Право на любовь

В мою защиту, кроме меня встали Инна, Лена и даже некоторые девочки из колл центра. Но Свете этого мало. Верить привыкла она только себе и своим фантазиям. Поэтому я просто игнорировала её со своей свитой. И девочки тоже. Как говорила моя покойная бабушка: «на каждый роток не накинешь платок». Ну и в целом я с ней согласна. Для каждого я не собираюсь быть хорошей и что-то доказывать. Каждый знает свою правду.

— Горячие напитки? — подходя к автомату, спрашивает Свят.

— Точно. Такая погода, что хочется чего-нибудь горяченького, — отвечаю другу.

— Согласен. В Москве было бы теплее, — делится Свят. — Рин, я приеду к Ясе на выходных?

— Конечно. А я тогда приготовлю обед, — говорю Святу и разворачиваюсь, чтобы уйти к себе. На моем пути появляются три девицы во главе со Светой.

— Марина, может, уже признаешься, чем ты там увлекаешь нашего начальника в постели, что он тебя взял к себе в помощницы, а? — с ухмылкой говорит Света.

— Работаем в одном коллективе. Надо знать, на что способны такие серые мышки, как ты, — говорит Зина.

— Не все же тебе довольствоваться такими парнями. Надо делиться! — вступает Света.

— Точно. С кем ты по ночам «отрабатываешь» свое место с Маркусом или наш новенький Святослав прикрывает? — следом говорит Зина.

— Я вам уже говорила: ни с кем у меня нет никаких отношений, кроме рабочих. От вашего бреда я уже устала.

— Тогда почему ты обедаешь с генеральным? Вчера вы вместе с ним уезжали во время рабочего дня? А сегодня ты обещаешь Святославу приготовить ужин! — кипятится Света.

— Я уже сказала, — повышаю на них тон. — Ни с кем нет никаких отношений! — смотрю прямо на Свету. — А если ты тупая курица, у которой вместо извилин в голове один силикон, то это не мои проблемы, — отвечаю Свете.

— Это я тупая?

— Да, ты! Раз думаешь, что только через постель можно добиться карьерного роста. Я, в отличие от тебя, работать умею головой, а не жопой и сиськами крутить. И делать элементарную работу, которую ты со своими куриными мозгами профукала, — отвечаю ей уже на полном серьезе. Как меня это достало. Раньше Тихонов не давал житья. Теперь Света вновь активизировалась. На этот спектакль собрался почти весь офис, и мы, словно актеры театра, у всех на виду, и все жаждут зрелищ. Попкорна только не хватает.

— Ах ты дрянь! — выпаливает Света и вцепляется мне в волосы. Хорошо, что появляется Святослав и успевает нас разнять.

— И что мы тут собрались? У нас тут бесплатный кофе появился или как иначе объяснить то, что ту происходит? — четко спрашивает Свят. — Или такое любопытство, что уже в руках себя не можете держать?

— Да, нам любопытно, каким местом она заработала это место. Ведь мы все проходили стажировку и дня не продержались, а она месяц уже и только что её зачислили на эту должность официально! — выдает разъярённая Света.

Я удивлена её осведомленности, когда даже я ещё не знала, что меня перевели уже официально. Вот это моя персона её волнует.

— Свое место она заслужила своим трудом и умом, а не тем местом, которое вы демонстрировали. Скажите «спасибо» что вы ещё держитесь на своих местах. Так как бывший руководитель вас нанимал, явно не руководствуясь здравым смыслом. И еще, у Марины нет никаких отношений с боссом, если вас это волнует. Но даже если бы и были, то вас это никак не должно волновать. В первую очередь вас должно волновать качество вашей работы и как не вылететь отсюда после Нового года. Я понимаю, что любопытство — это скверная вещь, но должен же быть здравый смысл. Мы работаем в одном коллективе, разве споры и сплетни хорошо отразятся на компании?

— Я пошла, меня ещё ждет работа, — устало отвечаю Святу.

— Куда собралась? — дергает меня Света, и я заваливаюсь вместе с кофе на пол.

— Ай… — кривлюсь от боли, когда меня приподнимают знакомые руки.

— Что тут происходит? — зло цедит Маркус.

— Сотрудники пытались выяснить, что у Вас за отношения с Мариной, — прямо говорит Свят.

— Это вы так пытались выяснить, что моя помощница упала и повредила руку обжигаясь горячим кофе? — недовольно говорит Маркус. — Хорошо, раз всех так гложет любопытство. Меня не привлекает никто из вас, — обводит пальцем женский коллектив. Я ценю в людях ум, порядочность, честность и доброту. У вас же этого нет, если опускаетесь до сплетен и разборок. Что, хватает время на всякую ерунду? Хорошо, я вас услышал! Значит, с завтрашнего дня будут рамки намного строже. Интересует моя личная жизнь? Прекрасно! Значит, отношения в коллективе вообще будут под запретом. Вы такую работу хотите? Я вас спрашиваю? — злится Маркус.

— Нет, — выпаливают девочки.

— Так вот, если нет, сейчас возвращаемся на свои места, и если я ещё хоть раз услышу нечто подобное или буду разбираться в чем-то, кроме рабочих моментов, то на ваше место будет подобран новый персонал, а вам придётся искать новую работу. Всем понятно? — спрашивает Маркус.

— Да, — говорят хором.

— Вы ещё здесь? — смеряет взглядом всех собравшихся, и этого хватает, чтобы они разошлись.

— Ты как? Болит рука? Может, в больницу? Или медпункт? — обеспокоенно спрашивает Маркус.

— Нет, спасибо. Кофе был не таким уж и горячим, так что все обошлось, — говорю боссу. Хоть и ожога нет, лишь небольшое покраснение. Но всё равно намазать дома мазью надо будет. Не хочу в Новыой год красоваться с волдырем на руке.

— Работать можешь или отвезти домой? — спрашивает Маркус.

— Маркус Ибрагимович, не передергивайте, это всего лишь небольшое недоразумение, так что всё хорошо.

— Хорошо, — с облегчением отвечает Маркус, и я наконец-то покидаю гребаный автомат с кофе. Возвращаюсь к себе и занимаю себя просматриванием документа по китайским партнерам. Пока Маркус не вызывает к себе.

— Вызывали? — спрашиваю я, заходя в кабинет с привычным ежедневником.

— Присядь, — говорит Маркус.

— Зачем? — недоумеваю я.

— Присядь, говорю, — с нажимом произносит босс. И я повинуюсь. Его голосу невозможно сопротивляться, а после того, как он защитил от девочек, и вовсе вознесся на ступеньку пьедестала выше, чем просто босс. Может, попытаться развеять его броню?!

— Села. Что дальше? — выпаливаю я. Маркус неожиданно берет мою руку и кладет её на стол. Сам же открывает беленькую крышечку какой-то мази с оранжевыми полосками. Выдавливает небольшое количество на палец и намазывает на поверхность руки, где красуется красное пятнышко от разлитого кофе. Он нежно втирает большими пальцами в кожу. Мазь холодит, а его движения успокаивают. Мне приятно. Очень. И только сейчас до меня доходит, что мне приятна его близость, как мужчины. Мне приятно всё, что он сейчас делает. Боже, как же это томительно сладко. Я бы так сидела вечность и смотрела, как этот сильный и харизматичный мужчина втирает своими подушечками пальцев мне мазь, при этом сложив губки, дует, чтобы не больно было, и изредка смотрит в глаза. И ведь он так близко к моим губам. Просто какой-то сантиметр и можно почувствовать вкус. Ощутить его губы на своих. Такое расстояние — ничто. Но я одергиваю себя и прерываю такой тонкий момент.

— Спасибо за заботу, но это лишнее, — улыбаясь, говорю Маркусу.

— Возьми мазь. Дома будешь втирать два раза в день, и покраснение должно уйти, — говорит Маркус. — В аптеке сказали, что это лучшее средство.

— Спасибо, я правда очень благодарна, — отвечаю ему.

— Марина, я понимаю, что сейчас, возможно, огорошу Вас, но мне нужна Ваша помощь, — говорит Маркус.

— В чём? — напрягаюсь я.

— Наши китайские партнёры прилетают тридцатого декабря в Ялту, и нам нужно с ними встретиться и обсудить множество вопросов, провести презентацию. Без Вас я не справлюсь, — говорит Маркус.