Предвестники Мельтиара

– Аник, – сказала она. – Командир пограничного отряда, четвертый пост.

– Отличные укрепления, – радостно сообщил Джерри.

Аник не взглянула на него.

Укреплений здесь не было. Четвертый пограничный пост с земли выглядел еще более невзрачно, чем с воздуха: несколько низких бараков, пыль, запустение, отряд из ополченцев и женщина-командир.

По уставу она должна была дождаться моего ответа. Но, видимо, за пределами Атанга про устав мало кто слышал.

– Мы просили прислать подкрепление.

Я уже видел, как снова отдаю ей конверт, слышал, как говорю: «Перечитай. Если сложно, я прочту вслух, здесь все написано». Эти слова были так близко, почти на выдохе, – наверное Аник ощутила их.

– Я так понимаю, прислали только вас? – сказала она. Ее взгляд уже не был таким тяжелым, только усталым. – Больше нам никого не ждать?

– Да, – кивнул я. – Но вам прислали больше, чем вы просили.

«Вы втроем стоите двух отрядов», – так нам сказали перед отлетом. Я не собирался объяснять это.

Аник вновь обвела нас взглядом и проговорила:

– Я должна доложить вам обстановку. Пойдемте.

Пока мы шли, напряжение вокруг исчезало: ополченцы вернулись к своим делам, расседлывали лошадей, разговаривали. Враждебность таяла с каждым шагом, и так же таяла, затихала серебристая песня позади, – мое волшебство уходило вглубь земли, лодка засыпала.

Джерри щелкнул зажигалкой на ходу, протянул мне, – но я отмахнулся. Куда бы я ни прилетал, это суеверие было повсюду, – а я меньше всего хотел сейчас услышать, что волшебники не должны курить.

Горы уже поглотили солнце, и сумрак становился все глубже. Сигарета Джерри вспыхивала, как искра костра, и горьковатый дым доносился сквозь запах пыли. Я уже готов был наплевать на чужие суеверия и закурить, но тут мы пришли.

Аник распахнула дверь и сняла газовый фонарь со стены. Пламя зашипело, разгораясь, метнулось за стеклом, и комната наполнилась тенями и светом.

– Знакомо выглядит, – сказал Джерри и затянулся.

Двухъярусные кровати вдоль стен, пол, посыпанный стружкой, – обычная казарма, но почти заброшенная, нежилая.

– Поговорим там. – Аник кивнула на дверь в дальнем конце комнаты и, не дожидаясь ответа, прошла вперед.

Я был уверен – там маленькая тесная комнатка, превращенная в штаб. Стол, заваленный картами, кресло и шкаф, набитый никому не нужными бумагами – конверт с королевскими печатями наверняка отправится туда же.

Но за дверью оказалась веранда – широкая и, наверное, светлая днем, – отблески огня отражались в высоких окнах. На полках выстроились горшки и банки, на столе стояли позабытые кружки. Аник кивком указала на скамьи. Мы сели, а она наполнила четыре стакана темным напитком. Я сразу узнал этот терпкий, но легкий вкус, – можжевеловое вино, такое же, как в Атанге.

На самом деле, не так сильно здесь все и отличалось.

Аник смотрела на меня выжидательно, и я сказал:

– Я Эли, королевский волшебник. Это Джерри, стрелок нашего отряда. – Джерри приветственно махнул рукой и наконец-то затушил окурок в одной из пустых чашек. – А это Рилэн, он управляет нашей лодкой. – Аник все еще молчала, но смотрела внимательно, и я пояснил: – Мы можем перемещаться по воздуху, очень быстро. И у меня есть разные… разное волшебное оружие.

«У меня есть разные песни», – вот что я хотел сказать.

Аник покачала головой.

– Вы должны понимать… – Она говорила медленно, я почти видел, как она примеряет, отбрасывает и выбирает слова. – Никто не думал, что пришлют кого-то… связанного с магией. В столице, наверное, проще, но тут… народ до сих считает, что людям магия чужда.

«Магией занимаются враги, люди этим не занимаются!» Я слышал это много раз. В Атанге не меньше, чем в других местах. И чем младше я был, и чем слабее – тем чаще слышал. Нима слышала это до сих пор. Может быть и из-за этого она не стремилась покинуть Рощу.

– Как вовремя об этом зашел разговор, – сказал Джерри и залпом допил вино. – Можно еще вспомнить, что врагом может оказаться каждый, любой из нас.

Каждый, любой. Мы все знали это с детства – темный народ смешался с нами, многие сотни лет живет среди нас неузнанным, и в каждом доме, в каждой семье может таиться враг. Детей могут подменить в колыбели, и даже в королевском роду могут быть враги. Они сокрыты, живут как мы и ничем не выдают себя, и только когда настанет день войны, мы узнаем правду.

Мне было страшно, когда я впервые узнал об этом. Но это было давно. Страх мешает жить, я избавился от него, как, наверное, и каждый из нас.

– Зачем сейчас об этом? – спросила Аник. Она смотрела на Джерри и голос ее был таким же жестким, как и взгляд. – Пока вы в столице рассуждаете о том, что может случиться, враги уже нападают на нас открыто!

– Расскажи, – попросил я.

Аник вздохнула, на миг закрыла глаза, и заговорила вновь:

– Нападения на приграничные деревни. Каждую ночь. Цель выбирают без явного плана. Это может быть деревня, на которую нападали вчера, или та, на которую не нападали никогда. Никаких грабежей и никаких требований. Незнакомое оружие, сильные взрывы и тяжелые ранения – почти никто из раненых не выжил. Никто не видел нападавших – только тени и огни в небе. Они прилетают всегда по ночам. Мы разбились на отряды и патрулируем, но нас слишком мало. – Она вновь замолкла на мгновение, потом качнула головой и договорила: – Последние две ночи нападений не было. Видели белые вспышки в небе, но никто не напал.

Мысли, запыленные долгой дорогой, снова стали ясными, рвались на волю, а в груди звенел и разгорался азарт. Сколько я себя помню – я мечтал летать. А с тех пор, как покинул Рощу – я мечтал сразиться с врагами открыто.

– Мы тоже можем летать, – усмехнулся я.

– Уже стемнело, – сказал Рилэн. – Вылетаем?

Я кивнул и поднялся из-за стола.

Даже отсюда я чувствовал, как лодка просыпается и рвется в небо.

4.

– Почему ты так торопишься? – спросил Лаэнар. – Еще только стемнело.

Я не могла остановиться – шла быстро, почти бежала, и Лаэнар не отставал от меня ни на шаг. Его сердце все еще билось в такт с моим, в словах было мое дыхание, а наши мысли смешивались, сплетались друг с другом. И я торопилась, чтобы не утерять это чувство – отправиться в битву сейчас, когда Лаэнар был моим продолжением. Чтобы мы были как две руки, держащие меч.

Не замедляя шага, я поймала его ладонь и сжала крепко.

– Я тороплюсь, потому что ты со мной.

– Я всегда с тобой, – ответил он.