Приходите за счастьем вчера

– Я знаю, что не истерика, – терпеливо согласился Майклсон. – Но ты не права, любовь моя.

– Почему же? Всё это должно было случиться со мной. Поэтому имею полное право требовать от тебя отдать их мне – Елена у нас слишком милая, чтобы поступить, как следует.

Мужчина раздражённо дернул плечом – задела больное место:

– Это не ты хочешь, поверь мне. Твои драконы.

– Откуда тебе знать, что они, а не я настоящая? – Ни намека на ярость или раздражение – просто бесконечная пустота в глазах и фирменная отлакированная усмешка Кетрин Пирс. – Ты не знаешь всего, что я делала.

– Я люблю тебя, значит, знаю. – Элайджа подавил сентиментальные порывы ворковать с ней, предпочтя тон прагматика: – Я уже решил эту проблему так, как посчитал нужным, а ты должна помнить, что ты моя жена. Можешь называть себя инкубатором или как угодно, но наша малышка для меня любимая и таким «капризам» я потворствовать не буду. – Рубленые фразы тоном, от которого его подчинённые покрывались испариной. – Твоя главная обязанность – беречь нашего ребенка от всего неприятного и грязного. Если не ради меня, то хотя бы ради памяти отца – он был сердечный человек, который уж точно бы не хотел, чтобы его внуки ещё не родившись проходили через это.

– Я никак ей не наврежу, не передёргивай, – огрызнулась женщина, требовательно поджимая губы. Тон на неё не действовал. Только вот и обнимать так, как Эл – аккуратно и крепко, что хочется стать послушным желе, – никто не умел. Столько мужчин было, но всё какие-то… И не сказать, что пентюхи, но – не то. И словно в подтверждение этой неуместной сейчас мысли, Майклсон провёл ладонью по нежной шее женщины, плавно переходящей в линию плеч:

– Нет, Катерина, ты уже не можешь заботиться обо всём только сама. Мы отвечаем друг за друга. Мне не нравится твоя идея, и на этом закрыли тему.

– Она моя сестра, – слова звучали чётко, уверенно, но в сердце былой твёрдости уже не было. Надменно вскинутая голова склонилась – Кетрин сама себе показалась упрямой дурочкой.

– И моя свояченица. Неужели ты думаешь, что кто-то из нас позволит безнаказанно обижать Елену или Керолайн?

– Елена мне ничего не сказала, я ей сейчас не слишком нужна, – тихо, скорее себе, чем ему пожаловалась Катерина. Из голоса ушла жёсткость – он стал обычным голосом юной девушки, той, которая появлялась только рядом с ним и которою он её полюбил больше семи лет назад, и как ни тяжёл был разговор, Элайджа едва не рассмеялся. – Она уже не простит меня за то, что случилось.

– И ты думаешь, что успокоишься, избирая казнь для её насильников? Наслаждаясь этим?

– А как ещё, Эл? Требовать доклада? Ты не знаешь, что такое твоя близняшка – это даже не как рука, это... – Она сморщила нос, подбирая определения: – Как ребёнок для нас – всегда рядом и помнишь. Что же теперь мне ещё делать?

– Просто быть рядом с ней. Гулять, завтракать, плести косички, обнимать и целовать на ночь. Думаю, сейчас нужны твоя забота и покой, – мягко сказал Майклсон, заглядывая ей в лицо. Усмехнулся, прикоснувшись к круглому носу. – Тренируй материнский инстинкт, пока у тебя он не дотягивает до сколько-нибудь стоящего уровня.

Фыркнув, она улыбнулась сквозь слёзы в ответ. Порывшись в карманах брюк и вытащив ещё один платок, он в очередной раз вытер ей щёки.

– Ужас какой-то. Стоило забеременеть, и превратилась в ваксу-плаксу, – вздохнула Кет, энергично высмаркиваясь. – Но ведь я виновата, что втянула, а Елена у нас всегда была не от мира сего. На её месте должна была быть я, и это было бы правильно что ли.

– Почему?

– Потому что правда, Эл. – Брюнетка фыркнула, увидев упрямо выпяченный из нежелания признать её правоту подбородок мужчины. – Не нужно – мы оба знаем, что правда. Елена не забудет, а мне невинность не терять. Ладно, хватит этой темы в наш вечер, – встрепенувшись, Катерина подняла пиджак, набросив на плечи. – На деле я больше всего на свете рада, что твоя. – Перехватив его заинтересованный косой взгляд, она криво улыбнулась. – Ты не женщина, поэтому не сможешь оценить весь класс своей персоны. Отряхни меня – вдруг этот пиджак ещё можно спасти от мусорного ведра – и пойдём домой.

Мужчина согласно кивнул.

Они прошли уже с полмили*, до дома оставалось совсем немного, когда Элайджа напряжённо бросил:

– Мне вовсе не нравится, что ты думаешь о себе как о девочке в бронелифчике.

– Я не думаю. Но я и не трепетная птичка с тонкой натурой, а приспособленный к жизни человек. И приспособленный лучше многих. – Кет помолчала, очень тихо спросив то ли у него, то ли у себя: – Разве это плохо?

– Нет, не плохо. Ты... – Майклсон хотел сказать, что для него она именно такая трепетная и есть, но не стал: неправда ведь? Если у них доходило до схваток, он первый отвечал, не рассчитывая силу своего удара, воспринимал её как способного со всем справиться человека, гордился настолько, что любовницы вызывали демонстрацией слабостей откровенное раздражение и гнев, но сейчас пожирала ярость на людей, приучивших её к такой «силе», что жестокость по отношению к ней не казалась Катерине чем-то из ряда вон. Требовала расплаты, и всё равно оставалась стандартным порядком вещей. Совсем несправедливый гнев – Кет сама избирала себе сомнительную компанию, где просто так никто никого не жалел, жаждала забраться повыше, не искала дружбы и поддержки в людях, да и сам он был не из тех, кто щадил, но Майклсон меньше всего думал о своих двойных стандартах. Девушка рядом была женственная и хрупкая, согревала лучше любого солнца, красивая. И вопреки всему, да – трепетная… Почему никто в ней не понимает? Десяток слов и аргументов на языке, но отчего-то Элайджа брякнул невпопад: – Ты как реактор, Катерина. Мнения ничего не значат, наплюй и размажь.

– И это говорит самый галантный из мужчин? – залилась смехом брюнетка. – Достойно первой полосы и моего незащищённого подбрюшья.

– Это говорит твой муж, у которого власти побольше, чем у многих, и жилет из драгоценностей для твоего подбрюшья.

– Одного дракона он не спас**.

Бегущие от луны серебристые волны, дальний рокот моря, пьянящий аромат полыхающего цветами осеннего сада… Нутром почувствовав его настроение, Кет успокаивающе погладила мужчину по щеке.

– Всё у нас будет хорошо… – Привстала на цыпочки и прижалась лбом к его лбу, не мигая глядя в глаза. – Не может не быть, да?

– Не может.

– Ты улетишь от меня завтра утром.

– Да.

Они вновь побрели по дороге.

– Почему нельзя взять с собой? И почему Бразилия? – вспомнила она его предложение о любой стране земного шара. – Ты тогда меня прочитал, как ребёнка…

– Предположил. Об этом доме мало кто знает, Катерина. Кол, Клаус, Дик и ещё пара человек. Им никогда раньше не пользовались.

– А как же персонал? Он чересчур предупредителен для нежилого места.

– Заметила, что они все не так уж юны и молчаливы? Виллу оставил Джордж на случай, если случится что-то незапланированное. – Кет отчаялась услышать продолжение фразы, они уже перешли через кованый мостик, когда Элайджа добавил: – Если честно, тогда я не думал, что и впрямь пригодится, но он настоял. По крайней мере, мне – корпорация, по определённым меркам прозрачный бизнес. Да и инвестиции в бумаги тоже.

– О да, процент в Макдональдс вряд ли можно назвать опасным активом. Хотя эту мерзость, – она сморщила носик, – резину, из которой делают тамошние котлеты, ты в давней молодости любил.

– За семь лет эта мерзость пассивного дохода принесла нам под сотню миллионов, милая, поэтому будь снисходительнее к «резине».

– Ладно, о’кей. Но если ты послушал Джорджа, то ведь это не всё? – прищурилась брюнетка. – Я могу поставить свой супер-ларчик с камешками, что где-то на планете Земля есть квартирка, о местоположении которой никто не знает и не узнает, включая меня? Или о её существовании не нужно догадываться?

– Дома-то почему не достаточно? – он оглядел высившееся невдалеке изящное здание. – Вполне безопасное место, нигде не зарегистрированное, не засвеченное и тщательно спрятанное. Елене пришлось час бежать, чтобы добраться до шоссе – а вы с сестрицей носитесь, как кролики.

– Угу, не засвеченное, но о котором знает всё семейство, начиная с почившего дядьки и заканчивая десятком слуг? Этот Макдональдс, а не милый моему сердцу Фейсбук,.. – она хмыкнула, по-птичьи склонив голову набок. – Ты всегда был очень консервативен в методе и тут изменил себе? Я разочарована...