, гремя ботинками по лесенке в огневой пульт.

Я рванул за ним, и, едва мы уселись в кресла, Викинг положил «Блин» на ребро и стартовал так, словно нас выбросило из пушечного ствола. Я чуть не выронил гарнитуру, едва успев натянуть ее на голову.

— Будь осторожен, — предупредил Долговязого Викинг из рубки. — Дикий может использовать орудийную батарею станции.

— Еще научи меня стрелять! — буркнул Долговязый. — Я тебе тогда прочту лекцию по вождению.

— Надо попробовать выйти на связь с Чистюлей, — сказал я. — Он сможет помочь, если что.

— Из него боец, как из меня кормящая мама.

— За это ему и дали Алмазный Гарпун, — съязвил я.

— Все равно мы не можем пользоваться общим каналом связи, иначе Дикий услышит нас не хуже Чистюли.

Услышит! Мне пришла в голову замечательная идея.

— Мне нужен тяжелый металлический предмет! — Я отстегнул ремни. — И попроси Викинга гнать поспокойнее.

«Блин» выровнялся, и я, выскочив из кресла, камбалой шлепнулся на пол.

— Тяжелую железяку ты здесь не найдешь, — уверенно заявил Долговязый.

— Тогда дай свой говнодав!

Я сдернул с него ботинок и кубарем выкатился по лесенке из поста. До шлюза было несколько метров, я подскочил к нему и, распахнув внутренний люк, принялся колотить говнодавом во внешнему. Грохот получился впечатляющим.

— Долговязый! — позвал я в микрофон. — Возьми в прицел выносные гидрофоны в основании базы. Видишь их?

— С трудом. Дистанция великовата.

— Все равно, гляди на них. Если шевельнутся, скажешь.

Я перехватил ботинок поудобнее и отбил морзянкой: «Шевельни гидрофонами».

— Есть! — радостно выкрикнул Долговязый. — У вас что, телепатическая связь с Чистюлей?

— Что-то вроде того.

Я снова стукнул каблуком в люк, отбивая: «Жаб опасен. Прикрой нас. Не дай ему уйти с аппаратом».

И тут же нас встретила орудийная батарея. Вообще-то все мы этого ожидали, но лучше бы я оказался в кресле. Викинг начал выделывать такие виражи, что полет с Молчуньей показался мне теперь милой прогулкой. И тут я вдруг понял, что все мы забыли про Молчунью, а она, бедная, даже не может крикнуть, чтобы позвать на помощь.

«Сам погибай, но товарища выручай».

Что бы там ни было, а она была нашим товарищем. Да и просто человеком. Какая разница? Я рванулся вперед, едва не разбив голову о стену, но на ноги встать так и не смог, поэтому сделал единственное, что мне было доступно, — заорал во весь голос:

— Викинг, уходи от обстрела! Ты нас с Молчуньей убьешь на таких виражах!

«Блин» развернулся по кольцу Мебиуса и начал уходить прочь от станции. Это позволило мне добраться до жилого отсека и перенести потерявшую сознание Молчунью в кресло второго водителя.

— Все? — спросил меня Викинг, когда я ее пристегнул. — Давай на огневой пост. Там Долговязому туго.

Взобравшись по лесенке, я взгромоздился в кресло и вытер струящуюся из брови кровь.

— Лупит из всех стволов, ненормальный, — пожаловался мне первый стрелок. — Давай, Викинг, еще заход! Как в старые добрые времена, вашу мать!

«Блин» описал косой полукруг и вышел на лобовую траекторию к базе. Снова заговорила станционная батарея, но стрелковое искусство Жаба не шло ни в какое сравнение с тем, чему меня научил Долговязый.

Мы с ним ударили в четыре ствола, как музыканты порой играют в четыре руки — слаженно, четко, не мешая друг другу. Это было непросто — Викинг вертел батиплан, как камбалу на веревке, уворачиваясь от снарядов. Однако две пушки срезать мне удалось. Долговязый сбил три, но еще две остались, а потом замерцали пулеметные вспышки, и внешнюю обшивку «Блина» начало рвать в клочья. Давление воды тут же доделало остальное — потеряв обтекаемость и большую часть плоскостей, батиплан ударился в станцию и застрял между сферами третьего и четвертого модулей.