Правильный ход

?Черт. — Я отдергиваю руки, позволяя им опуститься по бокам, сжимаю их в кулаки, чтобы не прикоснуться к ней снова, потому что, черт возьми, я хочу сделать это вновь.

Моя кожа гудит, нервы на пределе. Я почти забыл, каково на ощупь женское тело, какой восхитительный она ощущается в моей ладони. Мои пальцы покалывает от желания снова дотронуться до них.

Боже. Какой же я, блядь, жалкий, что случайный захват за грудь — пробуждает во мне все потаенные желания.

?Тебе нужно снова к ним прикоснуться? — Спрашивает Миллер, и когда мое внимание переключается на нее, я понимаю, что мои глаза блуждали по всему ее телу, думая и фантазируя. ?Если прикосновение к моей груди заставляет тебя охренеть, пожалуйста, будь моим гостем.

? Прости… Я… Это вышло случайно.

? Ты ведешь себя так, словно никогда раньше не прикасалась к женскому телу. У тебя есть ребенок. Я очень надеюсь, что в ту ночь, когда ты сделал маленького парня, ты кого — то держал за грудь

?Я уверен, что так и было, просто… извини.

Миллер смягчается, больше не пытаясь убежать, но теперь я чувствую себя жутким ублюдком, заслоняющим дверью и не позволяющей ей уйти после того, как грубо обошелся с ней.

Я отступаю в сторону, открывая ей дорогу, и она молча уходит.

?Я увижу тебя в Чикаго?

Отчаянно спрашиваю я, прежде чем она полностью скрывается за дверью.

Миллер на мгновение останавливается, прежде чем повернуться. ? Кай, — выдыхает она, ее голос нежен, и я могу сказать по одному только тону, что мне не понравится ее ответ. ?У меня много дел этим летом, из-за которых я слишком напряжен. Я не могу справиться с твоим стрессом в дополнение к своему собственному. Я думала, что смогу сделать это для своего отца, я хотела сделать это для него, но не думаю, что это сработает. Она успокаивающе улыбается мне. ?У тебя потрясающий сын. Ради вас обоих, я надеюсь, что ты сможешь научиться ослаблять вожжи.

Черт.

Я хочу задать ей так много вопросов. Из-за чего у нее стресс? Что я могу сделать, чтобы переубедить ее?

Но есть и другая часть этого уравнения — Монти.

Боже, мой брат был прав. Я сварливый мудак, потому что кто еще мог все испортить Монти? Он был так добр ко мне и моей семье, все, чего он хотел, это провести лето со своей дочерью.

И мой сын. Черт. Она нравилась моему сыну.

Сколько ночей я не спал, беспокоясь о том, что с ним сделает воспитание в мужской бейсбольной команде? Впервые за свою короткую жизнь ему по-настоящему понравилась девушка, он чувствовал себя с ней комфортно, а моя собственная чушь отпугнула ее.

Я смотрю, как Миллер уходит по коридору, смотрю, как она входит в лифт, и не могу отделаться от мысли, что всего несколько часов назад я желал, чтобы она ушла, а теперь, когда ее нет, отчаянно хочу, чтобы она осталась.

Глава 7

Миллер

? Папа, тебе не нужно застилать диван. Сегодня я буду спать в своем фургоне.

Наклоняясь, чтобы дотянуться до пальцев ног, я вытягиваю спину, нуждаясь в некотором облегчении после двадцатичасовой поездки. Последнее, что я хочу делать после столь долгого сидения, — это спать на диване. Матрас в моем фургоне гораздо комфортнее.

?Ты можешь лечь в мою постель, — настаивает он.

?Я не буду спать в твоей постели.

?И ты не будешь спать в фургоне в центре Чикаго.

Я покорно вздыхаю. ?Мы можем разобраться с этим позже?

?Отлично. Как прошла поездка?

?Хорошо.

?И как долго ты пробудешь в городе?

Я знала, что он это спросит, но все, что я собираюсь сказать, он не захочет слышать. Я решила приехать в Чикаго из Майами только для того, чтобы успокоить его, но мои первоначальные планы, пробираться к Западному побережью вернулись. Большую часть времени он будет проводить на поле или в других городах на играх, так какой смысл сидеть в Чикаго, если я не поеду с ними чтоб помогать с Максом?

Он обходит кухонный островок в своей квартире, доставая несколько ингредиентов, хотя знает, что через две минуты после начала приготовления все возьму на себя я. Эммет Монтгомери великолепен во многих вещах. Но кулинария не входит в их число.

?Хочешь поговорить о том, что произошло прошлой ночью? — спрашивает он.

?Нет.

?Хорошо. Все ровно давай поговорим об этом.

?Кай — это слишком, — быстро выпаливаю я. ?У этого парня вообще нет чувство такта.

Спина моего отца вибрирует от смеха, когда он стоит у плиты и разбивает яйца на сковородку.

Без колебаний я следую за ним.

?Тебе следует заниматься тренерской деятельностью, — говорю я ему, выуживая несколько яичных скорлупок, прежде чем они превратятся в белки.

? Ты должна быть благодарна, что я ужасен на кухне. Это причина, по которой ты делаешь что-то удивительное в своей жизни. На обложке журнала"Food and Wine", Милли? Невероятно.

Его голос, как всегда, источает гордость, но я стараюсь не слишком много думать о статье или награде, которую я только что получила. Мне нужно вернуться на кухню и попрактиковаться, чтобы никто не дышал мне в затылок.

Наверное, это и к лучшему, что Каю слишком сложно помогать. У меня есть другие вещи, на которых мне нужно сосредоточиться.

Я беру у него лопаточку, официально принимая управление на себя. ?Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме выпечки?

?Конечно. Давай поговорим о Кае.

?Папа.

?Что случилось той ночью?

Я бросаю на него многозначительный взгляд. ?Я просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя ужасный вкус на людей, потому что твой любимый игрок — ужасен. Он сказал мне, что не хочет узнавать меня получше после того, как я провела весь день, заботясь о его сыне.

Затем, я увидела бесчисленное количество звонков на свой телефон, но не прослушивала его голосовые сообщения. Я думаю, что он звонил из-за того, что его вынудил мой отец, а мне не нужно выслушивать его извинения.

Достав из холодильника несколько фруктов, я нарезаю их, следя за яйцами, пока бросаю пару ломтиков хлеба в тостер, снова погружаясь в заботу о нем, как в детстве.

?Он его немного защищает, — признается мой отец.

?Преуменьшение года.

? И он привык все делать сам. Он практически вырастил своего брата, а он всего на два года старше Исайи.

Подождите. Что?

Мое внимание переключается на него, но я быстро отвожу взгляд. Он любит Кая, и из-за моей собственной мелочности я не хочу знать почему.

? На него оказывают большое давление, Миллер. Он единственный родитель Макса, и он, возможно, лучший питчер, которого я когда-либо видел. Жизнью MLB почти невозможно жить, когда ты отец-одиночка.

Сами того не зная, эти слова тяжелым грузом ложатся мне на грудь. Я носила их с собой в течение многих лет, слишком хорошо понимая, от чего он отказался ради меня.