Правильный ход

Я знаю, что это так, но черт возьми, если мне не нравится слышать, как она это говорит.

— Это то, чего я хочу. Это совместная жизнь. Нас трое. Ты держишь меня под домашним арестом, Кай, а я буду держать тебя на взводе.

Я киваю, прежде чем скрепить это поцелуем. — Договорились.

Раздается стук в заднюю дверь дома, и мы оба оборачиваемся, чтобы увидеть Исайю, Зандерса, Стиви, Райана, Инди и Рио, которые, прижавшись лицами к стеклу, наблюдают за нами.

— Господи, блядь, — выдыхаю я, когда Миллер машет им рукой. — Они все знали?

— Только Инди. Я не могла появиться на чьей-то свадьбе без приглашения.

— Мама! — Макс зовет нас с другой стороны стекла, и когда мы оглядываемся, Райан поднимает его на руку, чтобы лучше видеть.

Его голубые глаза широко раскрыты от волнения, он смотрит прямо на женщину, которую мы с ним так сильно любим. Он ударяет по стеклу, как будто это поможет ему добраться до нее.

— Макс здесь? — задыхаясь, спрашивает Миллер.

Он возбужденно хлопает в ладоши. — Мама! Мама!

Миллер прижимается своим лбом к моему, с облегчением закрывает глаза и тихо говорит. — Сегодня хороший день.

Этим летом я так много раз говорил это, опасаясь, что все это закончится, но теперь. .

— У нас будут все хорошие дни, Миллер.

Я обнимаю ее, девушку, в которую безнадежно влюблен, и падаю еще больше, когда она нежно целует меня в уголок рта и шепчет: — Пойдем, заберем нашего мальчика.

Держа ее за руку в своей, я веду ее к задней двери, открывая ее, чтобы выпустить ее первой.

Небольшая толпа взволнована, увидев ее, но она без колебаний направляется прямо к моему сыну, и, как и в первый день их встречи, Макс рвется в ее объятия, спрыгивая с Райана и направляясь к ней.

— Привет, малыш, — шепчет ему Миллер, немного взволнованная, когда ее лоб прижимается к его. — О, как я скучала по тебе.

Она слегка подпрыгивает вместе с ним, не торопясь. Наши друзья уступают им место, возвращаясь на танцпол, приветственно махая в ее сторону.

Она улыбается им всем, явно надеясь наверстать упущенное, но прямо сейчас ее внимание сосредоточено исключительно на моем сыне.

— Мама, — шепчет Макс, проводя маленькими пальчиками по ее татуированной руке.

— Я здесь, Баг, и я обещаю, что никуда не уйду.

Стоя на заднем крыльце, я прислоняюсь к колонне и наблюдаю за ними, стараясь не заплакать. Но этот момент — все для меня. Я наблюдаю, как все становится на свои места, когда наша семья становится единой. Как мне не расчувствоваться, видя, как два человека, которых я люблю больше всего на свете, находят такую же любовь друг в друге?

У Макса не хватает словарного запаса, чтобы выразить, как сильно он скучал по ней, как сильно он ее любит, но это видно по тому, как он смотрит на нее, как он прижимается к ее плечу, чтобы обнять.

Она для него — все, точно так же, как и для меня.

Миллер покачивается вместе с ним, покрывая нежными поцелуями его волосы.

— Кай! Миллер! — кричит мой брат с танцпола, приглашая нас присоединиться.

Сверкающие глаза Миллер возвращаются к моим.

— Ты идешь, папочка-бейсболист?

Я смеюсь, но мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, мне нужно осознать происходящее. — Да. Дай мне секунду, я сейчас буду.

Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, прежде чем они вдвоем спускаются по лестнице, чтобы присоединиться к нашим друзьям на танцполе. Когда все разбиваются на пары и пространство заполняется, Миллер помогает моему сыну поставить свои ноги на ее. Держа его за руки, она начинает двигаться, и они танцуют вдвоем.

Макс смотрит на нее снизу вверх, как будто она — весь его мир.

Эти двое, эта жизнь… Я не знаю, как мне так повезло, что теперь я могу называть этих двоих своей семьёй.

Страх, который когда-то поглотил меня, что Максу будет недостаточно, что он не почувствует себя любимым, если не будет со мной, исчез. В его жизни так много любви, и у меня тоже.

Миллер замечает меня через плечо, счастливые зеленые глаза сверкают в свете гирлянд. Она указывает мне на танцпол, и хотя мне нравится этот вид, я не могу не подойти к ним.

Я поднимаю Макса, держа его на бедре, прежде чем провести рукой по пояснице Миллер. Притягивая ее к нам, она обнимает одной рукой меня за плечо, другой — моего сына, прижимаясь щекой к моей груди, пока мы танцуем вместе.

— Я люблю тебя, — напоминаю я ей еще раз.

Она улыбается мне, такая довольная, такая умиротворенная. — Я люблю тебя.

Миллер успокаивающе проводит рукой по волосам моего Макса, ее внимание переключается на него. — И я люблю тебя.

В окружении наших друзей я наконец обрел свою семью.

Эпилог

Кай

Шесть месяцев спустя

— Макс, брюки какого цвета ты хочешь надеть сегодня? Красные, синие или зеленые?

Мой сын лежит на спине в одном подгузнике и футболке с надписью “Two Wild” жирными черными буквами и смотрит на три варианта брюк, которые у меня на вешалке.

— Зелёные!

— Хороший выбор, дружище.

— Мама, зеленая.

Пока он лежит на полу, я просовываю его ноги в оливково-зеленые брюки. — Ты прав. Зеленый — любимый цвет твоей мамы, да?

— Да.

Пока я заставляю его неподвижно сидеть на одном месте, и, скорее всего, это единственный раз, когда он будет в таком состоянии сегодня, я пользуюсь возможностью надеть ему носки и клетчатые кроссовки.

— С кем ты собираешься сегодня встретиться, Баг?

— Мама.

Я хихикаю. — Да, но ты можешь видеть ее каждый день. Кто еще?

— Зая.

— Да, твой дядя Исайя будет здесь. И…

— Монни.

— Да. Я думаю, дедушка Монти будет здесь с минуты на минуту.

Я поднимаю его со спины, ставлю на ноги, весь нарядный для вечеринки по случаю его второго дня рождения. — И почему все наши любимые люди придут сегодня?

Улыбка Макса становится шире, когда он обеими руками указывает на себя.

— Для тебя! Потому что сегодня твой день рождения, да? — я слегка щекочу ему живот. — Сколько тебе сегодня лет?