Право на рок

Л. Лытаев

«МОЛОДОЙ КОММУНАР», ВОРОНЕЖ, 22 ЯНВАРЯ, 1991. «Это не рок-н-ролл, это «Зоопарк».

Фраза, вынесенная в заголовок, сорвалась с уст Майка в фильме ленинградского режиссера Александра Киселева «Буги-вуги каждый день», премьера которого недавно состоялась в кинотеатре «Пролетарий». Для привыкших все понимать дословно придется пояснить: высказывание музыканта лишь подчеркивает своеобразие творчества и жизни коллектива, но не отрицает его стилистической приверженности, как может показаться.

Немного анкетных данных группы, еще несколько лет назад будоражившей незрелые умы юношей и девушек, а сегодня «не высовывающейся» и, к сожалению, уже порядком подзабытой. Майк Науменко (а из уважения к его сединам рекомендуется называть 36-летнего «рок-учителя» Михаилом Васильевичем, желательно с волнительным придыханием) не расстается с «Зоопарком» вот уже 10 лет. За эти годы многие его песни стали классикой отечественного рока. На них (а потом уже на «Аквариуме», будем объективны) воспиталось целое поколение музыкантов и меломанов. Именно «Зоопарк» открыл перед «Чайфом» большой творческий пласт, о чем не раз говорил Володя Шахрин. Сотрудничал Майк и с БГ, их совместный продукт - альбом «Все братья-сестры», созданный еще в 1978 году. А разве можно представить себе Ленинградский рок-клуб времен его первых фестивалей без «Зоопарка»?

Группа объехала с гастролями почти всю страну. Выступала и в Воронеже - весной 1989 года, правда, без большой помпы и далеко не при аншлагах. Странно. Взгляните на хит-парады. Там нет ни одной песни «Зоопарка». Взгляните на репертуар студий звукозаписи - редко, где он значится в списках. Давно нет новых альбомов группы, а ведь это двигатель популярности. О показах по ЦТ и говорить не приходится, Но, несмотря ни на что, «Зоопарк» жив. Да, он старомоден по нынешним меркам, неярок, однако верен выбранному пути, своей музыке. И фильм «Буги-вуги каждый день» это подтверждает. Он очень энергичный, молодой, с доброй долей юмора, обаятельный, милый, как и сам Майк, его главный герой.

Когда я послушал рассказы Науменко о съемках, мне стало его… жалко. Да-да, представьте себе, досталось-таки ему. Пример? Снимался фрагмент, когда Майк висит в петле на дереве - минуты на две-три:

– И что ты думаешь? Я провисел три часа! Эта «прима-балерина» (партнерша по фильму) отлучилась «покормить ребенка». А вылезти из петли нельзя - очень сложное крепление, долго отлаживалось. Вот так. Я успел даже выступить с речью перед студентами: съемки проходили возле института, где я учился …

Потом артисты и киношники, дружно стуча зубами от холода, долго-долго сидели в отцепленном вагоне, ожидая звукооператора, отправившегося за забытым магнитофоном. Хорошо еще, что кинооператор не забыл камеру… Веселуха!

Вообще-то сценарий был большой, с массой приколов и хохм. Но, как сказал Киселев, на фильм выделили всего 30 тысяч рублей. Пришлось доставать ножницы, что сильно расстроило режиссера и особенно Майка. Но вернемся к музыке.

«У нашей группы есть девиз: «рок против фонограмм», - официальным тоном говорит Науменко.
– Работать под «фанеру» просто стыдно. Ни Алла Пугачева, ни Катя Семенова, которых я нежно люблю, не позволяют себе такого».

(Кстати, о девизах. На гастролях Майк живет обычно в отдельных «люксах», как и положено мэтру. Вскоре в его номере собирается вся группа. Начинается реализация другого важного девиза: «доведем люксовый номер шефа до состояния обычного номера»).

…Майк считается большим знатоком зарубежного рока, в основном прежних лет, занимается рок-журналистикой, пишет рецензии на альбомы; критика Артема Троицкого, с которым знаком давно, называет умнейшей головой, хотя далеко не все его приверженности разделяет. Зато скептически, даже с пренебрежением относится к той части самоуверенных «рок-критиков», которые «за всю свою жизнь не сочинили ни одной песни, не взяли ни одной ноты, но лезут поучать музыкантов». А что, очень справедливое отношение. Тот же Троицкий, как выяснилось, играл в первом составе «Звуков My» на гитаре. Говорят, что играл плохо, но ведь играл-таки. Кое-что о музыкантах.

– С Башлачевым был знаком. Однажды мы с ним и с Кинчевым делали концерт в Москве. На Саше лежала какая-то печать трагичности…

– Игорь Доценко («ДДТ») - отличный ударник. Случалось, мы приглашали его поработать с нами, когда наш барабанщик Кирилов что-нибудь себе ломал перед самым концертом (а у него есть такая особенность), Кирилов и сам чудо - как-то раз пришел выступать со сломанной ногой. Завинтил хэт и отработал, как будто ничего не случилось.

Из интервью с Майком «Сидя на белой ерунде», взятое Галиной Пилипенко. «Ура! Бум! Бум!» N5, 1990.

Можно вместо эпиграфа цитату? Да? Спасибо. Тогда: «Пока этого не будет, мы будем слышать песни, подобные тем, которые «поет» ансамбль из Уфы с вызывающим «дустовым» названием «ДДТ»:

В небе радуга висела,

А на ней свинья сидела,

И осоловевшим оком

Свысока на всех глядела.

Но и эти упражнения в глупости бледнеют и кажутся детским лепетом рядом с вот таким текстом, который пропагандирует ансамбль «Зоопарк»:

«И нам всем нужен кто-то,

Кого бы мы могли помучить, покалечить или даже убить..».

Так писала «Комсомольская правда» всего-то пять лет назад. Однако, не прошло и пяти лет, как легендарный Майк Науменко - лидер «Зоопарка» приехал с концертами в Ростов-на-Дону. Или: и пяти лет не прошло, как Майк выпустил на «Мелодии» пластинку «Сидя на белой полосе». Но как бы то ни было, Майк все-таки добрался до нашего «уездного города N», а также его акустическая гитара.

Можно еще эпиграф? Последний? Нет, не из «Комсомольской», из жизни: вопрос-записка из зала: «Майк, Вы сейчас на каком небе?».
– Ответ: «Я сейчас вот на этой белой ерунде сижу» (и показывает на белый куб, на котором, действительно, сидит). Ну вот и все эпиграфы. А теперь вопросы и ответы.

– Майк, вот Михаил Борзыкин в интервью Троицкому говорит: «За год пребывания в рок-клубе мы успели разглядеть, что к чему. Многие иллюзии рассеялись, я понял, что это не храм, а контора, причем достаточно коррумпированная. Существовала элитарная тусовка - «Аквариум», Курехин, «Зоопарк», «Кино», которую администрация рок-клуба обеспечивала всем необходимым». Ты бы мог прокомментировать эту ситуацию?

– Это, как бы тебе сказать… Я не хочу говорить про Мишаню, что это ложь… Миша у нас страшный революционер и страшно ультралевый. Он считает себя глубоко обиженным жизнью. Понимаешь, всем было одинаково плохо, никому ничего не обеспечивалось. Но когда нас шпыняли так, что ему и не снилось, он тогда пешком под стол ходил. Я бы не хотел ни в коей мере его обижать, потому что он получил свою порцию ударов по голове, но, чтобы «Аквариуму», «Кино», Курехину и нам все обеспечивалось, я такого не припомню.

– Еще вопрос «по Троицкому», теперь уже из книги «Снова в СССР»: «Майк является одним из самых созерцательных, ленивых и непрактичных людей своего круга..». Если бы ты встретил Троицкого, чтобы ты ему ответил?

– Так я с ним знаком. Не скажу, чтобы друзья, но лет десять знакомы. «Созерцательный» не знаю, не мне судить. Что я лентяй жуткий - это я подтверждаю. И что я абсолютно непрактичный человек - тоже подтверждаю.

– Вчера ребята приносили на твои концерты пластинки «Сидя на белой полосе» и хотели получить автограф. Пластинки, уценены с рубля двадцати до шестидесяти копеек. Ты бы оставил автограф на своей уцененной пластинке.