Право на любовь

— А первая кто? — не удерживаюсь и спрашиваю, а по хорошему надо бы прикусить язык и не спрашивать.

Уверена ли, что ответ мне понравится? Не знаю. Хочу ли я знать, кто? Скорее нет, чем да.

— Мама. Она первая, кто посетил это место. Отец даже нас первым не позвал, а маму. Ему важна её оценка. Её мнение. Поэтому, когда мама была довольна этим местом, отец был вне себя от радости.

Рядом с кухней находится раздельный санузел. На втором этаже две просторные гостевые комнаты с большой кроватью, тумбочками и панорамными окнами во всю стену.

После небольшой экскурсии по дому мы подогреваем содержимое контейнеров в микроволновке. Ужинаем, а после я с бокалом вина, Ярослав с водичкой и тёплыми пледами садимся у камина. Языки пламени согревают, а вино расслабляет. Мысли уносятся далеко, тело наполняется каким-то душевным спокойствием и уютом.

Тендер, Вяземский, авария, Лина… Всё уходит на десятый план… Об этом подумаем после… Сейчас хочется по максимуму расслабиться и отпустить мысли, себя.

Теперь я понимаю, почему они сюда приезжают. Это идеальный релакс, где есть ты и только ты. Наедине с собой, со своими мыслями, телом и душой. Где не достают проблемы, люди и обстоятельства.

Я настолько расслабляюсь, что забываюсь и засыпаю около камина на кресле, а просыпаюсь уже в комнате.

— Доброе утро, засоня! — улыбается Ярослав.

— Доброе утро! — потягиваясь, переворачиваюсь на живот, чтобы заценить этот вид. Живописно. Красиво так, что дух захватывает. И, не удержавшись, делаю фото на телефон, чтобы оставить в памяти.

Кстати о фото. У нас их нет. Мы проводим время вместе: разговариваем, созваниваемся, милуемся, спим. Мы знаем каждую клеточку друг друга, но нет ни одного совместного фото.

Половину утра мы любуемся видом, разговариваем и бесимся подушками. Завтракаем и одеваемся на прогулку. В то самое секретное место Ярослава. Я предвкушаю. Не каждый готов делиться такими вещами. Это большой шаг для мужчины. Тот шаг, когда ты впускаешь другого человека в свой мир. Это волнительно. Это прекрасно. Это трепетно. И архиважно.

Мы поднимаемся на вершину. Проходим по узким тропинкам, по камням, покрытым мхом, по небольшому навесному мостику над водяной гладью, спускаемся по каменной лестнице вниз. И выходим к необычайно красивому озеру с кристально чистой водой изумрудного оттенка и его жемчужиной — высоким водопадом.

Великолепный каскад водопада, рассыпающий вокруг брызги хрустальных капель. Они прохладные, но желание искупаться намного сильнее. Вокруг него могучие хвойные деревья, окутанные лианами, сосны, дубы, покрытые мхом камни. В озере плавают разноцветные рыбки.

Завораживающе красиво.

Ярослав дает мне насладиться природой, сделать несколько кадров. Я всё-таки эстетик в некотором роде и люблю живописные места. Они вдохновляют, заряжают, настраивают.

Пока я ловлю свой собственный дзен, Ярослав уже в озере в одних шортах. Зрелище завораживающее. Груда мускулов, играющая на солнечных бликах, расслабленное лицо и закрытые глаза, подставленные к струям воды.

Капли скатываются вниз по шее, оголённому торсу. Сексуальнее мужчины я не видела. Чтобы запомнить, делаю несколько кадров со спины и еще несколько, проходя по узкой тропинке тихонечко за водопад.

Это красиво.

Мой внутренний эстет доволен. Впечатлений больше, чем нужно было. Глаза насладились, теперь надо насладиться ощущениями. Раздеваюсь до купальника и подхожу к Ярославу вплотную. Обнимаю со спины. Наслаждаюсь шумом воды и нашим единением с природой. После мы еще плескаемся в воде, как дети, подставляем под водопад руки, лицо и просто насаждаемся.

— Давай сфотографируемся? — спрашиваю Ярослава.

— Зачем?

— На память. У нас нет ни одной фотографии вместе.

— Мы итак видимся каждый день.

— Представь, как будет здорово в будущем показать детям, какие мы были молодые, счастливые.

— Я всегда буду молодым, — подмигивает Ярослав.

— Твоей самоуверенности можно только позавидовать, — улыбаясь, говорю, но всё же удается сделать парочку совместных фотографий.

Сооружаем перекус, обсыхаем и отправляемся обратно. В доме переодеваемся в сухую одежду и уезжаем в город. Выходные подошли к концу. Как бы грустно ни было, но приходится расставаться. А я уже привыкла к совместному быту, ночам и просто находиться рядом.

Но приходится возвращаться в Москву, заканчивать то, что начали. Сейчас я всей душой на стороне Ярослава. Как бы ни симпатизировал мне Марат чисто по-человечески, но игра есть игра. Каждый по-своему прав. Но в их отношениях настолько все запутанно, что не разобраться с одного раза. Если бы они поговорили, многое можно было бы решить, но гордость мешает.

— Не хочу расставаться.

— Я тоже. Может, переедешь ко мне? — спрашивает Ярослав.

— Я бы с радостью, но сейчас не могу. Не могу оставить бабушку.

— Конечно, бабушка важнее всего.

Ярослав проводит до двери, помогает с сумками. Оставляет в коридоре. Притягивает меня к себе, вдыхает аромат волос. Я обнимаю за талию в ответ. Утыкаюсь носом в шею, провожу по ней языком, чуть прикусываю и целую. Пытаюсь запомнить этот момент прощания.

Он интимный, в нём много нежности и любви.

Заканчиваем нежным поцелуем в губы. Отпускаем друг друга, и он уезжает. Я срываюсь к своему окну. Взглядом провожаю машину и остаюсь наедине с собой.

Переодеваюсь в домашнюю одежду, разбираю сумки, запускаю стирку и в одном из шкафчиков нахожу таблетки от сердца. Три пачки, две из которых уже пустые. Последняя начата. Трех штук в блистере нет. А значит, проблема с сердцем куда глобальнее, чем бабушка говорит.

К вечеру бабушка составляет мне компанию. Я рассказываю о поездке, делюсь впечатлениями. Умалчиваю о кукушке, зная, какая бабушка впечатлительная и как верит во всякие приметы. Я же более трезво на всё смотрю и считаю, что всё зависит от человека в первую очередь.

Заговариваю о таблетках, но бабушка, как и прежде, отмазывается, что просто волновалась за меня. Так как связи не было, хоть она и доверяет Ярославу, но всё же боится за меня. Тему эту больше не поднимаю, но решаю, как только закончится действие нашего договора, обязательно запишу бабушку к врачу.

В комнате впервые за долгое время решаюсь взять мольберт и мелки в руки. Когда-то я рисовала. Любила это дело. Но с моим сердцем это было сложно сделать. Я эмоциональная, всегда принимаю всё близко к сердцу.