Праймзона

Ну а что может быть изысканнее, чем облиться “жидким временем” и прожить внутри магического пузыря две недели? И это при том, что во внешнем мире, у Рутгера с Буджумом, пройдут какие-то несчастные две минуты!

— Да я о таком с детства мечтаю! — глаза легко увлекающегося Шелти горели. — Я напишу об этом трактат! Имперский Ученый Совет признает меня доктором праймологии, не задумываясь!

— Либо ты умрешь, — прямодушно брякнул Буджум. — Возможно даже, умрешь конечной смертью, без возможности каталитического возрождения…

— Пусть я умру! Но память обо мне будет жить до скончания времен! Ведь так, хозяин? — с самым очаровательным выражением лица Шелти повернулся к Рутгеру. — Вы сообщите о моем подвиге в Академию Наук, а также всем, кого это касается?

— Уж будь покоен — если, конечно, сам выберусь, соберу всех, кого это касается в гостиной, угощу всех пуншем, и поведаю все по порядочку…

— Спасибо вам, хозяин! — не приметив в словах Рутгера иронии, воскликнул Шелти.

— В общем, ты всегда можешь рассчитывать на меня… Ну а теперь остается понять как перенести “жидкое время” от лужи до Предиктора. Нам ведь не нужно, чтобы ты прожил эти дни где-то в стороне от предсказательной машины! Нам требуется, чтобы все это время занимался Предиктором и только им!

К счастью, вопрос решился при помощи Буджума. Жидкое время постановили зачерпнуть в его шлем, а для транспортировки использовать его же летающий меч. Благо, прайма из убитой сороконожки-гиганта Буджум насосался вдосталь и все его магические устройства работали теперь превосходно.

Дальнейшие операции прошли без сучка, без задоринки — так, будто Рутгер и его герои возились с “жидким временем” каждый день.

Посерьезневший Шелти, заранее разложив все свои многочисленные инструменты на постаменте Предиктора и взяв у Буджума половину его прайма (мало ли что? запас не помешает!), встал вплотную к рычагам управления предсказательной машиной.

Меч Буджума, к которому на подбородочном ремешке был подвешен шлем молниевержца, наполненный “жидким временем”, взлетел к каменному потолку и завис точно над макушкой Шелти.

— Что-нибудь скажешь на прощание? — спросил Рутгер.

— Я не прощаюсь. До скорой встречи через полмесяца! Давай, Буджум!

— Даю…

Меч сделал пируэт в воздухе, выливая содержимое шлема на голову изготовившемуся к трансмутациям Шелти.

Все пространство вокруг изобретателя и Предиктора в радиусе пяти метров наполнилось непроглядным желто-зеленым туманом.

Потом туман перераспределился в объеме от центра к краям и уплотнился настолько, что превратился в некое подобие кокона, сотканного из стеклянных нитей.

Рутгер хотел было посмотреть на этот аномальный процесс при помощи очков Иманда, но передумал.

“Да ну его! Еще увижу что-нибудь такое, от чего потом целый год будут кошмары сниться! Меньше знаешь — крепче спишь!”

Следующие две минуты Рутгер с Буджумом простояли молча.

Говорить не хотелось. Вдобавок, приходилось чутко прислушиваться: не лезет ли из неприметного лаза какая-нибудь новая напасть? Не зовут ли на помощь Фрида с Людвигом, оставшиеся наверху? Как идет работа над веревочной лестницей из распущенного на ленты шатра?

Но везде царила тишина.

Для кого-то настороженная, для кого-то — успокаивающая.

Ровно через две минуты Рутгер с Буджумом, как было уговорено, проткнули белый кокон.

“Жидкое время” вдруг превратилось в некое подобие едкого пара и… рассеялось без следа.

Перед ними, словно аллегория самоотверженности, стоял красавчик Шелти. Он был изможден, перемазан с ног до головы какой-то дрянью — то ли копотью, то ли дегтем, а волосы его были слегка всклокочены.

Но при этом Шелти… преспокойно брился опасной бритвой, глядя в карманное зеркальце и насвистывая что-то крайне беззаботное!

Левая, уже выбритая щека, была исполосована линиями мыльной пены и украшена двумя свежими порезами.

По правой, заросшей миловидной русой бородкой, сейчас как раз гуляла бритва.

— Прошу меня простить. Не успел подготовиться к встрече… — сухо сказал изобретатель.

Не говоря ни слова, Рутгер подошел к нему и крепко, по-отечески, обнял.

Как рад он был! Как счастлив видеть героя целым и невредимым! Как горд, что его план сработал!

— Ну ты заставил нас поволноваться, дружище! — воскликнул Буджум и, дождавшись, когда Рутгер отойдет в сторону, едва не задушил кудесника Шелти в медвежьих объятиях.

— Неужели… — пробормотал Рутгер, рассматривая блестящую поверхность Предиктора. — Неужели ты всё исправил?

— Совершенно верно! — скромняга Шелти просиял, как бриллиантовое колье на высокой груди императрицы Паулины. — Я выбросил кое-какие узлы, склеил разбитые детали и кое-как спаял оторванное… Теперь предсказательной машине вновь можно задавать вопросы!

— Про Голубой Шар? — с надеждой спросил Буджум.

— Да. Но… — Шелти чуть помедлил, размышляя. — Но для начала мы должны убедиться в его общей, так сказать, вменяемости…

— То есть?

— То есть мы должны задать вопрос, ответ на который нам очевиден. И который продемонстрирует не только общую работоспособность Предиктора, но и его, так сказать, адекватность потоку событий… Я как раз собирался сделать это после бритья. Но — не успел…

— А что спросить? Может, “Как тебя зовут?” — предложил Рутгер. — Если он ответит “Предиктор”, тогда все нормально. А если, скажем, “Зайчик” или “Боевая машина любви” — значит машина безумна… Как и вся проклятая Праймзона!

— Хорошая идея, — дипломатично согласился Шелти. — Но что если предыдущий хозяин Предиктора и впрямь называл его Зайчиком?

— Ты смеешься?

— Отнюдь. Вы себе даже представить не можете, до чего своеобразная публика — изобретатели.

— Почему “не представляем”? С тобой-то мы знакомы! — подмигнул Шелти Буджум.

Меж тем Рутгер волновался за Фриду с Людвигом, которые остались наверху. Поэтому он поторопил Шелти:

— В итоге, что предлагаешь спросить ты?

— Спросите у Предиктора, где он сам, по его мнению, сейчас находится. Так мы заодно узнаем, не является ли наш механический друг пространственным идиотом. Ведь нам от него, в конечном счете, надо получить сведения о местоположении Голубого Шара!

— Что ж… Идея недурна!

После этого лорд Данзас написал на листе бумаги крупными, четкими буквами: “Где ты находишься, Предиктор?”

Лист бумаги сожгли, пепел аккуратно собрали — в точности так, словно собирались в будущем восстановить его при помощи палингенеза.

Затем собранный пепел Шелти отнес к Предиктору и засыпал в серебряное жерлице вопросоприемника. После чего закрыл вопросоприемник крышкой, открыл вентили подачи прайма и…

— Знаете, на всякий случай, — сказал изобретатель через плечо, — отойдите-ка подальше.