Приходите за счастьем вчера

– Да.

– И насколько серьезно?

– Она жива лишь чудом, а её машина не подлежит восстановлению, – сухо сообщил Элайджа. – Позвони ей – нагулялась за неделю. И Елене.

Повисло секундное молчание – Зальцман взвешивал аргументы.

– Позвоню, – Рик потянулся к трубке, – но снова обращаться со своей племянницей как со скотиной я тебе не дам.

– Так она описала свою жизнь в Бразилии? – Голос наполнился иронией, но глаза Майклсона остекленели. – В двухэтажной вилле, где ей едва ли не лизали пятки?

– Так я понял её жизнь в вольере под пальмами в компании ручных обезьянок, – холодно сообщил Аларик, набирая номер.

Вполне справедливо, но только Майклсон не желал это признавать.

Через несколько длинных гудков, раздался заспанный голос:

– Хэлло, Рик? Мы договаривались на вечер, а сейчас… – послышалась возня, – не надо, милый… сейчас шесть утра.

– Идиот, – констатировал Зальцман, услышав, как от неожиданности лязгнули зубы бывшего зятя.

– Вероятно, да, – пробормотал себе под нос Элайджа, до которого дошло, что Катерина гоняла кота.

– У твоего муженька, живущего в Европе, вечер, и он не стал демонстрировать изыски манер, прилетев сюда ни свет ни заря, – Аларик, давая ей время прийти в себя, продолжил: – Неудачное замужество, Кетти, только и всего.

– Элайджа у вас дома?

– Именно так.

– Передай – пускай уезжает туда, откуда приехал, – в тоне девушки зазвенела сталь. – Я встречусь с ним, когда и где захочу, и на тех условиях, какие мне будут интересны. На этом всё.

– Удачная женитьба и ласковая женщина, – хмыкнул Элайджа. – Дай телефон, Рик.

– Не бросай трубку. Он жаждет тебя, и это важно, – сухо бросил Аларик, переключая телефоны.

– С раздвинутыми ногами? – Кет явно была зла и ещё не проснулась, загремев посудой. – Рик, почему ты звонишь на мобильник, если у него прорва народу, которая засечёт место…

– Именно так, радость моя, – перебил пылкую речь Майклсон. – Но насчёт ног разочарую бурные фантазии – меня интересуют исключительно твои раздвинутые ушки.

Намек на её лопоухость настроения брюнетки не улучшил, как и стандартный приступ токсикоза от запаха кошачьего корма.

– Катерина? – переспросил Элайджа, послушав тишину в течение минуты. – Не будь истеричкой. Это серьёзно. Кетрин…

– Майклсон, твой голос не способен довести меня до истерики – только до унитаза. – Раздалось тяжелое дыхание, она переключила на громкую связь. – Я только проснулась и обнимаюсь с этой неотъемлемой частью туалета, неужели не ясно?

– Извини, не подумал. Надеюсь, ты в порядке?

– Мне наплевать на твои извинения, Майклсон, – она откашлялась – после рвоты голос сел. – Я с тобой развожу реверансы, только из-за того, чтобы ты оставил моих родных в покое с утра пораньше. Чтобы ты свалил из их дома, я ясно выражаюсь?!

За то, как именно она сейчас выражалась в разговоре с ним, Элайдже хотелось хорошенько поддать Катерине по заднице, но он не стал акцентировать внимание на столь недоступных желаниях.

– Ты должна вернуться в Бразилию.

– Я никому ничего не должна и тем более тебе, – и словно в подтверждение её слов заработал кран. Женщина, не теряя времени, умывалась, намереваясь сбежать в ближайшие пятнадцать минут.

– Ты должна нашему ребенку.

– Я теперь никому ничего не должна, – повторила Кет. – Если ты не оставишь меня в покое, мой ребенок будет расти без отца, пока я не найду замену биологическому донору спермы. Это всё, что я имею тебе сказать по поводу него.

– Чтобы он рос хоть как-то, ты должна быть здорова, – спокойно пояснил Элайджа, в очередной раз гася жажду убийства беременной женщины, взрывавшую мозг. – То, что ты ещё жива – стечение обстоятельств, теперь я ясно выражаюсь?

– Нет, мне пока ничего не ясно, – холодно ответила женщина и быстро продиктовала: – Отель «Quality Suites», жду.

– У Елены твои документы. Позвони ей и скажи ехать в ближайший дом – мой, Клауса или Кола, где бы она ни была. Или свой в Мистик Фоллз.

– Не могу. Она вылетела в Бразилию, и сейчас в самолете.

– Макаэ, Рио?

– Салвадор, Баийя.

Элайджа чертыхнулся – у дьявола на рогах.

– Ты придумала? – Не став дожидаться очевидного подтверждения, он продолжил: – Её встретят. Пусть не покидает пределы аэропорта. – Молчание. – Катерина, ты там не уснула?

– Майклсон… Ты… – она глубоко вдохнула, Элайджа представил, как темнеют карие глаза. – Если с ней что-нибудь случится из-за твоей корпорации, я не остановлюсь ни перед чем. Хорошенько запомни это.

– Я запомнил. – Он положил трубку, раздражённо пробормотав: – Тофана*** выискалась. – Несколько секунд Элайджа глядел на телефон в руке, швырнул на столик, – дай кофе, Рик. Голова раскалывается.

– Только кофе?

– Только кофе, – твердо подтвердил Элайджа – к приезду Кет нужно было иметь свежую голову.

Превосходно умевший возводить между собой и неприятными ему людьми эмоциональные стены Элайджа столкнулся с симметричной реакцией. Но теперь ледяная глыба была между ним и Кетрин. До Елены дозвониться не получилось, хотя регистрацию на рейс она прошла и абсолютно точно прилетела в Бразилию. Дальше след терялся. Сейчас они с Кет и охраной сидели в самолете, чартером летящим в Баийю. За всё это время женщина ни разу не подошла на расстояние вытянутой руки, не сопротивлялась, когда он забрал документы Елены Пирс, но делала всё в глухом молчании. Элайджа уже битый час разглядывал её крепко сжатые губы, стиснутые в замке пальцы, быстро бьющуюся жилку на напряженной шее – боится.

– Не переживай так, вероятно у Елены разрядился телефон или что-то подобное, – он на мгновение отвлёкся от бумаг. Ко всему Катерина ничего не спрашивала, и это добавляло очков к степени его раздражения.

– Меня не посвятили в твои вероятности моего возможного убийства.

– Ты не задавала вопросов.

– Ты и так сделаешь всё возможное, – коротко сообщила Катерина, бросила на него презрительный взгляд и отвернулась к иллюминатору.

И снова потянулось бесконечное время, он просматривал документы, а когда скосил глаза в следующий раз, брюнетка спала, уткнувшись носом в боковину кресла. Не самое удобное положение. Искренне веря, что делает это потому, что ей неудобно спать, а не из снедающего желания потрогать Кет, до кожи которой ещё не удалось докоснуться, Элайджа, подхватив женщину на руки, пошёл устраивать её ночлег. Тёплое тело, пахнущая розовой водой кожа – какие последствия могут быть от прикосновения губами ко лбу? Под мужскими пальцами платье Катерины поползло с плеч, она задрожала, но не просыпалась. Майклсон уже расправился с верхними пуговками, когда, целуя губы, почувствовал соль на них и увидел, что Кет плачет во сне. Отрезвило, заставив взять себя в руки. Ей часто снились кошмары, он это узнал ещё со времени их отдыха в Бразилии, но постепенно они уходили и становились не такими глубокими. Однако сейчас Кетрин скулила не переставая, по щекам катились капли, а кожа, несмотря на тёплый плед, стала гусиной.

– Катерина… – тряхнув женщину за плечо, он позвал. Но она не раскрывала глаз, плача. – Просыпайся, кошечка! – Поколебавшись мгновение, Элайджа залепил брюнетке сильную пощёчину. Обжёгшая щеку боль всё же заставила ресницы Кет распахнуться, но осмысленности во взгляде не было – только паника загнанного зверька. Отпихнув от себя мужские руки с силой, которой он не ожидал от столь хрупкой, сонной женщины, Катерина вскочила с кресла.

– С ней что-то случилось, – скрестив ладони на тяжело вздымавшейся груди, Кетрин отступила. Глаза затуманились, взгляд ушел в себя, и Элайджа понял – сейчас его не замечают. И боятся. – Что-то плохое. Елене очень страшно и… – она запнулась, подбирая слова. – Мерзко...