Прекрасный наркотик

Она не знала, что делать с этой сумкой, старательно избегала мыслей об этом несколько дней, но надо было заканчивать. Джосси была переполнена гневом.

— Почему она? — прокричала Джосси в пустою комнату.

Она встала и пнула сумку, наблюдая, как та пролетела через всю комнату и ударилась об дверь.

— Она была хорошей, — сказала она.

Она опять подошла к сумке и пнула её снова.

— Это нечестно! — прокричала она, пнув сумку в третий раз.

В этот раз из неё высыпались туфли, журнал и зубная щётка. Джосси села на ковёр, рассматривая выпавшие предметы. Ей хотелось собрать их и выбросить. Но даже мысль о том, что она дотронется до них, вызывала у неё тошноту.

— Джосси? — раздался голос Тристана за дверью, — Что случилось?

— Я в бешенстве, — сказала она, подтянув к себе колени и уткнувшись в них подбородком.

Он появился перед ней и сел рядом.

— Я знаю. В этой ситуации злиться нормально. Это второй этап при переживании горя, — объяснил он.

Джосси закатила глаза и сфокусировалась на лаке на пальцах своих ног. Пурпурный.

— Я знаю, что заставит тебя почувствовать себя лучше, — сказал Тристан.

Он встал, достал из ящика стола её дневник и лёг на кровать.

— Давай, проверь меня.

— Это не поможет, — сказала она.

— Уверен, что поможет. Слушай, я специалист по отвлечению от плохих мыслей. Иди сюда, — позвал Тристан, похлопывая по кровати рядом с собой.

Джосси поднялась, легла на кучу подушек, перелистывая страницы своего дневника. Тристан лёг рядом с ней, головой к её ногам. Их тела прижимались к друг другу во всех возможных местах. Его пальцы лениво выводили узоры на её гладких ногах.

— Думаю, тебе придётся нелегко в этот раз, — сказала она.

— Малышка, уровень сложности для меня всегда одинаков.

— Хорошо, страница сто двадцать один, — сказала она, глядя на него из-за дневника и улыбаясь.

Тристан засмеялся и оставил поцелуй на её голени.

«В школе появилась новая девочка. Её зовут Даниэль Райан. Мы познакомились на уроке английского и сразу подружились». — Тристан повторял эти слова по памяти. Намеренно произнося их более высоким голосом. — «Она на самом деле очень милая, и её волосы такого потрясающего рыжего цвета, что даже кажется, что цвет ненатуральный. Но я никогда не спрашивала об этом. Я увидела, что она сидит совсем одна в кафетерии и пригласила её сесть с нами. Это была большая ошибка! Просто огромная! Она всё время улыбалась и флиртовала с Тристаном. Прямо на моих глазах. По-моему, к тому времени, как я закончила есть сэндвич, эта девчонка уже распланировала их свадьбу».

Джосси засмеялась и закрыла дневник.

— Я не говорила таким голосом, ты задница.

— А мне кажется, это звучало бы именно так, — сказал он, улыбаясь. — И, по-моему, на той странице был ещё рисунок собаки в свадебном платье.

— Ты помнишь всё. Это просто потрясающе.

— Это ты потрясающая.

— Такая же потрясающая, как Даниэль Райан?

Тристан поднял взгляд к потолку, будто пытался найти там ответ на её вопрос.

— Думаю, да. То есть, я хочу сказать, что у неё и вправду были очень красивые волосы. И просто убийственные сиськи.

Джосси бросила в него дневник, попов прямо ему в грудь.

— Ауч, ты ранила меня, женщина.

— Это даже не сравнится с тем, что я собираюсь с тобой сделать.

Джосси встала на колени и оседала Тристана. Разумеется, он был сильнее неё, но он повиновался. Ощущения от того, как её тело прижимается к нему, заставляло его воображение продуцировать совершенно дикие образы.

— Ты же знаешь, что я одержу победу. Просто сдавайся, — передразнил он её.

— Извинись передо мной.

— Никогда. Сиськи Даниэль будут оскорблены и обижены, если я сейчас заберу свои слова назад.

Джосси легла на него, её губы были напротив уха Тристана. Их грудные клетки были прижаты друг к другу, сердца бились в унисон.

— Тебя больше волнуют буфера Даниэль Райан или то, что ты снова можешь оказаться внутри меня?

Тристан быстро сел, прижимая спину Джосси к подушкам. Он обернулся вокруг неё и поцеловал её в шею.

— Прости меня. Прости меня, — шептал он напротив её тёплой кожи.

Она улыбнулась в ответ и запустила свои пальцы ему в волосы.

— Так-то лучше.

— Я никогда больше не буду упоминать о Даниэль и о её шикарном бюсте.

Джосси шлёпнула по его плечам, на его лице расцветала ухмылка. С левой стороны уголок губ был приподнят выше. Эту улыбку Джосси знала очень хорошо. Она дразнила, приносила радость и что-то, чего ей всегда будет не хватать.

Позже той ночью, когда Джосси уже спала в его постели, Тристан вышел, чтобы покурить. Он сидел на заднем крыльце в темноте, разглядывая деревья. Как и в прошлый раз, когда он был здесь, Битси подкралась и села рядом с ним.

— Она так изменилась. Такая грустная, такая ранимая, но при этом очень сильная, — произнесла Битси.

Тристан кивнул и выдохнул дым.

— Она для меня всё, — ответил он.

Какое-то время Тристан чувствовал растерянность. После всего того, что с ним произошло, он не был уверен, что способен вернуться к прошлой жизни с семейными ужинами и визитами по праздникам. До того момента, как звук плача его матери не оторвал его от этих размышлений. Встретившись с её мокрыми от слёз глазами, стена, которую он выстроил между ними, разрушилась, и он притянул её в свои объятия.

— Тебя не было с нами так долго. Я не знала, увижу ли я тебя когда-нибудь снова, но я молилась каждый день, чтобы ты был в безопасности и счастлив. Ты бал счастлив, милый?

— «Причина, по которой людям так трудно быть счастливым в том, что они всегда видят прошлое лучше, чем оно было, настоящее хуже, чем оно есть».

— Расскажи об этом своими словами, — попросила она.

— Какое-то время я был счастлив. Фиона разбила моё сердце, как ты меня и предупреждала. Я не думаю, что она вообще когда-нибудь любила меня. Но сейчас у меня есть Джосси.

— И ты нашёл дорогу домой.

Тристан кивнул, перекинул свою татуированную руку через спинку сиденья и положил её на плечи матери.

Через окно Даниэль наблюдал за беседой жены и сына. Даже несмотря на то отчуждение, что возникло между ними, он мог почувствовать, что ситуация меняется в лучшую сторону. То, как они сейчас прислонились к друг другу, вызвало у него чувство облегчения. Тёплый свет, исходящий от его укрытия, очерчивал их силуэты в мягких золотых тенях. Он улыбнулся, что наконец возрождалась та самая объединяющая всех сила, известная как семья.