Презент для певицы

— Этого не может быть, потому что Мишка в этот день еще находился в командировке! — опешила Лагутина, сделав огромные глаза.

В общем, все запутано и сложно, как я и предполагала. Еще предстоит поломать голову, никуда от этого не денешься, не скроешься.

Кстати, существовал еще один загадочный номер. Правда, не удалось установить абонента, человека или организацию, которой или которому он принадлежал, что показалось мне очень странным, так как Зацепин в предыдущем месяце звонил по нему семь раз, может быть, в телефонной компании что-нибудь напутали, может быть, номер поменялся. Во всяком случае, поглядим, я подключила к этому Сенцова, уж ему наверняка удастся разнюхать что-то, будем надеяться.

На выяснение этих обстоятельств мы потратили три дня, еще два дня понадобилось на раскрутку Бадаева — для установки за ним слежки, для установки «жучков» в его квартире; точно такой же фокус был проделан и с Зацепиным.

Выяснить связи фирмы «Сириус», наверняка подставной, а также ее директора. На шестой день дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, потому что Сенцов прибыл на квартиру к Лагутиной, где нас, то есть меня и Анну Петровну, сторожили его люди, с увесистой папкой в руках. Надежды мои оправдались, хотя стоило мне все это огромного нервного напряжения, впрочем, как и Лагутиной.

— Доброе утро, Женя, — поприветствовал меня Сенцов и тут же направился к Лагутиной.

— Анна Петровна, — с этими словами он поцеловал ей ручку.

«Какой галантный и вежливый, с чего бы это, ума не приложу, — размышляла я, разумеется, не вслух, — неужели испытывает передо мной чувство вины, да не может быть, хотя в нашей такой запутанной жизни удивляться чему-либо слишком сильно не стоит. Тем более стелется он не передо мной, а перед звездой нашей эстрады, того и гляди, автограф попросит».

— Мы причинили вам столько неудобств, Борис Борисович, — взволнованно произнесла Анна Петровна, — а вы еще отказываетесь от оплаты ваших услуг, — она пристально посмотрела на Сенцова, он же устало вздохнул и ответил:

— О каких деньгах может идти речь. Разве я мог себе представить, что когда-нибудь буду целовать ручки самой Лагутиной. — Сенцов замолчал и после паузы добавил:

— Конечно, я бы хотел, чтобы наша встреча состоялась при других обстоятельствах, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы быстрее избавить вас от неприятностей.

"Ну просто средневековый рыцарь, только в ржавых доспехах и на старой дохлой кляче, — сразу подумалось мне. — Давай не тяни бедного кота за хвост, выкладывай, зачем пожаловал.

Комплименты будешь отвешивать после того, как управимся с делами". Сенцов, словно прочитав мои мысли, расстегнул папку, достал фотографии и бросил их на журнальный столик.

— Мои ребята вели Бадаева от самого банка.

Им удалось запечатлеть также его друзей на интересной встрече.

Я взяла фотографии и, разделив их поровну — другую половину отдала Лагутиной, — стала внимательно изучать фотоснимки. Вот на одном заснят Бадаев, через окно какого-то кафе.

Он сидит один и попивает кофе, на другой такая же картина, только банкир уже смотрит на улицу, развернувшись к камере лицом. Третий снимок заинтересовал меня больше — из своего «Мерседеса-300» вылезает Зацепин, вот он здоровается с каким-то мужчиной, приехавшим на красном «БМВ», и они вместе подсаживаются к Бадаеву за столик. Еще одна фотография: на ней все трое обсуждают что-то.

— О чем они спорят? — задала я вопрос Сенцову. Он пожал плечами.

— К сожалению, выяснить не удалось.

— Хорошо, проехали, — махнула я рукой на этот вопрос. — Кто этот третий, мне его лицо неизвестно.

— Вот об этом я могу поведать вам с легкостью, — сказал Борис Борисович и уселся на диван. — Ахмед Рустамович Касымов, человек Носкова. Слышали о таком, я имею в виду названного авторитета, Женя?

— Разумеется, — у меня даже кулаки зачесались после того, как я услышала эту фамилию, — бригадир группы киллеров, авторитет и вор в законе.

— Во время неудачного покушения на Анну Петровну ты положила троих ребят из его бригады, — сказал Сенцов.

— Не знаю даже, что и делать. Хлопать в ладоши или готовиться к отходу на незаслуженный отдых, — мрачно пошутила я.

— По-моему, мальчик Миша связался с плохими дяденьками, будет ему а-та-та, — заметила Анна Петровна.

— Как насчет Табакова? Вы его проверили?

— А вот здесь уже другая сказка, правда, точно такая же злая и некрасивая. — Сенцов даже вскочил со своего места и излагал подробности стоя. — Фирма, конечно же, липовая, занимается отмыванием черных капиталов, вернее будет сказать, белых, так как деньги идут с продажи героина. Самые крупные поставки в Тарасов — это профиль Кудимова Кирилла Валерьевича по кличке Конон, а ваш Табаков — его правая рука.

— Зацепин ему звонил? Пытался каким-либо образом связаться с ним? — вопрос, адресованный Сенцову, звучал конкретно. Неужели управляющий работает сразу на две группировки?

Такой была моя первая версия, но она тут же провалилась, не подтвердил ее Сенцов.

— Нет, с его стороны не было никаких звонков, ни писем, ни телеграмм. Не думаю, чтобы парнишка решился вести двойную игру. Эти джентльмены удачи не шутят, к тому же они являются заклятыми врагами, передел сфер влияния продолжается до сих пор. Кудимов и Носков — две вещи несовместимые, — мне показалось, что Сенцов на этом закончил свою речь, но это была всего лишь передышка. Он извлек из папки какую-то аудиокассету и, победоносно тряся ею, продолжил:

— Вот доказательство моего предположения.

Он установил кассету в деку музыкального центра и нажал на пульте управления кнопку пуска.

— Вчера вечером записали. Зацепину звонили в офис.

— Алло, я вас слушаю, — раздался голос управляющего (Борис Борисович прибавил звук, направив в сторону музыкального центра пульт, будто боялся промахнуться — так напряг мышцы руки, только что не прицелился).

— Здравствуй, Миша, неужели не признал? — звонивший откашлялся в трубку.

— Отчего же не признал. Ваш голос ни с чьим другим не спутаешь.

— Вот и славно, — обрадовался собеседник, но тон его сразу же сделался весьма серьезным и даже угрожающим после того, как он от пустых разговоров перешел к делу. — Обидел ты меня сильно, Миша. Мы к тебе и к Бадаеву человека послали, а он вернулся ни с чем. Выходит, что зря его потревожили?

— Я уже все объяснил вашему послу. Такая предосторожность — это моя единственная страховка. Вот когда решите вопрос с Лагутиной, тогда и будем разговаривать.