Предыстория под знаком вопроса
Шрифт:
Мир устной памяти насыщен символами. Может показаться парадоксом, что появление письменности не усложнило, а упростило семиотическую структуру культуры. Однако представленные материальными предметами мнемонико-сакральные символы включаются не в словесный текст, а в текст ритуала. Кроме того, по отношению к этому тексту они сохраняют известную свободу: материальное существование их продолжается и вне обряда, включение в различные и многие обряды придает им широкую многозначность. Самое существование их подразумевает наличие обволакивающей их сферы устных рассказов, легенд и песен. Это приводит к тому, что синтаксические связи этих символов с различными контекстами оказываются «разболтанными». Словесный (в частности, письменный) текст покоиться на синтаксических связях. Устная культура ослабляет их до предела. Поэтому она может включать большое число символических знаков низшего порядка, находящихся как
Окончание главы «Альтернативный вариант …» посвящено конфликтам на стадии изобретения письменности. Здесь и гнев Моисея, разбившего скрижали завета с высеченными на них письменами, которые должны были по его и Бога замыслу дать народу новый механизм памяти, которому народ предпочел однако старый и привычный вариант коллективной памяти в лице поклонения тельцу и ритуальных плясок перед идолом. Здесь и Диалог Платона «Федр», в котором Сократ рассуждает о вреде письменности, об анормальности общества с письменностью, которое способствует забывчивости, уничтожает упражнения памяти и уничтожает созданные веками мнемонические системы. «Показательно, что платоновский Сократ связывает с письмом не прогресс культуры, а утрату его высокого уровня, достигнутого бесписьменным обществом.» (стр. 353).
Интересно мнение Лотмана о том, что письменность становится необходимой для общества только в нестабильных условиях существования. Он не называет прямо катастрофы в качестве спускового механизма письменности, как это сделал я в «Истории под знаком вопроса», размышляя о возникновении европейской исторической идеи. Но зато он описывает условия возникновения письменности как «нестабильность исторических условий, динамизм и непредсказуемость обстоятельств», а также частые и длительные контакты с иноэтнической средой, которые и возникают в послекатастрофическом обществе.
Ясно, что письменность не возникает на пустом месте, а появляется как дальнейшее развитие сложных мнемонических систем каменного века, включающих протописьмо при помощи зарубок, засечек, узелков, углублений в камне или на костяных дощечках и символов в форме круга, креста, перекрещенного круга, волны и т.п., использовавшихся в каменном веке в наскальных изображениях и так дошедших до нас.
Психоз удревления, продемонстрированный на примере свайных поселений
Большое значение для развития археологической науки имело открытие озерных свайных сооружений. Так называется всякая постройка, воздвигнутая на столбах или жердях (сваях), вертикально вбитых в дно реки, озера или в землю.
Гальперина, Г..Ф., Доброва Е..В. Популярная история археологии, стр. 62
Свайные постройки не являются обязательно признаком невообразимой древности. Тем не менее, следующий рассказ Геродота о существовании свайных построек на озере Празиас в Македонии воспринимается историками именно в таком ключе (в данном случае историки говорят о V веке до н. э.):
Посредине озера находятся соединенные между собой помосты на высоких сваях, и туда ведет с суши всего лишь один мост. Сваи, на которых стоят эти помосты, были построены самими жителями в давние времена; затем они издали следующий закон: за каждую женщину, на которой кто-либо женится, он должен привезти три столба с гор и должен вбить их...
Маленьких детей жители привязывают за ногу веревкой из боязни, что они могут упасть в воду, лошадей и вьючный скот они кормят рыбой.
Рыбой сегодня ни ослов, ни лошадей уже не кормят: ее и людям не хватает. Но свайные постройки еще и сегодня можно встретить в разных концах света: не раскопанных археологами, а населенных современными жителями нашей планеты. В дельте Меконга, например, такие поселения встречаются довольно часто. Их жители занимаются рыбной ловлей и, кроме того, разводят рыб прямо у себя под ногами: пространство между сваями дома при помощи сетей превращается в замкнутое, так что ни одна крупная рыба не в состоянии выплыть за пределы «стен» из сетей. И в этом пространстве нагуливают
вес крупные рыбины, которых кормят отходами домашнего хозяйства, в том числе и экскрементами членов семьи. В другом азиатском государстве, ныне прозывающим себя Миамаром, а до недавнего времени именовавшегося Бирмой, имеется этнографическая группа инта, живущая изолированно в надводных свайных посёлках вдоль юго-восточного берега озера Инле.В южной Америке есть даже государство, происхождение имени которого обязано свайным поселениям. Якобы в самом конце 15-го века, приблизительно через год после открытия этой местности Колумбом, сюда приплыл Америго Веспуччи, имя которого сегодня носит весь Новый свет. Он увидел среди прибрежных лагун поселения местных индейцев, которые покоились на сваях. Хижины индейцев располагались над водой на настилах и были соединены между собой мостиками. Вид этих свайных поселений напомнил Америго Веспуччи итальянскую Венецию: не ту, которую мы знаем сейчас, с ее многоэтажными домами и насыпными улицами и площадями, а современную путешественнику, уже сильно разросшуюся, но, очевидно, еще сохранявшую характер свайного поселения. Поэтому он назвал побережье со свайными поселениями индейцев Венесуэла, что по-испански значит «Маленькая Венеция». Название это прижилось, а со временем так стали называть всю расположенную за побережьем страну.
И вообще, во всем мире современные архитекторы строят здания на сваях. Только сегодня в основном не из дерева, а из более распространенных в наше время строительных материалов, и даже сваи делают из железобетона или из стали. Например, в 2006 г. в Риге обсуждалось сооружение свайного дачного поселка на песчаной почве. В то же время весь петровский Петербург стоит на деревянных сваях.
Свайный характер Венеции, Амстердама и других европейских городов, построенных на болотистой почве или на берегах рек и озер, отошел на второй план в Европе 19-го века. Сваи покоились где-то в почве под фундаментом зданий и были видны только на стадии сооружения новых построек. Поэтому открытие археологами (как мы их называем сегодня: сами они называли себя тогда исследователями древней старины) хорошо сохранившихся свай и других свидетельств прошлого на озерах и болотах, произвело на европейцев неизгладимое впечатление. Об этом открытии авторы «Поулярной хронологии» пишут следующее:
В 1854 году в связи с сильной засухой на территории Европы уровень воды в Цюрихском озере в Швейцарии значительно понизился.
Воспользовавшись этим обстоятельством, местные жители решили отвоевать у воды значительную часть суши. В ходе земляных работ были найдены костяные и каменные орудия труда, сваи, черепки керамики и некоторые предметы домашней утвари. О находках местных жителей стало известно швейцарским археологам, и вскоре в этом районе начались раскопки.
Под слоем песка был обнаружен слой ила с остатками жилищ, орудий труда, предметов домашнего обихода. Под ним находился еще один песчаный слой, а ниже еще один культурный.
Таким образом, во второй половине XIX столетия археологам удалось впервые открыть поселение каменного века с огромным количеством разнообразных предметов, сделанных не только из камня, но и из дерева, костей и тканей.
Значение открытия свайных поселений в Швейцарии заключалось в том, что это был не один населенный пункт, а целая группа поселков, последовательно сменявших друг друга на протяжении нескольких веков. Люди каменного века строили поселок и жили в нем (при этом, конечно, здесь оставались следы их деятельности) до тех пор, пока не случалось какое-нибудь несчастье: нападение вражеских отрядов, разрушение, пожар и др. Остатки предметов, принадлежащих человеку, оседали на дно, затягивались илом и заносились песком.
Через несколько столетий на этом же месте возникало новое поселение, которое существовало до нового бедствия. Иногда люди добровольно оставляли поселки, выбирая более удобные для того или иного занятия территории. (стр. 63)
Конечно, о том, что за бедствиями могли скрываться и катастрофы, авторы «Популярной археологии» и не догадываются! Хорошо, отложим пока вопрос о катастрофах и зададим иной: а в какое время жили эти наши далекие предки? В том, что речь шла именно о далеких предках, сомнений быть не могло. В то время, когда первые свайные поселения в Швейцарии были раскопаны. Как, впрочем, и сегодня с точки зрения историков. Как это часто происходит и сейчас, в середине позапрошлого века было принято каждое новое открытие датировать временем, предшествовавшим всему тому, что было датировано до того. Так легче всего избегать возникающих при исследовании раскопанной культуры вопросов: ведь это совсем новая культура, занимающая совершенно свободную нишу, бывшую еще вчера белым пятном в наших представлениях о прошлом. Поэтому никакие похожести на уже исследованные культуры и рассматривать на первых порах не надо: другое время, другие законы цивилизации и культуры.