Приходите за счастьем вчера

– Это только грудь и волосы, милый, – прошептала брюнетка. – А если…

Она опустилась на диван, потянула мгновенно поддавшийся пояс, полотно платья соскользнуло с бёдер к щиколоткам…

– Прекращай, – скомандовал, нет – попросил Майклсон, закрыв глаза. Две чёртовы рюмки коньяка, принятого на сон грядущий, когда он решил, что Катерина будет мирно спать до утра, ударили по мозгам.

– Зачем? – Она разглядывала свои колени, очертила ямочки, ладони плавно двинулись вверх по бёдрам. – Ты ведь этого хочешь? Сколько? Неделю? – Выгнулась на диване. – Или две? – Отодвинула кружево трусиков. – Или два месяца – с тех пор, как мы расстались? Ну, так ведь всё в твоих руках…

Не один месяц воздержания, когда доступ открыт, это слишком. Но стоило Элайдже сдвинуться с места, как Кетрин вновь завернулась в ткань. Её голос зазвенел злыми, обличающими нотками.

– Я уже не та малолетняя девочка и отлично знаю, когда бывает такое лицо, мой выдержанный муженёк. – Свернувшись на диване, она зашипела: – Ты толком ни с кем не трахался после меня! Неужели отказало? По брюкам если – нет. Или работа довела, бедного? Напомнить, как после переговоров имел у ближайшего косяка?.. – голос Кет сорвался, заставив её вдохнуть глубже.

– Катерина…

– Катерина, – передразнила она. – Почему не сказать, что предполагал, что меня подставили? – В гневе хлестнула подошедшего мужчину поясом. – И что плевать тебе было на мои дела с Рейнолдсом и наркоту? Я уезжаю в Мистик Фоллз сегодня же.

– Я тебя не отпущу. – Элайджа перехватил шнур, дёрнул и через мгновение ремешок, содрав с сжатой ладони Катерины кожу, перекочевал в его руку.

– А как ты остановишь? Силой или шантажом? – Она непроизвольно скривилась от боли в руке. – Ты серьёзно? Иди в ад.

– Я серьёзно. – Отшвырнув пояс, Элайджа прошёлся по комнате, посмотрел на неё. В глазах то ли смех, то ли злость. – Теперь ты не высунешь носа из этого дома, даже если меня посадят, кошечка.

– Майклсон, – встав, женщина накинула платье и, придерживая его на груди одной рукой, подошла. Провела ладонью по щеке Элайджи, – у тебя последний шанс что-то спасти. Что бы ты сейчас ни сказал, Эл, я поверю.

Кет ждала, минуты шли, и ничего не происходило. Не выдержав ожидания, брюнетка подняла голову, настойчиво тряхнула мужчину за плечо. Их взгляды встретились… Она не думала так быстро достучаться, только надеялась на хоть какой-то сдвиг, но Элайджа не смог принять бой.

Он наклонился, поднял пояс. Завязал ленточки на плечах, аккуратно обхватил ремешком её талию и, пройдя к столу, сел за него. Вновь одетая, если не считать лёгкой помятости ткани платья, Катерина молча устроилась на диване.

– С чего начать?

– С начала. Точнее, с нас, а там посмотрим, как ты будешь объяснять по бизнесу. – Расправив складки на коленях, она сложила на них руки. – Как давно ты всё знал?

– Скорее стоял на распутье. О Бернере и твоих связях с Рейнолдсом со времён своей командировки. Когда Макнилл предоставил мне всю информацию, я уже встречался с Хейнзом. Не понимал только деталей, почему Рейнолдс продвигал тебя к Стемптону.

– Я ему платила.

– И вправду думаешь, что сенатор потащил тебя в свой круг из-за каких-то бумаг? Незаменимых нет, Катерина.

– Да, но всё же под руку попалась я. Карта легла…

– Он просто влюблён. – Уголок рта Элайджи неприязненно – Майклсон был слишком собственник, чтобы признать это без эмоций – дёрнулся. – А любить тебя сложно, а для него и вовсе бесполезно.

– Ты собирался расстаться со мной, зная, что я боюсь, что ты узнаешь о моём прошлом и приму это как аргумент. – Ей не хотелось говорить о сенаторе. – Не думал просто поговорить?

Элайджа вздрогнул. Конечно думал – и не смог, боясь услышать, что всё сказанное в бумагах – правда.

– Все факты были против тебя.

– Только зачем ты спал со мной перед тем, как объявить о разводе?

– Я не знал, что ты беременна и не пойдёшь искать утешения на стороне, – угрюмо ответил Элайджа. – Хотел, чтобы ты эм… кхм…

Как объяснить женщине, что хочется лишить её свободы, если при этом сам же и отпускаешь на все четыре стороны?

– Чтобы я сравнила и оказалась неудовлетворена? – жёстко поинтересовалась Катерина, вставая.

– Тебя в любом случае нужно было убирать с арены, Кетрин, и я нашёл оптимальный вариант, – ровно объяснил Майклсон. – Я знал, что в случае развода по причине Бернера претензий на корпорацию с твоей стороны не возникнет, ты уйдёшь с игрового поля сама, потому что... – Потому что это было унизительно для неё даже как для предательницы. Перестук пальцев по столу, резких ноток в голосе стало больше. – В общем, уйдёшь. Беременность стала сюрпризом. И самодеятельность моей сестрёнки, которую я не просветил о своих планах. Если бы она не сказала тебе о шпионаже на Рейнолдса, ты бы не полезла в это болото, а тихо зализывала раны в Штатах, ни в своих глазах, ни в глазах заинтересованных окружающих не имея для меня уже никакой ценности.

– Кол тоже был неприветлив, – глухо бросила женщина.

– Он работал с Макниллом, поэтому я не рассказал ему сразу, как Нику, – пояснил Элайджа. – Плюс, мой брат не стал бы в той ситуации обсуждать с тобой личное. В отличие от Ребекки…

Элайдже захотелось курить. Сильной затяжкой прожечь дымом дорогу к пищеводу, избавившись от комка в горле. Он отлично представлял, как это выглядит – специально мучил и унижал, зная, что она ни в чём перед ним не виновата… Точнее, сразу не знал, но ведь потом понял, что всё зыбко. Предположительно. И повёл себя как слабак, боясь потерять единственную ниточку, связывающую его самого с их совместной жизнью, если бы всё подтвердилось из её уст. Иллюзия оказалась не иллюзией, по крайней мере он предпочел думать так, но... Не всё можно простить, особенно такой гордячке, как Кет.

Из брюнетки же вышибло дух, перед глазами стояла темнота. Невысказанное им признание, что Элайджа так и не сумел поверить в её виновность, обрушилось лавиной, сметая остатки рассудка. Моргая, женщина пыталась как-то преодолеть потрясение. Ведь успокоилась, отказалась, придумала себе новую жизнь, а теперь… Что в этом теперь?

Шатаясь, она опустилась на диван.

Пытаясь оценить хоть что-то по реакции, Элайджа вглядывался в лицо, но его как назло закрывали упавшие вперёд, наполовину расплетённые, тяжёлые косы. Майклсон дёрнулся – с губ Катерины слетело невнятное мычание. Он решил, что она плачет, но женщина вскинула голову.

– И всё? – её зрачки расширились, затопив радужку. – Ты разрушил наш брак…

Она расхохоталась.

– Ты всё разрушил, ты это понимаешь?!

– Катерина…

Подлетев, Кет залепила пощечину.

– Прекрати повторять! Ты просто жестокий мерзавец, садист. Да Бернер просто ангел рядом… Знаешь, почему он издевался? – лицо Кетрин искривилось в насмешке. – Потому что он сначала трахал меня, и трахал отлично, а после я отворачивалась и вспоминала, как сидела с тобой в кабинете на диване, и мы перебирали бумажки! Сейчас мне бы лучше это был его ребёнок или любого…