Приходите за счастьем вчера

– Нет, не хочу. Да у меня и нет.

– Не запаслась?

– Запаслась, – она присела на валун. – Только оставила в последнем приюте. И фотоаппарат, – задумчиво: – чтобы не было соблазна.

– Правильно, – Деймон кивнул, опускаясь рядом.

– А ты почему не куришь? – Удивившись – почему он-то считает, что это правильно, Бекка улыбнулась: – Устал ведь с нами нянькаться.

– Я не беру сигареты на вершину.

– Воздух разряженный?

– Конечно. Да и вообще… – он умолк, но Ребекка не унималась, как часто бывает у юности, стремясь скрыть трепет за бытовыми и насмешливыми диалогами:

– А где твои прошлые регалии здесь? Не хочешь обыскать очередную покорённую гору на предмет трофея?

Деймон расхохотался.

– Ты говоришь это так, словно я должен потискать бывшую любовницу.

– Ну, вероятно, это в чём-то схожее ощущение, – она хихикнула, придвигаясь ближе. – Или нет, и здесь тоже не оставил?

– Нет. Мы не покоряем горы, а их чистота – да.

– Ну, тогда точно не похоже на женщин, если верить камерам наблюдения из дома, девственниц вы с Элом не особо цените.

Он не ответил, кисло оглядев блондинку в ответ на неуместно пошлую в её устах фразу, про себя взяв на заметку сообщить Майклсону, чтобы гнал охрану взашей. Вряд ли Сальваторе знал, что в эту минуту он стал для Ребекки настоящей звездой. Нет, не экрана, а её размеренной и смирной жизни девушки, выросшей в большом доме под опекой сразу трёх «драконов». И неожиданно почувствовав в себе что-то и вправду по-девичьи нежное, блондинка вздохнула, отбросив наигранную ребячливость.

– Ты привозил мне камни с вершин.

– Не удержался. – Он криво улыбнулся. – Вы подходите друг другу, оставлять – другое. Ладно…

– Я хочу, чтобы ты запомнил эту вершину, – Бекка улыбнулась. – Она особенная.

– Твоя первая вершина, куколка? – ободряюще спросил Деймон. – Я не забуду её.

Ребекка верила, что не забудет. Не потому что её поцелуй был особенный – целоваться она толком не умела, покусывала и чмокала как подросток, которым по сути и была, – но всё же считала себя особенной женщиной в жизни Сальваторе, чувствовала своей великолепной интуицией. Она не обманывалась, особенная равно запоминающаяся, ничего больше – иногда это перерастает в сильную любовь, как у Ника с Керолайн, иногда всего лишь воспоминание, как у Эла к Кетрин, но оно того стоит.

– Зачем? – хриплый голос срывался.

– Ты тоже будешь первый. – Прошептала на ухо Бекс, чтобы не слышали вытаращившиеся на них остальные. – Ты ведь хотел этого. И я тоже хочу. Никто другой не подойдёт.

– Бекс…

Но она уже ушла, и Сальваторе, чертыхнувшись, занялся снаряжением.

Одиннадцать лет назад. Великобритания. Лондон.

– Так, – медленно отложив салфетку, Клаус встал из-за стола, натянув на губы хищную улыбку. Бекс приросла к стулу. – Я думаю нам с сестрёнкой нужно кое-что обсудить.

– Я не против, – отодвинув тарелку со стряпнёй Керолайн, натянувшей улыбку и прячущей глаза, девочка встала. Николаус молча пропустил её из столовой и они направились в гостиную.

– Ты хотел поговорить?

– Хотел, – серые глаза стали нестерпимо-светлыми от ярости, и не менее неприятным скрежетом наполнился голос. – Какого чёрта сейчас произошло?

– Ничего, – девочка скрестила руки на груди.

– Почему ты обидела Керолайн?

– Чем? – Холодно спросила блондинка. Мало кто на свете не испугался бы, увидев Клауса таким – в природе этого Майклсона всегда было заложено что-то хищное, мгновенно проступавшее в моменты недовольства, – но она и бровью не повела. – Что это выросло в деревне, не знает в какой руке вилку держать и чавкает с полным ртом? Так это её природа обидела, а не…

Открыв рот, она всхлипнула на полуслове, увидев, как ладонь брата взмывает вверх по направлению к её лицу.

– Если я хоть раз увижу, что ты травишь мою жену, я тебя выдеру. – Сцепив зубы он сдержался, и ладонь просто тяжело опустилась на плечо Бекс. – И так, что пожалеешь.

– Только полное ничтожество поднимает руку на женщину, – внутренне Ребекка задрожала – сейчас она и впрямь испугалась: в их семье лицо было неприкосновенным.

– Ты не просто женщина, а моя сестра, которую, вероятно, придётся познакомить с ремнём, – в раздражении Клаус отступил на пару шагов. – И которую безобразно избаловали учителя и Джордж.

– О, да, его ты не мог не вспомнить, – огрызнулась девочка, вытерев повлажневшие пальцы о форменную юбку.

– Жаль, что он тебя не научил помимо снобизма и картёжничества включать мозги. – Клаусу и самому стало не по себе за несдержанность, но недовольство копилось и сегодня, что называется, перемкнуло. Счастье, что не ударил Ребекку – это было бы катастрофой. Эстер однажды в гневе от грубых препирательств отвесила дочери оплеуху, и после этого ему пришлось повозиться, чтобы Бекс вышла из прострации. – Чем тебе не угодила Керолайн? Я могу требовать ответа. Она тебя как-то обидела или оскорбила?

– Она сует нос в каждую дырку, – увидев, что брат пошёл на попятную, Бекс вскинула голову. – Каждый день в доме что-то происходит, куча её болтливых подруг, которых табуны – я за всю жизнь здесь столько не нашла, то мы меняем гардины, то ей, видите ли, не нравится моё питание и завтрак всухомятку, то… В моей комнате твоя жена поставила идиотскую этажерку с горшками, даже не спросив. Видите ли, чтобы мне лучше дышалось.

– Ты ей это говорила?

– Зачем? Как они молча появились, так молча и отправились на помойку к вечеру.

Он молчал несколько секунд, наконец холодно подвёл итог разговору:

– Хорошо. Я поговорю с ней, и она не будет никак касаться твоей жизни.

– Спасибо, – Бекс изобразила улыбку, но на душе покоя не было.

– Это ещё не все. Твоя неприязнь началась ещё раньше, но я посчитал, что ты достаточно умна и перерастёшь. Если ненавидишь меня, что я привёл её в дом, так и терроризируй меня. Ты же отыгрываешься именно на ней, и это выглядит низостью. – Направившись к двери в столовую, Клаус приостановился на пороге. – В общем, я поговорю и попрошу её извиниться за этажерку. Если и это не поможет, придётся решать проблему.

– Возьмёшься за ремень? – насмешливо поинтересовалась девочка. – Думаешь, вправду поможет?

– Нет, просто мы съедем, чтобы не мешать тебе наслаждаться жизнью. Нервные клетки дороже.

С тех пор Керолайн и вправду больше не пыталась понравиться золовке, оставаясь подчёркнуто холодна в её присутствии, если не могла не замечать и, смотря сквозь Ребекку, если это было возможно. А девочка, ревнующая с каждым днём сильнее – Эл и Кол медленно, но верно оттаивали к невестке, заботившейся о доме, кухне и улыбавшейся с утра до вечера, – всё больше старалась проводить время вне дома, с такими же подростками как она. Бекка не связалась с наркоманами, нюхачами или клубными тусовщиками, и хиппи с засаленными волосами её не привлекали. Её стезёй стала защита братьев меньших в обществе Зелёных, и девочка с подростковым максимализмом оказалась в крыле радикальных борцов с жестокостью ради шуб. Умница, увлекавшаяся химией и мечтавшая о медицинской карьере, она не нашла ничего лучшего, как в компании подростков ворваться на склад меховых изделий и оставить свой «след» в виде малярной краски и испорченных вещей. Итог был плачевен – ребёнка задержали до выяснения обстоятельств и установления личности, и сейчас блондинка сидела в отделении полиции вместе с вызванным психологом. Как назло, телефоны братьев не отвечали. Эл и Кол, она знала: первый уехал в командировку по делам, второй на практику в Италию, а где Ник – подчёркнуто не интересовалась, и теперь не могла дозвониться.