Правильный ход

Это действительно так. Просто и хорошо.

Поворачиваясь, я смотрю на него, наши губы почти соприкасаются. — Все дни могут быть хорошими.

Его взгляд перемещается на мой рот.

— Серьёзно? На моей кухне? Рядом с едой?

Райан стоит в проходе с полными руками грязной посуды. — По крайней мере, воспользуйтесь свободной спальней. У нас есть еще три, кроме той, в которой спит Макс.

Кай делает шаг назад, и я увеличиваю дистанцию. Последнее, что мне нужно, это чтобы его друзья думали о семейном положение Кая, пока они женятся и рожают детей, я здесь позволяю себе наслаждаться его образом жизни только на время моего краткого пребывания.

— Знаете, ребята, вы могли бы переночевать здесь?

Райан ставит посуду в раковину и начинает ее мыть. — Тогда тебе не придется перевозить спящего Макса.

И, Боже милостивый, это звучит чертовски по семейному — провести ночь в доме его друзей после того, как мы все вместе поужинали и выпили.

Кай быстро бросает взгляд в мою сторону, скорее всего, заметив выражение абсолютного ужаса на моем лице. — Спасибо, чувак, но завтра мы уезжаем в поездку, так что нам пора возвращаться.

Это один из немногих случаев, когда я благодарна судьбе за то, что он может читать мои мысли.

************************

Макс все еще спит на плече своего отца, когда мы подходим к входной двери их дома. Кай открывает ее, отступая, чтобы пропустить меня внутрь.

Но я не могу войти. Меня как будто удерживает силовое поле. После сегодняшнего вечера все кажется слишком запутанным, слишком связанным, чтобы я могла пойти с ним внутрь.

Проводя рукой по волосам Макса, я быстро целую его в маленький лобик.

— Я собираюсь… — я показываю большим пальцем через плечо в сторону боковой калитки, ведущей на его задний двор. — Я просто собираюсь лечь спать.

— Миллс.

Тон Кая несколько умоляющий.

— Пожалуйста, не спи там.

Боже, эта мольба поражает меня прямо в сердце, еще больше разрушая бронированную оболочку, которая его окружает.

И по этой причине я делаю два шага назад к боковой калитке и проскальзываю на задний двор, не сказав больше ни слова.

— Миллер, — шепчет он. — Ты серьезно?

Я сажусь в фургон, немедленно запирая за собой дверь, нуждаясь в создании какого-то барьера от чувств, которые заполонили мою грудь сегодня вечером.

Мне просто нужно выспаться. Может быть, я прокачусь завтра перед вылетом и напомню себе, что есть другие места, кроме Чикаго, ведь это город, который я покидаю через месяц. Мне просто нужно немного свежего воздуха чтобы напомнить себе, кто я такая, что меня не волнует мнение которое составили его друзья обо мне, или тот факт что я действительно хотела бы снова увидеть этих людей. Я могу на мгновение побыть сама по себе, просто так, как я привыкла жить.

Я тянусь за зубной щеткой рядом с раковиной, но ее там нет.

Это странно. Я кладу его всегда в одно и то же место, последний раз я видела его сегодня утром.

Обыскивая свой крошечный фургончик, я нигде ее не нахожу. Также я не нахожу средства для ухода за кожей, зубную пасту, свои чертовы тапочки.

Я: Ты украл мою зубную щетку?

Папочка бейсболист: Ты даже не пожелала спокойной ночи.

Я: Малакай Роудс. Где моя зубная щетка?

Папочка бейсболист: О, ты назвала меня полным именем.

Я: Кай!

Папочка бейсболист: В следующий раз не уходи, не пожелав спокойной ночи.

Я: Спокойной ночи. Доволен? Где моя гребаная зубная щетка? И все остальное мое дерьмо.

Папочка бейсболист: Кажется, я видел это в своей комнате для гостей. Хотя не могу быть уверен. Тебе, наверное, стоит зайти внутрь и проверить.

Я: Ты собираешься поселить меня в своем доме без моего ведома? Серьезно?

Папочка бейсболист: Я уже говорил тебе, что мне не нравится, когда ты спишь на улице.

Я: Ты раздражаешь.

Папочка бейсболист: Задняя дверь не заперта.

Как только я захожу через задний двор, я обнаруживаю, что Кай уже разделся до боксеров и стоит на кухне скрестив ноги, рядом с ним разогревается электрический чайник. — Ромашковый чай? Он полезен для нервов.

— Мне кажется, я снова тебя ненавижу.

На его лице появляется горделивая улыбка.

Я проскакиваю мимо него прямо в комнату для гостей. — Я знаю, что ты делаешь, Кай. Поужинаешь с моими друзьями? переедешь ко мне в дом?

— Я ничего не делаю. Это был ужин, который ты употребляешь каждый день. И большой сюрприз, мне не нравится, что ты спишь на улице. Это все совершенно случайные и рациональные вещи. Если вы слишком много об этом думаешь, то это звучит как твоя проблема.

У меня нет сил спорить с его абсолютно здравой логикой. Может быть, я слишком много думаю обо всем этом, но этот странный комок не выходит у меня из груди. Это похоже на тоску по дому, которая не имеет никакого чертова смысла. У меня нет дома, по которому я могла бы скучать.

Гостевая комната Кая находится за первой дверью направо после кухни, напротив его запасной ванной комнаты. Одна из футболок его команды аккуратно сложена на одеяле, чтобы я могла спать в ней, а мои тапочки выстроены в ряд рядом с дверью. Быстро раздеваясь, я оставляю нижнее белье и натягиваю его рубашку через голову. Кай огромный, а я нет, так что эта рубашка — практически платье, ниспадающее до середины бедра.

Топая по коридору в ванную, как ребенок, я нахожу свою зубную щетку и пасту в стаканчике у раковины, а средства по уходу за кожей заботливо разложены на столешнице.

В зеркале я вижу почти обнаженного Кая позади себя, длинные руки упираются на двернй косяк, на губах довольная ухмылка, когда он наблюдает, как я чищу зубы.

— Ты раздражаешь, — бормочу я сквозь пену во рту.

— Это стена. Единственная разница между тем, что ты остаешься в моем доме и за его пределами, — это стена. Но ты можешь продолжать убеждать себя, что фургон на колесах будет держать тебя в стороне от всех вокруг.