Право на любовь
Шрифт:
Видна детская площадка, на которой сейчас ни души. Аллейка с деревьями, которые качаются слегка на ветру. Перевожу взгляд на соседний дом, в котором многие окна уже темные: люди давно спят. Кому-то вставать на работу, кому-то в садик. А в некоторых горит свет. Вот молодая пара стоит на балконе. Парень затягивается сигаретой, а девушка в футболке около него. Они о чем-то болтают, смеются, улыбаются и жадно целуются. Я увожу взгляд выше их балкона. Там девчонки. Они пританцовывают и делают селфи. Скорее всего, у кого-то из них день рождения или спонтанный девичник, а может, кого-то вытаскивают из депрессии. Улыбаюсь их беззаботности и веселью. Все они счастливы и радуются жизни. Хотела бы я быть на их месте. Вот так просто сидеть с любимым в обнимку и не думать, что где-то есть у него
— Тетя Зина, что случилось?
— Риночка, ты только не волнуйся, Галю в больницу увозят.
— В какую больницу? Я сейчас приеду.
— Склифосовского, говорят.
— Хорошо. Выезжаю, — говорю соседке и отключаюсь. Вызываю такси и одеваюсь.
Вот и всё. Всё решено за нас. Тут всё сегодня закончилось. Я запомню только хорошее. Запомню, как любили. Запомню запах, цвет волос, каждую родинку, каждый сантиметр любимого тела. Достаю телефон и делаю фотографию. Пусть он никогда не узнает об этом, но частичка его образа будет со мной. Он подарил мне только яркие воспоминания. Он подарил мне понимание, какой должна быть любовь. Он научил меня любить, не прося ничего взамен, отдавая всю себя. Он показал мне, что такое «любить вопреки». Он научил меня любить до смерти.
Достаю из сумки портрет. Его за сутки нарисовала. Так отдалась процессу, боялась не успеть завершить. Не зря боялась. Мне хочется, чтобы частичка меня с ним осталась. Пусть так. Пусть это эгоистично, но мне хочется, чтобы хоть что-то напоминало обо мне. На обратной стороне делаю пометку с датой, временем и подписью. Вот она, ирония судьбы. Расстаемся в то же время, что и познакомились. И пишу следующе:
«Это лучшее, что случилось со мной в жизни. Ты подарил мне массу эмоций, которые я пронесу с собой через всю жизнь. Я навсегда запомню то состояние рядом с тобой и все эмоции. Я навсегда запомню нашу любовь и буду хранить её в сердце. Как ты сказал «до смерти, малыш?». Да, именно до смерти я буду любить тебя. Прошу, давай оставим эти чувства в памяти и сохраним то хорошее, что есть. И будем изредка вспоминать. Да, именно вспоминать и рассказывать внукам, как мы любили. Прошу, забудь меня. Не ищи со мной встречи, не звони, не пиши… А если однажды встретимся, то пройдем мимо друг друга, словно чужие. Будь счастлив и береги себя. Твоя Рина.»
Переворачиваю на сторону картинки и кладу на подушку. Целую его в щеку в последний раз. Прощаюсь. И пулей выхожу из квартиры. Чтобы не остаться. Только не вернуться назад. Быстро открываю дверь в такси, и мы уезжаем. Машина навсегда увозит меня от него. В салоне позволяю себе расплакаться. Кажется, небо плачет со мной, потому что в эту же секунду раздаются раскаты грома и молнии и срывается настоящий ливень.
— Власова Галина Петровна в какой палате находится? — спрашиваю девушку администратора. Даже не приветствуя её. Сейчас мне не до правил этикета. Знать, что с моей бабушкой, мне важнее.
— В реанимации на втором этаже. Но вам… — не успевает договорить женщина, как я срываюсь с места к лестничному проходу и, перепрыгивая через ступеньку, лечу на второй этаж. Нахожу тетю Зину глазами и иду к ней.
— Как бабушка?
— Врач ещё не выходил.
— Что произошло?
— Она меня в гости пригласила, мы чай пили и засиделись. Ты же знаешь, что спит она плохо, когда в доме одна, вот я и составила ей компанию. Всё было хорошо. Мы передачу обсуждали, огород, наши пенсионерские дела. Она решила меня угостить
тутовым вареньем. Я её отговаривала, мол, не надо, и так всего предостаточно. Но ты же знаешь свою бабушку, если она решила, то всё. Она потянулась к верхней полочке за банкой, а потом резко упала. Я ничего понять не успела. Сразу же вызвала «скорую». Потом вот тебе набрала, — говорит соседка.— Никто к ней не приходил больше?
— Нет, мы вдвоем были.
— Хорошо, — с облегчением говорю тете Зине. — Спасибо, что сразу позвонили в «скорую» и мне.
— А как иначе? Мы же люди в возрасте, должны присматривать друг за другом, — с теплотой говорит соседка.
До момента, пока не выходит врач, время тянется невыносимо медленно. Я не знаю, куда себя деть, я не знаю, что думать. Я лишь молю Бога о том, чтобы всё обошлось. Но время всё равно не идет быстрее, кажется, наоборот, замедляется ещё сильнее. Я то скатываюсь ближе к истерике, то пытаюсь мыслить трезво.
— Господи, ну почему так долго? — причитаю я, смотря в маленькие прорези двери реанимации. Несколько врачей склонились над телом бабушки. Они в масках, халатах. Что-то там делают, закрывают бабушку собой. Мне её не видно. Жива? Нет? Какие-то датчики горят… Трубки… Инструменты…Что-то пищит. Начинается переполох… Врачи отнимают руки от бабушки. Кто-то склонился рядом с ней…
— Господи, помоги! Пусть она останется жива… Пожалуйста…
От нее отходит один врач, остальные же снова склоняются над ней… Время тянется медленно, словно резина, испытывая меня… Не знаю, сколько проходит часов, но наконец-то к нам выходит врач.
— Вы родственники Власовой?
— Да, я внучка. Что с ней?
— Нам удалось стабилизировать её состояние. В процессе у неё была остановка сердца, но нам удалось его завести. Сейчас ей ничего не угрожает, но для полного контроля она полежит пару дней у нас в реанимации. Но как только динамика будет положительной, мы её переведем в отделение кардиологии.
— Простите, кардиологии?
— Да, у вашей бабушки случился инфаркт. Вовремя вызвали «скорую».
— К ней сейчас можно?
— Она отдыхает сейчас от наркоза. Поезжайте домой, отдохните.
— Спасибо, доктор, что спасли мою бабушку.
— Это моя работа. Всего хорошего, — прощается доктор и уходит обратно к команде.
Обессиленно падаю на стул.
— Риночка, поедешь домой?
— Нет, я тут останусь. Дождусь когда бабушка проснется.
— Хорошо, детка, я тогда поеду.
— Спасибо Вам. Я вызову такси.
— Не стоит, за мной внук приедет.
— Давайте я всё-таки вызову такси. Рано так. Внук Ваш, наверное, спит ещё. Да и мне неловко.
— Нет, он тут работает лаборантом, как раз ночную смену отработал. Так что домой вместе поедем, не волнуйся.
— Хорошо. Спасибо ещё раз.
— Держись, детка, всё будет хорошо.
В коридоре остаюсь одна. Какая длинная ночь. Наконец-то могу выдохнуть. Всё позади. Бабушка жива. Теперь требуется лечение и восстановление. То, о чём говорил Каримов. И как бы трудно ни было признавать, но нам нужен лучший врач для бабушки. А значит, мне приходится согласиться на его условия. Нахожу в списке номер Каримова и отправляю сообщение.
Марина*огненная богиня*Власова: «Я выполнила своё условие, теперь Ваша очередь.»
Глава 25. Ярослав
Три самых ужасных дня прошли для меня в другом городе. Именно сейчас, когда я должен находиться в Москве и вовсю вылавливать Рину для объяснений, я нахожусь за сотню километров от нее. Но данное отцу обещание нарушить не имею права, если ещё хочу бороться за нас. Я хочу.
Рина ушла, оставив о себе только воспоминания и портрет, который я обнаружил ранним утром на её подушке без каких-либо объяснений. Я пытался найти ответы во время последней нашей встречи, но так и не нашел. Казалось, мы всё выяснили, проговорили. Но она ушла. Почему? Этот вопрос не дает мне покоя… До отлета я звонил ей и писал. Она игнорировала. Я мчался к ней, игнорируя все возможные дорожные правила. Чуть в ДТП не попал… но дома её не обнаружил. Сколько бы я не ждал, она не появилась… В окнах свет не горит. На звонки не отвечает. И даже её бабушка не выходила…