Приходите за счастьем вчера

– … врач говорит, что укол более действенный, но наверное придётся перейти на таблетки или сироп…

Они говорили и говорили, не умолкая ни на минуту, но брюнетка уже не слушала этих клуш. Яркой фотовспышкой пришедшая в голову мысль заставила её с силой сомкнуть зубы на вафельном рожке. Раненая губа мгновенно закровила, но бежевый снег мороженого впитал алые пятна, а лёд сослужил анестетиком. Хотя, даже если бы Кетрин и заметила, что растревожила ранку, то сейчас ничего не имело значения.

«Укол и впрямь наиболее действенный метод…»

Оставив в ближайшей урне ненужную газету и недоеденное мороженое, девушка достала из сумочки айпед. Заказала билет в Нью-Йорк на завтрашнее утро и, переключив вкладки, вошла в электронную библиотеку, выбрав медицинский раздел. Прежде чем выстраивать чёткие планы, стоило как следует изучить вопрос. Но вспомнив своего любовника, Кет уже интуитивно поняла, что она нашла то, что искала.

Поговорка уходит корнями в старинную английскую сказку “Три поросёнка”

Эгоистичной IV группа считается потому, что ей можно переливать I II и III, а она сама подходит лишь для такой же IV группы крови.

Черный и, соответственно, серый жемчуг считается визитной карточкой устриц рядом с о. Таити.

====== Глава XIX (Часть II) ======

Настоящее. Великобритания. Йорк.

Цокот тонких каблучков о ступени мозаичного мрамора у входа в ресторан породил неожиданно звонкое эхо. Девушка немного беспокойно оглянулась по сторонам, кивнула метрдотелю:

– Здравствуйте, у вас будет свободный столик сегодня?

Повезло, если это можно так назвать…

Очутившись на месте, она начала медленно листать странички меню.

Вчера, просидев целый день в своем номере и передумав обо всем, что было связано с Элайджей, Кетрин собралась с силами. Этим утром даже сумела отправиться на работу, хотя толк был невелик – двигалась на автопилоте, говорила невпопад, но суета и заботы помогали отвлечься и притупить болезненно-восприимчивое сознание. И только к вечеру, попрощавшись с коллегами и оказавшись на стоянке рядом с взятым в аренду, новым автомобилем, Кет вдруг поняла, что сегодня ей некуда возвращаться в этой стране. Можно было, конечно, пойти к Джиллиан, да и за эти месяцы она успела найти общий язык с некоторыми сотрудниками в отделении журнала, чтобы при случае не остаться без компании, но и только. Поэтому, зайдя в номер, покормив кота и поменяв лоток, Кетрин пошла обедать в ресторанчик, который в один из своих прилетов к братьям ей показала Ребекка. Но и здесь есть всё равно не хотелось – брюнетка отвыкла от одиноких вечерних трапез…

– Почему такая милая барышня скучает одна? – Мужской голос справа заставил её обернуться и чуть скривить губы. – Или ждёшь своего Цербера*?

– Кэл? – Она улыбнулась шире, узнавая. – Я никого не жду и собак не слишком люблю…

Кэл Андерсен был журналистом в Нью-Йорке, одним из немногих, кому повезло с работой в журнале – не интервью звезданутых знаменитостей или характеристика преимуществ пудровых румян над гелиевыми, как у большинства, а описание различных древностей и очаровательных местечек во всех уголках Земного шара. Они познакомились, когда он делал работу для журнала, в котором работала Катерина: женщинам не чуждо почитать о романтических замках, истории их владельцев и памятниках героям, но Андерсену, в отличие от большинства, удавалось сохранять неуловимый флёр мифов и преданий и при этом не утопить тексты статей в мелодраматических слюнях. Фирменным почерком Кэла считались заметки о замках и дворцах, расположенных на скалах и в горах. Кет эти заметки очень нравились, она даже как-то позировала для фотографий к одной из них, когда тот сказал, что обычная «вешалка» не очень подойдёт, и с тех пор с Кэлом они оказались на дружеской ноге. Только на дружеской, что в случае Кетрин скорее было исключением из правил.

– Разрешите упасть рядом, мэм?

– Падай. – Ну что же – сегодня ей и впрямь везло. – Какими судьбами в Великобритании, да ещё в Йорке? Ты совсем запропал.

– Азиатская романтика взяла в оборот. – Он тоже с явной радостью оглядел брюнетку – не жевать одному.

– Да, Аластер говорил мне насчёт Афганистана, но ты же раньше не выказывал тяги быть нашинкованным там, куда мы со времен Большой игры** несём светоч цивилизации.

– Всё в жизни меняется, решил изучить местность, – улыбнулся Кэл её иронии, – а здесь потому, что скоро отправляюсь на небеса.

Она на мгновение замерла.

– Позволь заметить – ты слишком самоуверен, – Кетрин бескомпромиссно сморщила носик. – Слишком.

Мужчина расхохотался.

– О, мои усики и ушки!* Такая реакция на возможную неизлечимую болезнь… Ты неподражаема в своем бессердечии, дорогая, но не переживай. Статья об острове Скай**. Пригнали сначала сюда, – он подхватил поданное официантом меню, – потом поеду в глушь шотландских ущелий. «Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал»*****, как выгравировано кем-то в одной из афганских школ, уцелевших во времена талибов… – Подмигнул. – А ты? По-прежнему продвигаешь глянец и потрошишь кошельки спонсоров от политики под видом общественной деятельности?

– Да. Только тут у меня больше пользуются популярностью, – она озорно блеснула глазами, – богатые наследницы с лошадиными физиономиями. Местный колорит.

– Английская аристократия тебе не простит.

– А я болгарка на три четверти, – показала кончик языка Кет.

– Я не сомневался, учитывая, как быстро тебя умыкнули из Штатов, что пришлось сменить профиль, – хмыкнул мужчина, взяв ручку и листок, – на наследниц.

– Ты стал противником феминизма? – округлила глаза Кетрин. – Азия – зло.

– Ничего подобного. Я воспитывался в семье, считающей, что главная карьера женщины – удачное замужество, – тяжело вздохнул Андерсен. – И как оно у тебя? До меня доходили слухи, но не более.

Кетрин отвела глаза.

– Всё в порядке.

– Когда девушка говорит, что у неё всё в порядке с личной жизнью, особенно остро чувствуешь, как остался за бортом. – Подтрунивание над Кетрин и собой тоже входило в их отношения, но сейчас он почувствовал, что девушке стало неуютно. Кэл был отнюдь не дурак, и приготовился переключиться на более безобидные темы, но их прервали.

– Кет! – темноволосая малышка оказалась за стулом брюнетки. – Привет!

– Даниэлла? – Охнув, растерянная Кетрин поднялась. – Здравствуй. Ты с кем здесь? С мамой или папой?

– С мамой. А ты с ним. – Она обозрела мужчину. Весёлый, улыбающийся, он ей понравился в первую очередь джинсами в этом официозном ресторане, и девочка решила сделать комплимент: – Папа тоже не любит костюмы. Я Даниэлла.

Она церемонно подала ладошку.

– Кэл. – Андерсен не менее чопорно её пожал, придвинул стул. – Присаживайтесь, леди.

– Спасибо. Я про кота спросить, – Даниэлла замялась. – Кет, он ещё не заскучал?

– Мартин? – переспросила Кетрин, садясь и от удивления опустошая стакан с водой. – А почему он должен заскучать, милая? Хочешь что-нибудь?

– Да – шоколадные конфеты с корицей в разноцветных обертках. Роза сказала мне, что он спит отдельно. – Увидев недоумение на лице тёти, малышка пояснила, поражаясь недогадливости: – Получается, ты взяла к себе в постель дядю Эла, а Мартин теперь спит один и скучает. – Она подняла бровки, услышав хрюканье со стороны мужчины, пока брюнетка заказывала конфеты. – Я скучала, когда меня Алекс с мамой приучали спать одну, и теперь, когда болею, тоже грустно. И Мартин скучает. Пускай он будет жить у меня, нам вместе станет весело. Я боюсь мышей, верная, и ни на кого, ни на кого его не променяю…