Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

В этот трудный час для нашего многострадального Отечества мы, депутаты Верховного Совета России, обращаемся к вам, нашим вооруженным защитникам, принесшим клятву на верность своему Народу и Конституции.

Не дайте втянуть себя в эту политическую авантюру. Участвуя в любой вооруженной акции против конституционного строя, Верхов­ного Совета и других избранных народом представительных орга­нов власти в стране, вы не только нарушите закон, но и оставите не­смываемое пятно на вашей совести, офицерской, воинской чести.

Мы уверены, что каждый из вас хорошо понимает обстановку, не раз лично убедился в несостоятельности нынешней президентско-правительственной власти, которая навязала обществу изну­рительную конфронтацию. Это на ее счету развал Вооруженных сил СССР, ничем не обоснованная гибель военнослужащих в зонах кон­фликтов, бесправное положение человека в погонах.

Мы верим, что вы сделаете правильный выбор, что ни один из вас не покинет казармы для выполнения антиконституционных пре­ступных приказов и распоряжений

Сегодня на вас смотрят не только живые, но и мертвые ваши деды, отдавшие жизнь за свое Отечество в борьбе с иноземными захватчиками. Воины! — не посрамите их памяти, не предайте их надежды.

Следуйте своей клятве — воинской присяге, Конституции, будь­те верны народу, матерям и отцам вашим, братьям и сестрам

Президиум Верховного Совета Российской Федерации

Москва, Дом Советов, 21 сентября 1991 года

Коллегия Министерства обороны

Часов в 10 вечера звонит Воронин (телефоны наши еще не отключены), сообщает, что у него генерал Кобец, просит принять его, выслушать. Приглашаю обоих. Кон­стантин Кобец, российский депутат, генерал-полковник, пе­решел на работу в российское правительство на должность руководителя военного ведомства еще при Горбачеве, зимой 1991 года, когда он был заместителем министра обороны СССР у Язова. У меня с ним всегда были, как мне казалось, добрые отношения. Он сообщил о том, что состоялось за­седание коллегии Министерства обороны, посвященное во¹ просу, связанному с позицией армии в отношении конфлик­та Президент — Верховный Совет.

Разговор, как я понял из слов Кобеца (не только его), был приблизительно следующим:

Проводил заседание министр Грачев. Вдруг позвонил Президент. Разговор слышали все присутствующие (была включена громкая связь).

Ельцин: Павел Сергеевич, армия, надеюсь, поддержит своего главнокомандующего. Вам ведь тоже надоели эти Съезды, Верховный Совет — не дают работать, вредят госу­дарству. С этим я решил покончить. Указ подписан.

Грачев: Борис Николаевич, у меня коллегия. Я посовету­юсь, попрошу поддержки. Я пока ничего не могу сообщить. Что скажет коллегия...

Ельцин: Коллегия скажет то же самое, вы понимаете, нет другого выхода, кроме как поддержать своего Президента и главнокомандующего. Что же, выходит, я один должен по­стоянно заботиться о стране, а когда нужно помочь мне, вы ссылаетесь на «коллегию». Вам надо четко поддержать сво­его главнокомандующего.

Грачев: Я вас всегда поддерживал и поддерживаю. Но надо переговорить с членами коллегии...

Ельцин: Переговорите и через 10 минут позвоните мне и скажите, что поддерживаете своего главнокомандующего...

После этого он бросил трубку, а Грачев, бледный, мгно­венно вспотевший, обвел глазами присутствующих (более 20 человек — все руководство Минобороны, Генерального штаба, командующие округами). Нависла тяжелая тишина. Вдруг министр взорвался:

— Ну что молчите, слышали разговор с Президентом? Желающих говорить не находится?..

Все молчат...

Грачев: Так что мне сказать Ельцину? Коллегия выпол­нит приказ своего Президента, главнокомандующего?

1-й генерал: Смотря какой приказ. Армия не может вы­полнить не конституционный приказ... Это записано в За­коне об обороне.

Грачев: Президент ведь не приказывает расстреливать Верховный Совет.

2-й генерал: А что приказывает Ельцин? Что он намере­вается делать конкретно? И какая роль отведена нам — ар­мии? Это надо все выяснить. У нас слишком большой опыт во всех этих «передрягах» политиков. И всегда нас подстав­ляют.

Грачев: Этим займется Ерин. Нам надо твердо заявить о поддержке Ельцина и не допустить эксцессов в войсках. У Хасбулатова немало сторонников в армии, они могут вы­вести воинские подразделения на защиту Верховного Со­вета.

3-й генерал: Товарищ министр! Это невозможно. Кон­ституция, законы запрещают армии быть втянутыми в по­литические споры. Пусть Ельцин, наконец, договорится с Хасбулатовым — ведь не Хасбулатов же говорил об «арт­подготовке в августе и штурме в сентябре». Штурм! — Ка­кой штурм?

4-й генерал: Товарищи генералы, надо поддержать наше­го главнокомандующего. Зачем нам этот «болтающий пар­ламент?» Разве они не позорят нас обвинениями в корруп­ции — хоть генеральский мундир не носи. Сколько скан­далов они там, особенно Руцкой, затеяли только по нашей Западной группе войск. Болтуны!

1-й генерал: Болтуны не болтуны, но нарушать Конститу­цию опасно. Вы знаете, как протестует народ. Если на ули­цу по призыву Верховного Совета выйдет миллион человек, конец Ельцину и всем, его поддерживающим. Мы не можем рисковать армией.

Грачев: Никакого риска нет. Мы не будем вводить войска в Москву. Мы только поддержим Ельцина как главнокоман­дующего.

5-й генерал: Сегодня поддержим. А завтра, в соответст­вии с этой «поддержкой», Ельцин потребует расстрелять Верховный Совет... Тогда что?

Грачев вскакивает, начинает кричать...

Прошел час в таких спорах. Грачева поддержали два чле­на коллегии. Другие упорствовали, понимая, что здесь пах­нет заговором, изменой, нарушением Конституции. Грачев стал наседать.

Опять позвонил Ельцин: Ну что, Павел Сергеевич, ре­шили поддержать своего Президента?

Грачев: Обсуждаем, Борис Николаевич, думаем.

Ельцин: Не утруждайте себя лишними «думами». Прези­дент думает за вас всех. Принимайте решение, какое я вам сказал.