Прелестная Ромина

Мадам Гоха неопределенно пожала плечами.

— Нет, не очень. Знаете, здесь все боятся всего… Иногда даже собственной тени!

— Что ж, для вас это хорошо. Наверное, даже очень хорошо, мадам, — по-прежнему задумчиво протянул Мерлин. — Ну а теперь идите и освободите корзину… Мы вас здесь подождем. Выйдете из дома вместе с нами. И пожалуйста, поскорее!

Невнятно бормоча что-то себе под нос, мадам Гоха торопливо взяла корзину, отнесла ее в небольшую каморку под лестницей, которая, очевидно, служила ей кухней, и вскоре они услышали, как женщина шумно выкладывает продукты.

Ромина нерешительно коснулась плеча Мерлина:

— Мне… мне плохо… Я вот-вот упаду в обморок.

Он посмотрел на ее побелевшее лицо, затем, к глубочайшему изумлению девушки, сердито произнес:

— А мне почему-то казалось, у вас больше мужества! Жаль, очень жаль, что я так в вас ошибся!

Девушка почувствовала, как от нанесенного оскорбления в ней нарастает непонятная злость. Вот только непонятно на кого — на него или, может, на себя? Но тут ее мысли и ощущения прервала мадам Гоха, торопливо вошедшая в комнату с пустой корзиной в руке.

— Вы готовы? — спросил ее Мерлин. — Очень хорошо. Тогда делайте все, как я вам сказал. Возвращайтесь на базар, а потом сходите навестите кого-нибудь из ваших друзей. Пусть у вас будут надежные свидетели. И ни в коем случае не торопитесь возвращаться домой, договорились?

— Да, месье, я все поняла. Не беспокойтесь, я постараюсь сделать все, как вы велели.

Мерлин открыл дверь, и комнату осветили яркие солнечные лучи, создавая невольный контраст с мрачной атмосферой убогости внутри дома.

— Большое вам спасибо, мадам, — нарочито громко и отчетливо произнес Мерлин. — С вашей стороны было очень любезно сообщить нам о столь неожиданном отъезде нашего близкого друга мистера Хантли. Еще раз спасибо… Что ж, когда он вернется, то передайте ему, пожалуйста, что я остановился в отеле «Нил-Виста». Пусть как можно быстрее свяжется со мной. Это, прежде всего, в его собственных интересах. У меня для него есть очень интересная работа.

— Да, да, конечно же передам, месье. Не беспокойтесь, я все сделаю, как вы просите, месье, — спокойным, почти равнодушным тоном ответила мадам Гоха.

Демонстративно вежливо попрощавшись, Мерлин взял Ромину под руку:

— Пойдем, дорогая, пожалуй, нам пора… Только под ноги смотри, пожалуйста. Получить растяжение связок нам сейчас, думаю, совсем ни к чему… Неужели ни у кого, черт побери, не хватает ума потребовать, чтобы их президент Насер наконец-то занялся благоустройством этого квартала Каира? Как-никак, столица!

Так, подчеркнуто громко и с важным видом разглагольствуя на самые различные темы, он довел Ромину до ждавшей их машины и помог ей сесть. Затем устроился сам, небрежно швырнул в открытое окно целую пригоршню мелких монет окружавшим машину оборванным детишкам и приказал водителю ехать в отель.

Господи, какое счастье побыть одной! Совершенно одной в пустой комнате! Ромина чуть ли не бегом добралась до постели и со стоном облегчения рухнула на нее…

Теперь только лежать, лежать, лежать, широко-широко раскинув руки, плотно-плотно закрыв глаза, и ни о чем не думать! Особенно о теле мертвого человека с ножом в груди и пятнами алой крови на белой рубашке…

Девушка услышала, как в комнату без стука вошел Мерлин.

— Вот, выпей немного, дорогая, — тихо произнес он, вкладывая ей в руку бокал с темно-коричневой жидкостью.

— Что это?

— Бренди.

Мерлин, почувствовав, что по-прежнему холодные пальчики Ромины дрожат, забрал бокал и сам поднес к губам девушки. С трудом заставив себя сделать несколько глотков, Ромина сразу почувствовала себя так, будто внутри пролилась полыхающая струя огненной воды!

— Странно, но ты оказался прав, дорогой. Теперь действительно чуть получше, спасибо.

— Ну, если я на самом деле прав, допей до конца. И постарайся пока не разговаривать. Тебе надо немного отдохнуть. Нам еще предстоит много дел.

Он снова исчез. Наверное, пошел за машинкой, показывающей, есть ли в комнате спрятанные микрофоны. Той самой, что недавно позаимствовал у Поля. Но которая тому, увы, теперь уже не понадобится Никогда! — горестно размышляла Ромина.

Ее догадка оказалась верной. Мерлин вскоре вернулся с тем самым прибором. Быстро обойдя комнату, он с довольным видом сунул его в карман.

— Здесь тоже все чисто… Ну и как ты себя чувствуешь, дорогая? Надеюсь, получше?

— Кому это понадобилось, Мерлин? За что его убили? — прошептала девушка.

— Полагаю, именно это, помимо всего прочего, нам и предстоит узнать, милая… И желательно как можно быстрее. А начнем мы, пожалуй, с этого… — Мерлин достал из кармана плотно сложенный клочок бумаги, который дала ему мадам Гоха.

— О, я о нем совсем забыла? — с досадой воскликнула Ромина.

— Лежи спокойно, пожалуйста. Ведь тебе пришлось пережить самый настоящий шок!

— Шок?.. Конечно же шок! И конечно же самый настоящий! — сердито воскликнула Ромина. — Я вообще не привыкла видеть мертвых… Тем более убитых!

— Знаю, знаю, дорогая. Но об этом мы поговорим попозже. И в другой обстановке… А сейчас… сейчас давай-ка лучше посмотрим, что им так хотелось найти.

Он начал аккуратно разворачивать листок.

— Ты хочешь сказать… — От ужасной догадки Ромина даже содрогнулась. — Ты хочешь сказать, Поля убили, потому что им… кем бы они ни были… им нужен был именно этот клочок бумаги?

— Ответ на вполне резонный вопрос нам, возможно, даст именно этот, как ты его назвала, «клочок бумаги».

Он наконец-то развернул и распрямил сильно смятый листок. Ромина, не скрывая нетерпения, наклонилась вперед. При виде столь знакомого почерка Криса девушка чуть не расплакалась…

— Читай, ну, читай же скорее!

— Записка, похоже, была сильно смята еще до того, как мадам Гоха сама сложила ее, — задумчиво произнес Мерлин, внимательно рассматривая послание. — Мне кажется, когда они за ним пришли, Крис ее только писал…

— И, услышав голоса внизу, быстро смял и сунул себе в карман, где лежали деньги, — подхватила Ромина. — Поэтому-то и смог незаметно передать ее мадам Гоха вместе с деньгами!