Прекрасный каратель

Ройс, на удивление, не смеялся, и он не был слишком нежным, когда обыскивал меня. Единственными вещами, которые он нашел у меня, были пачка стодолларовых купюр, мой ключ от машины и мой мобильный телефон, потому что это было все, что я взял.

— Если мои братья не будут получать от меня сообщение каждые пять минут, чтобы сообщить им, что все идет по плану, им придется начать отрезать кусочки от вашей принцессы, — предупредил я. — Так что, возможно, ты захочешь вернуть мне мой телефон.

Верхняя губа Ройса нервно дёрнулась, когда он сунул мне в руку мой мобильный телефон, и я широко улыбнулся, как будто мы были старыми приятелями, и он только что оказал мне солидную услугу.

Не могу сказать, что ему это сильно нравилось, но, черт возьми, похоже, от этого мне хотелось улыбаться еще больше.

Головорезы повели меня в другой коридор, прежде чем, наконец, открыть двери в огромный холл, где Джузеппе и его ближайшие люди стояли, ожидая меня, скрестив руки, сузив глаза, а в воздухе плясало желание убивать.

— Что это за оскорбление? — прорычал Джузеппе, глядя на меня так, словно ожидал кого-то другого. — Почему здесь стоишь ты, когда я должен говорить с ответственным человеком?

— У папы была назначена встреча с оптометристами, — невинно сказал я. — Он обеспокоен тем, что ему могут понадобиться очки для чтения. Ты же знаешь, какими неотложными могут быть эти вещи.

Николи внезапно рванулась вперед, тыча в меня пальцем и чуть не сплюнув от ярости.

— Если ты снова проявишь неуважение к главе моей семьи, я разрежу тебя пополам, — пригрозил он.

Я поднял бровь, прежде чем отвести взгляд, как будто он вообще ничего не говорил. Он не тронет меня. Ни хрена не посмеет. Не тогда, когда я держал их драгоценную Слоан.

— Я действительно считаю, что мы завладели чем-то, что принадлежит тебе, — медленно сказал я, обращаясь к Джузеппе, игнорируя всех остальных в комнате.

— Что ты хочешь за нее? — спросил он, переходя к делу. Человек по моему сердцу.

— На данный момент мы начнем с того, что ты откажешься от Территории Ромеро. И ты также не будешь лезть в дела Ромеро. Это значит, что мы не хотим видеть, как кто-то из ваших людей бродит по нашим улицам или прячется в наших барах. Мы хотим, чтобы у нас было свободное и прибыльное время, чтобы сосредоточиться на нашем бизнесе без вмешательства Калабрези.

— Вот и все? — прорычал Джузеппе.

— Пока, — повторил я, одарив его насмешливой улыбкой. — Когда ты докажешь, что можешь следовать простым инструкциям, мы вернемся с еще несколькими.

— Когда моя жена снова окажется в моих руках, я выслежу тебя и выпотрошу, как свинью, — прорычал Николи.

— Неправильно, — ответил я, переведя на него взгляд, и моя улыбка стала шире. — Она не твоя жена.

Я снял с мизинца ее обручальное кольцо и бросил ему.

— И она сказала, что ты можешь вернуть это. Учитывая, что ты не смог почтить и защитить часть своих клятв еще до того, как произнес их.

Николи выглядел готовым прыгнуть на меня, но по мановению руки Джузеппе совладал с собой.

— Откуда мне знать, что она еще жива? — прорычал Джузеппе.

— Я могу присылать тебе ежедневные фотографии, — легко сказал я, уже зная, что он потребует этого. — Просто введи свой номер в мой сотовый, и сегодня вечером ты получишь первую. Пока ты выполняешь свою часть нашей договоренности, с ней все будет в порядке.

Я невинно нарисовал крест на своем сердце, протягивая ему свой мобильный телефон.

Он выхватил его у меня из рук, ругаясь по-итальянски и набирая свой номер.

— Мы не уйдем с территории Ромеро, пока не получим подтверждение, — предупредил Джузеппе.

— Тогда мне лучше вернуться к моей милой Слоан и прислать тебе фото.

Я осмотрел комнату и подарил всем последнюю дерьмовую ухмылку, затем повернулся и зашагал прочь.

Калабрези расступились передо мной, как прилив, позволив мне выйти из их крепости, как будто я владел этим гребаным местом.

И черт с ним. Возможно, это было лучшее чувство во всем мире.

Я проснулась от сна, который вел меня по итальянским улочкам мимо знакомых лиц к темной реальности, которая врезалась в мою душу. Я резко села, и наручник ударился о дерево.

На том месте, где была моя рука, лежала подушка, и я нахмурилась, поняв, что Рокко, должно быть, сдвинул наручник ниже по изголовью.

Наверное, чтобы избавить себя от необходимости ампутировать мне руку, когда она откажет от недостатка крови.

Мой взгляд с облегчением переместился на пустое пространство рядом со мной. Но облегчение было недолгим, так как возникла потребность помочиться, и я с тоской посмотрела на уборную в другом конце комнаты. Я разрывалась между мочеиспусканием в постель и призывом на помощь. Но мне не нравилась мысль, что Рокко найдет меня здесь, в луже стыда.

— Хэй, привет! — Крикнула я, надеясь, что появится Фрэнки с более добрым лицом. Шаги раздались у двери, и я сжала челюсть, готовясь к худшему. Рокко.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Энцо, его мускулистое тело заполнило дверной проем. У меня пересохло в горле, когда он потер затылок, как будто вспоминая, как я ударила его винной бутылкой.

— Доброе утро, маленькая землеройка. Или мне следует сказать «после полудня», потому что ты проспала половину дня?

Я сжала губы, мое сердце колотилось, когда он неторопливо приближался ко мне.

— Тихая сегодня, — усмехнулся он. — Рокко наконец сломил твой дух? Или у тебя просто болит горло после ночи счастливого сосания его члена?

— Как будто я когда-нибудь прикоснусь к этому ублюдку, — выплюнула я.

— А, она говорит. — Он ухмыльнулся, и его темные глаза заставили меня вздрогнуть. Я заметила охотничий нож, привязанный к его бедру, и мое дыхание участилось.

— Мне нужна ванная, — сказала я, высоко подняв подбородок, решив выдержать его взгляд.

Энцо был таким же красивым, как и его брат, но более грубым. Волосы у него были взлохмачены, глаза суровы и полны жестокости, которую он не пытался скрыть. Он был печально известен своей непредсказуемостью, а преступления, связанные с его именем, вызывали у меня мурашки по коже.