Приходите за счастьем вчера

Бекка ничем не выразила радости, прекрасно понимая, что её тоже хотят прочитать. Фернандес срезал колоду.

Но она выиграла. Очень аккуратно и неярко, но выиграла и, наконец, улыбнувшись недобро глядящим на неё мужчинам, смахнула с висков капельки пота.

– Игра закончена, господа. Сеньора Сантини, – Леонидас помог девушке подняться. – Хотите кофе?

– Нет. Я постою там, – она кивнула на барную стойку, спотыкаясь, прошла туда и застыла, опершись на мрамор.

Ребекка знала, что играет лучше, чем хорошо, подготовилась, но всё равно ценность ставок, объяснённых братьями лежала на сердце тяжёлым камнем – женщина слишком хорошо догадывалась, что договорённость с Эстике предусматривала вероятность трупов, и она сама была одним из тех рычажков, которые развязывали её братьям руки, а дону на это предлагали закрыть глаза. Ребекка ни на мгновение не думала отказаться от обязательств и игры, на кону была жизнь Елены, но страха перед происходящим это не уменьшило. Как так получилось, что их мать приняла постриг, свидетельство высшей духовности, а они все винтики одной большой машины, именуемой семейный бизнес? Ирония судьбы. Бекс втянула носом воздух, тяжело дыша. Ответ был простым – деньги. Очень большие деньги – трудный груз, он всегда пускает свои корни в семейную жизнь, захватывая щупальцами близких и либо приводит к раздорам – самый распространённый, но не их вариант, – либо спаивает родственные узы крепче цемента. Ей безумно захотелось под крыло Александра, но он тоже был нужен в этом бедламе и сейчас оказался как никогда далеко…

– Вам плохо? – Перед ней возник Леонидас Эстике. – Что Вы выбираете – деньги или свободу от своих обязательств?

– Всё в порядке. – Серые глаза девушки сухо блестели.

– У Вас дрожат руки. Возьмите бокал, нервное напряжение успокаивается…

– Нет, это не нервное, не надо алкоголя.

– Всё же Вы сыграли много партий. – Хороший психолог, он видел, что с женщиной явно не всё в порядке. – Хотите чаю? Может, сигарету?

– Я не курю, но буду благодарна за чай. Я выбираю освобождение от обязательств, у меня маленькая дочь… – она осеклась, не зная, зачем объясняет этому хотя и предупредительному, но бандиту свои мотивы.

– Хотите выйти отсюда? – понял Эстике.

– Да, хорошо бы. За мной должна быть прислан автомобиль и охрана… – она кивнула на охранников, маячивших в нескольких метрах от них.

– Разумеется. Возьмите чай… – Однако вместо того чтобы передать ей чашку, он сделал сам довольно большой глоток. – Пейте.

– Спасибо.

Бровь девушки взлетела, но не сказав ни слова, она пригубила напиток с другой стороны чашки. Блондинка кивнула охране, и они не спеша направились к террасе на выходе. Ещё один глоток.

– Позвольте спросить, почему такая щедрость с Вашей стороны? Я не хочу обидеть Вас, но она меня смутила, дон Эстике, а мои обстоятельства сделки не таковы, чтобы принимать её без объяснений.

– Я люблю настоящих игроков, это моя маленькая слабость. – Широко усмехнулся он и пожал плечами. – Не переживайте – Ваши братья достаточно заплатили за мою лояльность, и могу позволить сентиментальность по отношению к красивой девушке. Впрочем, буду рад видеть в своём клубе, если нанесёте визит.

– Я… – она хотела сказать, что принимает приглашение, но честно произнесла, – нет, я не приеду сюда, надеюсь, никогда. Это не моё. Извините за откровенность, я и впрямь нервная. И всё же получить Ваше приглашение как профессионала мне очень... импонирует.

– Так Вы не профессиональный игрок? – Он с удивлением поднял брови. – А какая у Вас профессия, миссис Сантини?

– Я фармацевт. – Бекс невольно улыбнулась, делая очередной глоток из чашки, и, предупреждая новый вопрос, пояснила: – Играл у меня дядя, Джордж Говард, он и научил. Он был известен в определённых кругах, возможно, и Вы слышали о нём.

Лицо дона приняло сначала настороженное выражение, потом просияло.

– Не только слышал, но и был лично знаком, более того он до сих пор посмертно являлся спонсором одного из крупнейших соревнований по покеру. Я видел его имя в Вашем досье – мир тесен.

– А зачем же спросили кто я, дон? Проверяли на искренность? – Она пристроила чашечку на балюстраду, невпопад сообщив: – Он был намного старше моей матери. Мне пора ехать, наверное.

– Да, прощайте, – он помолчал и посоветовал племяннице уважаемого им человека, по играм которого когда-то в юности учился. – Ребекка, старайтесь впредь этого избегать, Вы правы – не Ваше.

– Это семья. Прощайте, дон Эстике.

Бекс уже села в автомобиль, когда её лоб изрезала тонкая морщинка, она сообразила – Эстике не просто так оказался сговорчив с Элом и Колом. И её пожалел тоже не за красивые глаза. Точнее, играй она пробные партии хуже, не пожалел бы, но этого мало. Они племянники Джорджа Говарда, давшего в наследство не только деньги, но и другие «блага». Им просто повезло.

– Как ты? – Кол встретил на пороге входа в отель.

– Нормально, – она уклонилась от объятий. – Он освободил меня от обязанностей перед собой, Эстике, оказывается, друг Джорджа. Я хочу увидеть Дени.

– Бекс, мы оба знаем, что выбора не было.

– Я знаю. Дело не в Елене, Кол, – она улыбнулась, обняла за шею, прошептав на ухо: – Дело в нас.

– Не ожидал от тебя глупостей. Мы не можем просто сдаться на милость победителя и отдать всё, что заработано за эти годы из-за каких-то, – в голосе зазвучало презрение, – принципов морали и нравственности. Не мы начали это.

– И это тоже знаю. – Она погладила мужчину по волосам. – Мы ведь те, кто выигрывает. И всё равно мне жаль… Как и Элу, и Нику. И тебе. – Отстранившись, женщина кивнула. – Ладно, нужно собираться к Дени. Надеюсь, всё о’кей, я побуду там какое-то время?

– Да. – Он помолчал, но когда Ребекка была уже у дверей, окликнул: – Один вопрос, сестра. Почему ты запомнила Карлоса Толоса? Он один из многих – даже Элайджа забыл, откуда помнит это имя.

Она замерла и в итоге удивлённо рассмеялась.

– Потому что я женщина, Кол. Эл хотел на ней жениться, как же я могу забыть? Мы с Керолайн тут же прошерстили весь Интернет, и личность любопытная. Я даже долговременных любовниц Эла помню. А ты помнишь Ким?

Глупый вопрос. Кол поморщился, неуверенно предположив:

– Блондинка?

– Ещё скажи, что грудь больше тройки, – в голос захохотала Бекс, и отсмеявшись с грустинкой спросила: – Мне не стоит о нём спрашивать? Вашем интересе к его персоне?

– Думаю, да.

– Я так и поняла.

Великобритания. Лондон.

– Я не понимаю, что тебе от меня нужно, Элайджа? – Девушка поправила разлохматившиеся волосы. – Твои люди забрали меня с рабочего места, притащили сюда, отобрали средства связи…

– Пока просто поговорить. Остальное по результатам разговора, – кивком приказав охранникам оставить их, он указал на кресло. Мередит подчинилась – этот Элайджа её не то, чтобы пугал, но обычно таковым он был с проштрафившимися партнёрами. – Тебе знакомо имя Карлоса Толоса?

Она вздрогнула.

– Я не хочу об этом говорить.

– У тебя нет выбора, Мередит. Присаживайся, налить что-нибудь?

– Да, мне известно. – Упав в кресло, она обречённо кивнула: – Шерри, если есть.

– Вы поддерживаете связь с отцом?

– Он мне не отец, – зло бросила девушка. – Мой отец Клейтон Фелл.

– Но вы встречались? – Он передал рюмку. – Отвечай, пожалуйста. Мне ничего не стоит заставить тебя это делать, но сейчас мы просто беседуем.

– Только однажды, когда я была уже взрослой. Мне было девятнадцать. – Сообразив, что вежливость – до поры, она стала сговорчивей. – Тогда я узнала о нём и подумала, что вдруг мать просто не сказала обо мне ему, и он будет рад. Она и вправду не сказала, вышла замуж за папу, – она споткнулась, уточнив: – Клейтона Фелла. Толосу уже было всё равно. По крайней мере, особого интереса ко мне он не выказал.