Приговор судьи
Шрифт:
– Вот теперь выходим! – я подал команду сразу же после того, как заглушил мотор.
– Звук слышишь? – остановил меня Леший. – Лязгает, скрежещет что-то.
В наступившей тишине и впрямь слышались какие-то странные звуки. Складывалось впечатление, что где-то не так уж и далеко работает прессовальная машина, которая старательно превращает в разноцветные кубики кузова старых автомобилей. Эта мелодия мне тоже не очень-то нравилась, но не сидеть же внутри! Разве для этого мы сюда пришли?!
– Выходим! – я распрощался с нерешительностью и потянул рычаг отпирающего люк механизма.
Когда овальная бронеплита приподнялась и отползла в сторону, в нос сразу ударил едкий запах гари. Ага, значит и вправду пожар. Только чему тут гореть? Транспортные модули вроде все в порядке, а больше ничего такого
– Срань господня!
Возглас Лешего остановил мой прыжок с брони. Я резко обернулся и поглядел сперва на застывшего в командирском люке Загребельного, а затем туда, куда он глядел. Моему взгляду пришлось перемахнуть через башню «шестьдесят четверки» и, следуя по гусеничным отпечаткам, дотянуться до основательно раскуроченных ворот.
Сперва мне показалось, что там ворочается какая-то здоровенная тварь. Вслед за нами она задумала пробраться внутрь, но, пробитая танком дыра оказалась слишком мала, и чудовище накрепко застряло не в силах продвинуться ни туда, ни обратно. Однако это видение просуществовало лишь пару секунд, по истечении которых я понял, что шевелится сам золотистый металл ворот. Надо признаться, зрелище казалось слегка жутковатым, причем даже мне, человеку, повидавшему на своем веку многое, очень многое. Толстые металлические листы гнулись и извивались. Они словно умелые руки чародея совершали магические пасы, повинуясь которым выломанные и оторванные куски металла стали медленно подползать к основной конструкции, соединяться с ней в единое целое.
– Дверка то ремонтируется! Сама собой ремонтируется! – подполковник ФСБ внес ясность в суть процесса. – Видали когда-нибудь такое?
– В кинухе про Терминатора, – буркнул я, с опаской оглядываясь по сторонам. – Мой любимый эпизод. После него героев вновь начинают не по-детски прессовать.
– Минут через пять полностью зарастет, – прошептал Кальцев, который последним выбрался из танка.
Зрелище настолько поразило одинцовца, что тот, казалось, позабыл обо всем на свете, включая то, где он сейчас находится, свой разбитый нос и перемазанное в кровь лицо. Эх, пацан вчерашний! А вот мы с Лешим не могли себе позволить такую роскошь.
– Уходим! – скомандовал я и, наконец, спрыгнул на пол, который на удивление оказался упругим, как будто покрытым толстым слоем белой резины.
– Давай! – чекист как следует хлопнул Александра по плечу, намереваясь одним махом привести того в чувства.
Хлопок и впрямь получился знатный. От него я аж присел, хотя, честно говоря, вполне мог и прилечь где-нибудь в безопасном месте под надежной защитой широкой танковой гусеницы. Когда первый мандраж схлынул и я понял, что по-прежнему жив и невредим, пришло время разобраться в случившемся. Мой быстрый взгляд метнулся в сторону, откуда пришел звук. Я даже не удивился, осознав, что гляжу в сторону разбитых ворот. Вот что действительно вызывало настоящую растерянность, так это вид покореженной зеленой морды армейского «ЗиЛ-131», которая из них торчала.
– Твою мать…! – только и смог я из себя выдавить.
– О, вот и сынок твой пожаловал! – Андрюха криво усмехнулся. – Весь в папашу, такой же упрямый осел.
– Мы сюда пришли, чтобы штурмовать Базу. Забыл что ли? – мне было страшно за сына, но одновременно с этим в душе разгоралась гордость за него.
– Это да, – согласился чекист, великодушно позабыв о том, что в штурме объекта должны были принимать участие сто вооруженных до зубов человек, да еще при огневой поддержке танка. Иначе все это мероприятие превращалось в примитивное самоубийство. Андрюха пощадил мои отцовские чувства и позволил не думать о будущем. И это правильно. Нехрен добавлять проблем, когда меня и так колотит нервный озноб, когда я живу одним лишь зрением,
пытаясь выяснить судьбу людей, находившихся внутри грузовика, в особенности одного из них.Сперва все было тихо и недвижимо, лишь слышался тихий плеск вытекающей из разбитого радиатора воды, да скрежет вновь ожившего металла цвета свежей, только что отлитой бронзы. Сгорая от нетерпения и тревоги, я уже собирался кинуться на помощь «серым», как вдруг край решетчатой жалюзи, защищающей лобовое стекло, отогнулся, а спустя еще несколько секунд она вся вылетела наружу. Из-за тусклого, постоянно мигающего освещения было плохо видно, но все же не узнать полосатую матросскую тельняшку моего сына, в которой тот остался, отправив в огонь свой ватник и свитер, было просто невозможно.
Олег ловко выскользнул через выбитое окно и помог выбраться водителю. После чего они вдвоем распластались на полу и, заглядывая под днище «131-го», стали что-то неистово орать. До нашего слуха долетали лишь отдельные слова, среди которых чаще всего встречались: «сюда», «ползите» и «быстрей».
Во всем происходящем для меня не было секретов. Гром не ушел, хотя мы и предоставили ему такую возможность. Он двинулся по нашим следам. Внутрь Базы можно было попасть только лишь через пробитые танком ворота, но те довольно быстро восстанавливались и «серые» не успевали. Вот тогда-то Олег и решил вогнать «ЗиЛ» в практически затянувшуюся дыру. Может он и впрямь рассчитывал, что машина прорвется. Да только, какой там…! Автомобиль это ведь не танк, в самом-то деле! Удачей оказалось уже то, что «131-й» смог расширить дыру на столько, чтобы просунуть в нее свою кабину. Правда ту сразу же намертво обжало и продолжало сдавливать все сильней и сильней. Так что у пассажиров из кунга оставался лишь один единственный путь – пробираться снизу меж колес, причем делать это следовало как можно скорее, ведь грузовик могло сплюснуть в любую секунду. Как раз это и пытались сейчас растолковать своим людям Гром и его товарищ. Да только видать докричаться до «серых» оказалось не так просто. Поэтому Олег и рванулся вперед, бешено перебирая руками и ногами пополз под машину.
Я выпученными глазами следил, как узкая черная щель поглощает моего сына, ощущал, как в душу ледяными щупальцами заползает страх. Вот-вот ворота сломают хребет старому грузовику, и тогда в лучшем случае старший сержант Ветров останется снаружи лицом к лицу с кровожадными красными монстрами, а в худшем будет раздавлен вместе с автомобилем. Ни первого, ни второго я, конечно же, допустить не мог. Чем и как помочь Олегу, это уже будет ясно на месте, главное успеть, добежать. Я даже сделал первый шаг в сторону попавшего в ловушку автомобиля, но тут в мое плечо вцепилась чья-то сильная рука.
– Макс, у нас, кажется, гости!
Произнося это, Леший глядел в сторону сводчатого портала, у которого остановилась наша «шестьдесят четверка». Оттуда действительно доносился какой-то странный звук, похожий на постукивание вперемешку с позвякиванием. Его можно было отчетливо слышать в промежутках между скрежетанием ворот и криками оставшегося в одиночестве водителя «ЗиЛа».
Гости! Я резко повернулся кругом. Черт, мы чересчур долго копались в ангаре! Фактор неожиданности утерян. Теперь вместо того, чтобы пробираться вглубь Базы, атаковать головастых там, где они нас не ждут, придется обороняться в огромном, практически пустом помещении, где наши шансы на победу, как говорят ученые люди, стремятся к нулю. А что будет, когда Олег переправит сюда своих людей?! Они же вмиг попадут из огня да в полымя!
– Пригнись! Сиди за танком. А мы попробуем их остановить.
Андрюха толкнул меня к борту боевой машины, а сам, подняв свой отточенный лом, кинулся навстречу приближающемуся противнику. Правда, это мне так только сперва показалось. Возглас подполковника: «Кальцев, спрячься около входа. Ты слева, я справа», – пояснил все. План у чекиста был самый незатейливый, однако в сложившейся ситуации единственно возможный. Они с Александром нападут с двух сторон, как только головастые покажутся из туннеля. Цирк-зоопарк, вдвоем против целой толпы! С ломом и топором против плазменного и лучевого оружия! Безумие! Самоубийство! Но самое ужасное здесь то, что я, полковник Ветров, как самая распоследняя блядь буду взирать на все это со стороны.