Правильный ход

Она томно извивается на мне, все еще просыпаясь, но по тому, как она двигается, я могу сказать, что она проснулась возбуждённая — Прошлой ночью мне приснился сон, — говорит она. — Ну, это был своего рода кошмар.

— О, правда?

Я целую кожу у нее за ухом, моя рука опускается под подол моей рубашки, которая на ней надета. — Расскажи мне об этом.

— Я была в постели с бейсболистом-гигантом. Он носит очки и у него татуировка на бедре.

Моя ладонь скользит к ее обнаженной груди, пробегая по упругой коже. — По твоему описанию он очень привлекательный.

— Да, но когда я попросила его воспользоваться мной, он мне отказал.

Она прижимается задницей к моему члену, и я прижимаю ее крепче к себе.

— Что за придурок. Очевидно, он не знает, чего лишается.

— Верно.

Ее голос хриплый, и стон сопровождает ее слова, когда я щипаю ее за сосок. — Я думаю будет справедливо, если ты воспользуешься мной сегодня утром, чтобы загладить вину перед тем парнем. Сделай это за него, воткнув это в меня, понимаешь о чем я?

Я смеюсь, прижимаясь к ней, мои пальцы вырисовывают нежные круги на ее животе, моя ладонь касается ее гладкой кожи. — Это то, чего ты хочешь, детка?

Я опускаюсь ниже, кончики моих пальцев скользят по верху ее трусиков. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя в своей постели? Хочешь знать, какого было бы просыпаться рядом со мной каждое утро?

У нее вырывается тихий стон, когда она отчаянно кивает, ее бедра трутся друг о друга, пока я играю с подолом ее нижнего белья.

— Ты хочешь сожалеть о том, что провела последние семь недель, лежа в постели, которая не была моей?

— Да.

Это всего лишь дуновение воздуха, а я уже так возбужден.

Кончик моего мизинца проскальзывает под ее пояс, пробегая по гладкой, теплой коже, прежде чем я его вытаскиваю.

— Пожалуйста, — умоляет она, извиваясь на матрасе рядом со мной и прижимаясь ко мне своей задницей. — Пожалуйста, Кай. Не дразни меня.

— Не дразнить тебя?

Я покусываю мочку ее уха, опускаю руку в трусики, мои пальцы касаются ее киски. — Почему бы и нет, если это делает тебя такой чертовски мокрой?

Она промокла и уже капает мне на пальцы.

— Прошу.

На этот раз она тянется, чтобы снять трусики, сбрасывая их ногами, и остается в одной рубашке.

— Ты такая мокрая по утрам.

Потянувшись за спину, я достаю презерватив из ящика прикроватной тумбочки и как можно быстрее сбрасываю трусы, чтобы облачить свой член в латекс.

— Ты хочешь чтобы я трахнул тебя вот так?

Спрашиваю я, притягивая ее обратно к своей груди.

Она без колебаний поднимает ногу.

— Твою мать, Миллер.

Схватив свой член, я провожу им по ее сердцевине, покрывая презерватив соками ее возбуждения, прежде чем прикоснуться им к ее клитору. — Честно говоря, это заставляет меня ненавидеть твои правила еще больше из-за того, что мы не занимались этим каждое утро с тех пор, как ты здесь появилась.

Она издает самый прелестный звук, похожий на скулеж. — Ну, ты подумал что я сумасшедшая когда я впервые попала сюда.

— Жаль тебя огорчать, но я все еще так думаю.

Она хихикает, но ее смех затихает, переходя во вздох, когда я обхватываю рукой ее ногу, подтягивая колено к груди чтобы обеспечить себе лучший доступ. Я прижимаю головку своего члена к ее входу, прежде чем войти внутрь.

Застонав, я наполняю ее. — Почему ты такая чертовски тугая? И такая чертовски влажная.

Мы лежим вместе, я внутри нее, но мы не шевелимся, если не считать нашего прерывистого дыхания.

— Я делаю много упражнений для киски. Нужно поддерживать ее в форме.

Я смеюсь ей в волосы. — Пожалуйста, ради всего Святого, заткнись.

Она прижимается ко мне своей задницей, желая, чтобы я двигался, и я двигаюсь, входя в нее сзади. Я держу свою руку под ней, прижимая ее к себе, другой рукой обводя ее клитор, пока мы находим ритм.

— Ты такая идеальная, Миллер, — шепчу я ей на ухо. — Такая моя.

Из ее горла вырывается самый сексуальный, самый приятный стон.

— Тебе нравится это слышать?

— Да, — выдыхает она.

— Ты моя, детка.

Она двигается напротив меня быстрее, поэтому я ускоряю темп, еще быстрее теребя пальцами ее клитор.

Я знаю, что для нее эти слова спорны, они просто вырвались сгоряча, но для меня это самые правдивые слова, которые я мог сказать.

Если бы она позволила мне овладеть ею, она была бы моей. Я люблю эту девушку и пытаюсь показать это своими действиями, но если бы она дала мне зеленый свет, я бы сказал ей это.

— Кай, — кричит она, и ее тело сжимается. — Я…

Она не может сказать ничего больше, прежде чем ее захлестывает оргазм, она всегда такая чертовски красивая, когда кончает. Я хочу запечатлеть этот образ в памяти, каждую дрожь, каждый стон. Зная, что это все, что у меня будет от нее всего через несколько дней.

Я продолжаю двигаться внутри нее, ее киска сжимает меня, когда она кончает.

— Ты близко — спрашивает она, когда ее грудь расширяется от отчаянных вдохов и выдохов.

Мое дыхание тоже затруднено, когда я продолжаю входить в нее, наслаждаясь тем, какая она чертовски теплая, и желая, чтобы презерватив не мешал мне почувствовать ее всю. Я не хотел быть настолько близким с женщиной раньше, и особенно не хотел рисковать с тех пор, как появился Макс. Но с Миллером я знаю, что хочу всего.

— Могу я попробовать тебя на вкус? — спрашивает она.

Я приостанавливаю свои движения, мой член пульсирует и жаждет внутри нее. — Что?

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня в рот, стоя на коленях надо мной.

Господи Иисусе, эта девушка.

Выйдя из нее, Миллер садится, чтобы снять с себя рубашку, оставляя ее обнаженной в моей постели, с ее киской, все еще трепещущей на моих пальцах после оргазма. Она откидывается на подушку, поближе к изголовью кровати, со слишком довольной улыбкой на губах.