Приходите за счастьем вчера

– Где моя дочь?

Каким бы тихим ни был вопрос, но Елена услышала и проснулась, почти мгновенно оказавшись рядом.

– Кет, милая, – она погладила сестру по голове. – Ты должна лечь.

– Где моя дочь, Елена? – Зрачки заполонили радужку, Кет начала сбивчиво объяснять: – Таких же тоже бывает, что спасают.

– Она была очень маленькой по весу, котёнок.

– Она умерла?

– Я… – Тёмные глаза наблюдали внимательно, Елена поняла, что близняшка сейчас верит, будто ребёнок мог выжить. В девятнадцать недель?! Но Катерина не понимала очевидного – на вытянувшейся в ожидании шее от напряжения проступили жилки. – Да, она умерла.

Шея безвольно мотнулась, раз дёрнувшись в отрицании. Крепко обняв близняшку, Елена начала баюкать её, но та вдруг вскинула голову с её плеча, глаза заблестели безумной надеждой.

– А ты видела? Может, они просто не хотят обнадёживать?

– Она умерла, родная. В девятнадцать недель нельзя спасти.

– Но а вдруг, – вырвавшись, Кетрин быстро направилась к двери. – Это не так уж и отличается от двадцати двух, Елена. Всего-то три недельки разницы, ерунда.

– Нет, Кит. Я всё видела. Ты проспала больше суток.

Катерина остановилась на полпути, предпоследняя ниточка веры в хорошее оборвалась.

– А где же тогда Эл, если прошло столько времени? – Задрав больничную сорочку, она непонимающе осмотрела живот. Впервые в жизни Кет отказалась поверить своей половинке и решила схитрить – притворившись покорной, подождать, пока не придёт Элайджа. Но не утерпела, ехидно и торжествующе протянув: – Почему его до сих пор нет со мной? Он ведь не может не знать! Ты говоришь абсолютную дурь, и мне непонятно, зачем врать…

Елена с ужасом услышала тренькнувшую радость и раздражённую обиду в становящемся уверенным голосе.

– Он пока… не смог прилететь. Рейс задерживается из-за погоды. Конечно, знает. – Выпустив ткань из пальцев, Кетрин смотрела мимо, шевеля губами. – Конечно, прилетит. Обязательно. Кит, поплачь. Тебе станет легче.

– Я не хочу плакать. – Ровно ответила Кетрин, садясь на корточки и обхватывая колени ладонями. Резь в животе пониже пупка…

Оказывается, Элайджа был не с их дочкой, его просто здесь не было… Она и вправду не собиралась плакать – какой бы родной ни была Елена, разделить пустоту от утраты ребёнка она не могла. Нужен только один человек, теперь такой же потерянный в этом мире как она и только в его руках можно было найти утешение и прощение одно на двоих. Виски сжало тугим обручем стремительно повышающегося давления, боль усилилась. С трудом выпрямившись, Кет подошла к койке и села. – Нет, не хочу. Скажи, чтобы они мне сделали укол снотворного.

– Сначала тебе нужно попить и кушать, ты проспала почти сутки, – Елена быстро нажала на кнопку вызова медсестры.

– Нет. Мне нужно спать до приезда Эла. Мне нужно самой ему рассказать... – Стиснув вялую руку сестры горячечными пальцами, Катерина неожиданно твёрдо заговорила: – Прошу тебя, Елена, пусть они все оставят меня в покое. Мне нужно собраться с силами. Ты же знаешь, что ему так будет легче…

Её прервала медсестра, тут же отказавшаяся вколоть снотворное без разрешения лечащего врача, у которого сейчас был осмотр другой пациентки.

Впервые в жизни Катерина не стояла на своём, а, кивнув в ответ на вердикт, легла на место. Нет – так нет. Силы что-то решать, вложенные до остатка в убеждение сестры, отказали, и смысл потуг тоже потерялся: Маргарит ведь нет? Или была? Да или нет? Отбросив пугающую мысли путаницу времён, Кетрин начала думать о приятном – об Элайдже – он наверняка сейчас усадил бы её на колени, обнял и… В отличие от остальных, как попугаи твердивших благоглупости, вызывавшие ярость, Эл не искал плюсов, когда ей было больно. Просто убеждал в том, что она сильная и выносливая, способная справиться со всем, и всё же исключительный подарок был не в этом – только муж не давал перейти грань, когда сила переходит в равнодушие. С ней он был добрый, ласковый и сильный, сам по себе уходил ранний опыт правильного понимания жизни, и Кет чувствовала так, словно это и не она вовсе, а Катерина Пирс из Мистик Фоллз, девушка, для которой самым большим горем было стесать коленки или обжечься кофе. С единственным отличием от прошлого – очень любимая девушка. Она и сейчас знала, что переживёт даже это, если он возьмёт её к себе. Куда именно к себе, Катерина бы вряд ли сумела объяснить. Но его не было, и теперь у них не было Маргарит. Эл ведь так хотел их дочку, ждал, они вместе выбирали детскую… Что же будет с ним? Что ей ему сказать?

Бросив на мяукнувшую тихий стон и окончательно погрузившуюся в свои мысли сестру беглый взгляд, Елена выбежала из палаты. После десятиминутного скандала, мольб, угроз и пререканий с врачом ей удалось настоять на своём, и разрешение на сильное снотворное было получено. Спустя несколько минут организм Кет получил лекарство, и женщина почувствовала, как погружается в долгожданный омут сна.

– Елена, спасибо, – язык еле ворочался, и Катерина испугалась, что не сумеет договорить, издав булькающий звук: – Когда он прилетит...

– Я сразу тебя разбужу.

«Если прилетит…»

Елена так и осталась сидеть в кресле, перебирая завитки на висках Кетрин и погрузившись в состояние прострации и опустошения, не следя за часовой стрелкой. Прикосновение к плечу вывело её из оцепенения.

– Всё плохо?

Елена вздрогнула. Перед ней стоял Кол – ещё более осунувшийся, с проступившими морщинами на лице и стекленеющим от усталости взглядом – они расстались сразу по приезде в клинику, на близняшек у него просто не было времени: Ребекка, узнав новости, едва держалась, младший Майклсон тоже вцепился в сестру, и они все улетели из Рио. Или нет?

– Всё очень плохо, Кол.

– Что она?

– Ждет твоего брата.

– А где Бекс? Ты разве не с ней?

– Я передал её Нику, там Алекс, и прилетел обратно. – Он кивнул на дверь, желая выйти из палаты. – Что у вас? Мне сказали, был большой скандал, ты топала ногами и кричала на врачей.

– Я не кричала, просто попросила снотворное для Кет. – Они сели на диванчик в коридоре. – Она… – быстрый взгляд, и снова невпопад: – ждёт твоего брата.

– Там без изменений. Прочёсывают лесной массив, погода дурная... – он сглотнул пену слюны.

– Тебе хочется быть там?

– Я там ни к чему. – Кол не ответил на вопрос, да и девушка уже поняла, что он был не самым уместным. – Что нужно здесь, Елена? Из-за чего были претензии к персоналу?

– Найди врача, который будет заниматься только моей сестрой. Лучше, если англичанин или американец, мне трудно сразу понимать местный испанский или не очень хороший английский. И пусть в её палате разрешат поставить раскладное кресло. Пока всё, что мне нужно.

– Ты решила, что ей говорить?

– Пока не ясно, что с Элайджей – ничего. Что рейс задерживают. Или он не может прилететь, бизнес. Не знаю.

– Какой, к чёрту, бизнес? Елена, ты в своём уме? – его голос возвысился. – Кем ты его выставляешь?

– А что мне ещё делать?! Сказать ей сейчас, что она не только потеряла ребёнка, но ещё и мужа не увидит? Да?!

– Она его увидит! На Cessna сложнее не сесть, чем сесть.

– Ты не можешь мне ручаться! Сесть в Амазонке мало, чтобы выжить, – отсутствие сна и нервное напряжение нашло выход в гневе: – Я прекрасно знаю, что по-твоему Кет машина, которой никогда не больно.