Право на счастье

– Нет, я ее не видел. Но, эти два дня я отдыхал после ночной смены, так что вам лучше пройти к девочкам в регистратуре, они подскажут, кто в тот день был дежурным врачом, и возможно он что-то знает.

– Спасибо вам, так и поступлю. А не подскажите где тут у вас регистратура?

Только я собираюсь ему ответить, как меня окликает медсестра.

– Артем Александрович, вас срочно вызывают в операционную. Огнестрел, мужчина потерял много крови, и находится в очень тяжелом состоянии, только на вас вся надежда.

– Иду Людочка. – Произношу медсестре, и поворачиваюсь назад к Игнату. – Простите, мне пора. А регистратура находится за углом. Пройдите прямо и на первом повороте налево, сразу увидите.

Разворачиваюсь и под предлогом срочной необходимости убегаю в операционную, радуясь тому, что не пришлось с ним прощаться, и пожимать руку.

6 Глава

Артем

Захожу в операционную, где коллеги уже подготавливают пациента к операции, а мне совершенно не нравится серый цвет его лица.

– Что с ним произошло? – Интересуюсь я.

– Перестрелка была, в него всадили три пули.

– Что о нем известно? Лицо кажется знакомым. – Спрашиваю у Набицкого, одного из лучших хирургов в этой больнице.

Работать с ним одно удовольствие, мы будто на одной волне, всегда беремся за тяжелые случаи вместе.

– Ты что совсем в последнее время новости не смотришь?! Тут чуть ли не девяностые начались. Борьба за власть, все дела. А это Макс Велес, известный бизнесмен и меценат. У него и этого как его, Тихона Градова война за бизнес. Видимо, что – то пошло не так, раз Велес сейчас лежит перед нами.

– Да, точно что-то подобное слышал. Итак, коллеги все готово? Можем начинать?

Перевожу взгляд на анестезиолога-реаниматолога, та молча кивает головой и продолжает следить за показателями. Медсестры суетятся вокруг нас с Набицким, а мы смотрим в глаза друг другу, так сказать передаем друг другу силу.

– Не уверен в успехе нашего дела, Артем. Он в слишком плохом состоянии, боюсь, что не вытянет. – Произносит Набицкий, но я его перебиваю.

– Витя, ты забыл наше золотое правило. Не говорить о плохом в процессе. Настраивайся на лучшее, врач ты или кто?

– Понял, понял. Начинаем.

– Так бы сразу, а то всех нужно чихвостить, чтобы в себя пришли. – Шучу я над другом.

Спустя три часа стараний мы вытащили две пули, осталось добраться до последней и самой опасной, так как она находилась близко к сердечному клапану, и один неверный шаг может привести к летальному исходу, поэтому нужно быть предельно аккуратным.

– Создайте абсолютную тишину в помещении. – Требую я, и коллеги беспрекословно замирают, так как знают, если мне нужно максимально сосредоточиться, то все вокруг должно замереть в буквальном смысле этого слова, не считая конечно, монотонно пищащих приборов.

Обливаясь потом и затаив дыхание, я приступаю к делу, это не должно закончиться смертью. Я должен, нет просто обязан вытащить его с того света. Поэтому с ловкостью трюкача, я вытаскиваю пулю, и кажется, все выдыхают с облегчением, но не тут то было. Именно в этот момент открывается кровотечение, пульс начинает падать, а приборы измерения давления начинают пищать с удвоенной силой, только нагнетая и без того критическую ситуацию.

– Зажим! – Требую у медсестры, и как только получаю его промокнув кровь бинтами, нахожу место кровотечения, и тут же зажимаю его, тем самым останавливая кровотечение, после чего провожу процедуру легирования сосуда. – Все ребята, выдыхаем. Сейчас зашиваем, и перевязываем, после чего отправляйте в реанимацию.

***

Я дико устал, глаза болят так, будто в них тонну песка насыпали, но доволен проделанной работой, теперь главное, чтобы он пережил эту ночь, все зависит от самого пациента. Как я всегда говорю в тех случаях, когда наступает критический момент, но от меня уже ничего не зависит: сейчас он стоит перед выбором – жить или умереть, и только ему решать, как быть. Я сделал все, что от меня зависело, а может даже больше, и надеюсь, что он выберет жизнь, чем и отблагодарит меня за проделанную работу.

Переодеваюсь, и медленно иду на выход, на сегодня моя смена закончилась, и честно говоря, она закончилась еще полтора часа назад, но я не мог оставить на столе пациента, и сказав « мой рабочий день подошел к концу», развернуться и уйти. В моей профессии сверхурочные часы случаются часто, я к этому привык. Да и раньше постоянно оставался допоздна по собственному желанию, ведь дома меня никто не ждал, а возвращаться в пустую квартиру не особо хотелось. Но, сейчас все изменилось, и я спешу домой как никогда раньше, желая поскорее увидеть Лизу.

– Я на связи, если будут изменения в состоянии Велеса, сообщите, в любое время. – Даю последние наставления дежурной медсестре, после чего выхожу из больницы.

Домой приезжаю через минут сорок, в окне на кухне горит свет, и мои губы сами собой растягиваются в улыбку. Как же, чертовски приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут.

Переступив порог квартиры, чувствую ароматный запах еды, доносящийся из кухни, и через минуту из той самой кухни, мне на встречу спешит Лиза, с очаровательной улыбкой на губах.

– Я приготовила ужин, но из-за моей не способной ни на что руки, вышло не особо красиво. Но, во вкусе я уверена! – Произносит смущенная Лиза.

А я готов и обуглившиеся кусочки из ее рук есть, и говорить, что это самая вкусная еда на свете. Ведь это приготовила она, а мне раньше никто не готовил, ну конечно, не считая маму.

– С удовольствие съем все, что ты приготовила. – Произношу с благодарной улыбкой. – Только руки помою, с дороги.

Когда зашел в кухню, стол уже был накрыт, Лиза сидела на стуле у стены, и заметно нервничала.

– Прости! Мне следовало спросить, прежде чем хозяйничать, в твоем доме. Я просто хотела тебя отблагодарить за помощь, но даже это не могу нормально сделать.

И из-за этой ерунды она переживала? Глупости, знал бы я, что дома меня ждет накрытый стол, мчался бы на всех парах.

– Успокойся! Все хорошо, ты можешь делать все, что захочется, и мне очень приятно, что ты приготовила нам ужин. Честно говоря, я удивлен, пока ехал, думал заказать доставку, а тут такой сюрприз.

Ничего сверхсложного она, конечно, не приготовила, на ужин была паста с курицей, и овощной салат. Но, для меня в этот вечер, это была пища Богов, казалось, ничего вкуснее я в жизни не ел.